Рабы Нового Калабара дикари странного свойства. Они слабы и ленивы, но жестоки и кровожадны, всегда ссорятся, кусаются и дерутся, иногда душат и убивают друг друга без пощады. Кто бы ни вез таких рабов в Вест-Индию, должен молиться, чтобы переход совершился быстрее и они прибыли здоровыми и невредимыми. Корабль, везущий 500 рабов, должен запастись более 100 тысячами клубней картофеля, что весьма трудно, поскольку для его хранения требуется много пространства. Однако меньшего количества брать нельзя. Наш запас сладкого картофеля был исчерпан, когда мы бросили якорь в Сан-Томе после двухнедельного перехода от отмели Бэнди.
От Сан-Томе мы направились южнее экватора на три с половиной – четыре градуса южной широты, все еще держась наветренной стороны. Чем южнее продвигались, тем сильнее становились порывы ветра. В точке четыре градуса южной широты обычно дует пассат, который довольно быстро несет нас к северу от экватора.
При прохождении экватора соблюдается древний обычай для всех европейских моряков. Он заключается в том, что те, кто не бывал в тропиках, должны подарить экипажу корабля немного денег или дать что-нибудь выпить, от чего никто не может уклониться. Если кто-то, уж очень скаредный, откажется выполнить свой долг, матросы, одетые в форму судебных приставов, тащат его к месту трибунала. Там располагается моряк в длинном облачении, представляющий судью. Он осматривает нарушителя обычая, выслушивает, что тот может сказать в свое оправдание, и затем произносит приговор, состоящий в том, что нарушителя окунают три раза в море. Осужденного крепко вяжут веревкой, конец которой протягивается через шкив на нок-рее. На ней подвешивается нарушитель и затем стремглав опускается три раза под воду. Очень редко случается, когда кому-нибудь удается отвлечь команду от этой процедуры, которая строго соблюдается при пересечении экватора. Такая церемония именуется французами морским купанием, но они обычно окунают нарушителей в ванну с соленой водой вместо моря. Этот обычай соблюдается моряками всех стран при прохождении экватора, наряду с другими забавами матросов, которые развлекают пассажиров.
Как только невольничий корабль прибывает в один из портов Вест-Индии, на его борт толпами устремляются плантаторы и другие жители островов закупать по этому случаю рабов. Договорившись о цене, они ощупывают каждого раба, проверяют все члены с целью убедиться, достаточно ли они здоровы и крепки. Забавляет то, что они осматривают даже те части тела, которые неудобно упоминать. После этого покупатель уводит своих рабов и берет на себя их обеспечение пищей, одеждой и лечением, если необходимо. Мы быстро распродали всех своих рабов в обмен на около 7 тысяч фунтов коричневого сахара за голову индейцев, как их здесь называют, и пустились в обратный путь, тяжело нагруженные сахаром, хлопком и другими товарами. Фрегат дал течь, но мы продолжали идти без особых инцидентов, только наши течи участились до такой степени, что приходилось много потрудиться, чтобы сохранить корабль на плаву до конца плавания. Два насоса работали беспрерывно день и ночь, что очень утомило нашу многочисленную команду и заставляло всех нас беспокоиться.
Наконец, благодаря Божьему провидению, мы заметили с подветренной стороны участок английского побережья близ Дартмута и через четыре дня бросили якорь в реке Темзе, закончив свой вояж».
Глава 5
РАБОТОРГОВЦЫ ИЗ ЛИВЕРПУЛЯ И БРИСТОЛЯ
После колонизации Барбадоса и Антигуа около 1625 года рабский труд стал просто необходим для выращивания сахарного тростника, производства мусковадо, или неочищенного сахара, для засылки в сахарные бойлеры Лондона или Бристоля. Рабы были необходимым элементом торговли, значение которой возрастало в связи с приобретением Англией других островов Вест-Индии, и со временем благодаря рабскому труду производилось достаточно сахара не только для обеспечения потребностей Англии и ее колоний, но и для его экспорта.
Сейчас трудно себе представить, что до этого времени наши английские предки могли добывать его лишь в ограниченном количестве, главным образом из испанских источников, и очень зависели от производства меда и его заменителей. Позднее английский поэт Уильям Купер выразил свою любовь к продуктам рабского труда в следующих строках:
Я удручен торговлей рабов,Боюсь, что те, кто покупают и продают их, негодяи;То, что я слышу о страданиях, мучениях и стонах рабов,Почти способно выжать слезы из камней.Мне очень жалко их, но я должен молчать,Ибо как можно обойтись без сахара и рома?
В 1662 году была основана Компания королевских предпринимателей Англии по ведению торговли с Африкой, вскоре передавшая свои торговые права Королевской Африканской компании, которая, в свою очередь, в 1689 году подрядилась выполнять асиенто, или контракт по обеспечению Испанской Вест-Индии рабами. Так продолжалось до 1698 года, когда открылись новые возможности торговли после разрыва асиенто. В 1713 году между Англией и Испанией был подписан договор, по которому первой было гарантировано монопольное право на работорговлю на испанских территориях на тридцать лет при условии, что ежегодно будет поставляться по крайней мере 4800 рабов. Короли Испании и Англии должны были получать по четверти прибыли от торговли. Компания могла вывозить неограниченное количество рабов и продавать их, за исключением трех портов, за такую высокую цену, какую могла реализовать.
