— Да, но разве только у них есть обязанности? — с жаром возразил Дан, — Разве только они несут ответственность? Я принимаю их службу, но что я даю им взамен? Сейчас простонародье полностью беспомощно. Они неспособны позаботиться о себе сами. А те, кто мог бы заботиться о них, кто мог бы защитить их, — сидят в своих дворцах и знать не знают, что происходит за их пределами. Разве такова обязанность заклинателя? Разве...
Он демонстративно кивнул на картину.
— Разве этого хотели предки Шэнь? Разве за тем нам дана наша сила, чтобы использовать её лишь ради собственной выгоды? Или все-таки кому больше дано, с того больше и спрашивается? В легендах говорится, что люди шли на службу к заклинателям ради защиты и безопасности, так разве не предательством будет для заклинателя отворачиваться от их бед?
С запозданием он понял, что в запале забыл про собственное суждение и назвал собеседника «отцом». Но то ли принцу позволялись определенные послабления, то ли Его Величество счел подобное нарушение не заслуживающим того, чтобы прерывать увлекательную беседу.
— Твои слова звучат мудро, — задумчиво заметил король, — Но что конкретно ты собираешься делать?
Дан промедлил с ответом.
— Если Небу и вам будет угодно избрать меня наследным принцем, — осторожно заговорил он, — Я постараюсь взять на себя ответственность за всю страну и реформировать её, чтобы дать простонародью безопасность и безусловное право на защиту жизни и достоинства. Но пока я просто один из принцев, все, что я могу сделать — это позаботиться о людях, что служат мне. И потому я заявляю открыто и прямо, в присутствии свидетелей: каждый, кто причинит вред слугам дворца Чиньчжу, их семьям или близким, будет иметь дело лично со мной. Независимо от статуса, будь он простой бандит, заклинатель, демон или Светлый Небожитель, я не прощу его.
«Правда, большинство из них размажут меня и не заметят», — мысленно добавил он. Но озвучивать, естественно, не стал.
Как ни смешно, он говорил правду. И если бы вместо Нёнмина обидчиком Лю был кто-то поопаснее, он бы все равно не сдал назад и постарался найти способ что-то сделать.
По крайней мере, Дан надеялся, что ему бы хватило на это отваги.
Король же, выслушав его речь, широко улыбнулся.
— Если бы каждый из моих сыновей столь глубоко понимал суть правления! — во всеуслышание объявил он.
Дан постарался не выдать внешне, как его перекосило от лицемерия этих слов. Да, Ваше Величество, можно подумать, вы в первый раз за шестьдесят семь лет правления слышите, что у короля, оказывается, есть ответственность перед подданными. Только почему-то за эти шестьдесят семь лет вы и пальцем о палец не ударили, чтобы изменить веками сложившийся порядок, при котором заклинателю позволено все, а простолюдин бесправен; чтобы хотя бы приструнить бандитов, что творят свои дела прямо в столице, пользуясь тем, кто принцы и члены кланов сидят в своих дворцах и не волнуются ни о чем за их пределами.
И ведь что самое интересное, в период собственной борьбы за титул наследного принца тогда еще не король Шэнь Юшенг вместе с юным Лунь Танзином из клана Лунь строили амбициозный проект реформирования городской стражи. Однако по забыванию предвыборных обещаний короли Шэнь могли дать сто очков вперед даже привычному демократическому строю.
От мысли, что собравшиеся придворные сейчас видят в нем очередного популиста, который забудет свои громкие слова на следующий день после коронации, Дану вдруг стало противно.
А между тем, король продолжал:
— Ты вырос, сын мой. Очень вырос. Ты стал мудр и силен; вода, которой ты был, обратилась в несокрушимый Твердый Лед.
В первый момент последняя фраза показалась Дану довольно странной. Но уже секунды спустя он вспомнил, что читал в книге о пути Воды, что практики, связанные со льдом, делились на Хрупкий Лед, который легко разбить, и Твердый Лед, по прочности сравнимый с металлом.
Заклинатели настолько привыкли к своей магии, что без раздумий вворачивали её в метафоры.
— Когда-то я сказал, что ты ленив, нерасторопен, не принимаешь участия в государственных делах и все внимание уделяешь разврату и удовольствиям. Я урезал твою свиту, чтобы преподать тебе урок. И я вижу, что этот урок пошел тебе на пользу. Поэтому в знак признания твоего развития я позволяю тебе набрать в свою свиту еще до двадцати человек. Любого пола.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Милость ваша безгранична, Ваше Величество, — поклонился Дан.