Сколько негров было доставлено в Америку на английских кораблях? С 1680 по 1688 год Африканская компания послала 249 судов и привезла 60 783 раба, потеряв 14 387 из них во время «промежуточных переходов». Сводки за 1701 год показывают, что в Африку отправились 104 корабля. За двадцать лет между 1713 и 1733 годами в Америку вывозилось ежегодно на английских судах около 15 тысяч рабов. В 1771 году имели место 192 рейса за рабами. Гражданская война почти остановила морские перевозки, но к 1786 году число рейсов достигло 146[14]. В 1786 году из общей численности 97 тысяч рабов, доставленных в Америку и Вест-Индию, около 60 тысяч прибыли на английских судах. В 1780 году в Вест-Индии проживали почти 700 тысяч рабов-негров, а, согласно переписи 1790 года[15], в Соединенных Штатах имелось 697 897 рабов. Никто не знает, сколько африканцев содержались в рабстве у испанцев и голландцев, и отсутствуют сведения о количестве рабов в португальских владениях в Бразилии и на других территориях.
В XVII веке английская работорговля между Гвинеей и Вест-Индией велась главным образом из Лондона, но около 1701 года ею занялись купцы Бристоля и вскоре уже посылали для этой цели более 50 судов ежегодно. Эффект от этого сказался сразу. Так, в 1701 году Лондон использовал в торговле с Гвинеей 104 судна, а через шесть лет – только 30.
Бристоль вынудил заняться работорговлей успешный экспорт Ливерпуля провизии, клетчатой ткани и другой продукции предприятий Манчестера в Вест-Индию и Америку. Клетчатые ткани Манчестера, доставляемые судами в Ливерпуль, вытеснили с американского рынка немецкую, французскую и шотландскую грубую ткань, шедшую на экспорт из Бристоля. Купцам из этого города пришлось использовать свои суда в другого рода торговле и с таким успехом, что к 1720 году, когда с катастрофическими последствиями лопнул финансовый пузырь Компании Южных морей, Лондон почти прекратил заниматься работорговлей. Между тем предприниматели Ливерпуля, располагая меньшим капиталом, активно занимались контрабандной торговлей в Вест-Индии, где Испания взимала 300-процентную пошлину за клетчатую и грубую (osnaburgs) ткань. Однако эта торговля прекратилась в 1747 году с подписанием нового англо-испанского договора. Когда контрабандная торговля была в разгаре, ежегодный доход ливерпульских купцов оценивался в 273 467 долларов. Это богатство заложило основу состояний нескольких торговых домов Ливерпуля и после лишения их прибылей в Вест-Индии побудило их заняться торговлей с Гвинеей.
До этого времени Ливерпуль конкурировал с Бристолем в работорговле, но в небольшом объеме. В 1709–1729 годах лишь одно судно с 30 тоннами водоизмещения отправилось из Мерси в Африку. Но с принятием новых правил в 1730 году пятнадцать кораблей со средним водоизмещением в 75 тонн каждое отбыли из Ливерпуля к африканскому побережью. В 1751 году это число увеличилось до 53 судов с совокупным водоизмещением в 5334 тонны, а в следующем году город приобрел 83 торговых судна, способных доставить по меньшей мере 25 тысяч рабов[16]. Так, ливерпульские купцы обошли всех конкурентов и сделали свой город главным портом Европы по работорговле.
«Причина, по которой порт Ливерпуль мог продавать товары дешевле купцов Лондона и Бристоля, заключалась в ограничении их расходов и способов комиссионного вознаграждения. Купцы Лондона и Бристоля не только допускали выплаты высокого месячного жалованья своим капитанам, но также привилегии отдельной каюты, вознаграждение с фрахта и ежедневные портовые расходы. Они позволяли также управляющим факториями иметь по 5 процентов от дохода с продаж и прибыли. Их суда были всегда укомплектованы матросами по месячной ставке. Ливерпульские же купцы оказались более экономны и менее либеральны. Большинство их капитанов содержались на годовом жалованье, а если на месячной оплате, то четыре фунта считались высокой зарплатой в то время. Не допускались никакие привилегии отдельной каюты, они не знали вознаграждения с фрахта, а что касается портовых расходов, то на это не выделялось ни одного шиллинга, в то время как Бристоль выделял семь, а Лондон шесть шиллингов. Капитаны от этих портов могли поэтому временами питаться на берегу и выпить бутылку мадеры. Между тем бедный ливерпульский шкипер был вынужден потреблять на борту свой кусок солонины и галету, а также кружку ромового пунша, подслащенного коричневым сахаром. Управляющие факториями вместо процентной ставки имели годовую зарплату. Им разрешалось арендовать склады, нанимать негров и нести другие попутные расходы. Поэтому, будь партия товара большой или малой, выгоды управляющий факторией не имел. В транспортных расходах ливерпульцы были более экономны, поскольку их метод заключался в том, чтобы нанимать мальчишек из бедняков помощниками на продолжительные сроки, которые в течение года росли, становились хорошими моряками, сначала назначались вторыми и потом первыми помощниками капитана, затем – капитанами и впоследствии управляющими факториями на островах. Таков был обычный метод подготовки в то время, когда требовалось немного мужчин на месячном жалованье командовать ливерпульскими судами»[17].