«Считай, что дело именно в твоем уроке, ЧСВ такое ЧСВ», — мысленно добавил он.
— Продолжай в том же духе, и она будет еще больше, — ответил король, — Я хочу, чтобы человек, которого я назову своим наследником, был совершенен во всем. Пока что ни один из вас к этому не приблизился. Но вчера ты сделал серьезный шаг к этому.
— Благодарю... отец.
Даниил не нашелся, что сказать еще. Но показалось ему, что с каждым словом короля вокруг его шеи свивается невидимая петля.
Выскочек никто не любит. Особенно когда их хвалят в твоем присутствии.
— Можешь идти, — отпустил, наконец, король гостя.
Хотя взглядом будущего врача Дан заметил, что тот не столько считал разговор оконченным, сколько почувствовал недомогание — и не желал, чтобы кто-нибудь это заметил, чтобы люди получили лишнее подтверждение, что король стар и болен.
Поэтому юноша счел за благо промолчать. Исключительно из разумной осторожности.
— Танзин, сопроводи третьего принца, — махнул рукой король.
— Да, Ваше Величество, — церемонно поклонился мужчина в черном.
Значит, это и был Лунь Танзин из клана Лунь, бывший преданным союзником нынешнего короля при его вступлении на престол. Что ж, логично было ожидать, что король до сих пор держит его при себе, но честно говоря, глядя на этого немолодого, но подтянутого мужчину, Дан никогда бы не предположил, что ему уже почти восемьдесят пять.
Неплохо сохранился старик.
— Позволите задать вам один вопрос, Ваше Высочество? — нейтральным голосом спросил он по дороге к карете.
— Как я могу отказать вам, заклинатель Лунь, — в тон ему ответил Дан.
Не мог он заставить себя называть дядей этого человека со взглядом и движениями профессионального убийцы.
— Вам известно что-нибудь о смерти вашей матери? — осведомился Танзин.
Хорошенький вопрос, нечего сказать. Ну, и что прикажете на него ответить?
Ну, кроме правды.
— Мне сказали, что она умерла от истощения духовного ядра, — ответил Даниил, — Это неправда?
«И не связано ли это с бегством Лиминя?» — мысленно добавил он, — «Или я уже просто фиксируюсь на этой теме и все, что происходит, насильно прикручиваю к ней?»
— Это правда, — ответил Танзин, — Но возможно, что это не вся правда.
«Иными словами, вы намекаете, что её убили», — перевел Дан.
Вслух, однако, сказал другое:
— Вы говорите загадками, заклинатель Лунь.
— Некоторым тайнам лучше оставаться тайнами, — задумчиво ответил тот, — В любом случае, я допустил ошибку, задавая этот вопрос. Прошу меня простить.
К тому времени они уже подошли к все той же летающей карете. Лететь в Чиньчжу Танзин, по-видимому, не собирался, так что наступало время прощаться. Не сказать чтобы Даниил был очень сильно этим огорчен.
— Но почему вы решили, что я могу знать о её смерти что-то, что неизвестно вам? — решился спросить он напоследок.
Старый заклинатель оглядел его внимательным, изучающим взглядом и коротко ответил:
— Украшения в ваших волосах.
Как будто это объясняло все.
Хотя Шэнь Веймин не присутствовал во дворце, когда младшему брату дали аудиенцию у короля, среди придворных было достаточно его людей, чтобы о произошедшем он узнал во всех подробностях. И услышанное ему не нравилось.
Перечитав послание и запомнив его наизусть, первый принц какое-то время барабанил пальцами по столешнице.
Лиминь все-таки перешел к активным действиям. После того, как отец урезал ему свиту, третьего принца мало кто считал вероятным кандидатом в наследники. В общем-то, никто не сомневался, что сейчас Веймин был единственным фаворитом: со своим врожденным недугом Сяолун в принципе не мог достичь того совершенства, что требовал от них отец, а Лиминь — не желал вкладывать в это время и силы. Да и вряд ли беспутный братец смог бы отказаться от своего гарема на полстолицы, чтобы заводить наследников только от женщины, прошедшей Отбор.
