— С удовольствием принимаю ваше предложение, — сказал лорд Харткорт. — Я слышал, фазанов в этом году будет видимо-невидимо.
— Приезжайте в тот момент, когда к нам пожалует король. — Глаза леди Уорик засияли. — Вам ведь известно, что его величество обожает хорошую охоту?
Лорд Харткорт произнес слова благодарности, хотя про себя решил, что ни за что не поедет в Уорик во время кровожадной охоты короля Эдварда. Большинство мужчин находили это мероприятие чрезвычайно увлекательным, он же не видел в нем ничего интересного.
Когда ужин подошел к концу, супруга посла пригласила дам перейти в гостиную.
Мужчины остались одни. Лорд Харткорт выпил еще бокал портвейна и присоединился к общей беседе. Вечер тянулся нескончаемо долго.
Через некоторое время в гостиную перешли и мужчины.
Перед собравшимися выступал оперный певец. Он пел отрывки из «Кармен».
Лорд Харткорт вздохнул с облегчением, когда султан собрался уходить. Он проводил его до автомобиля, вернулся в гостиную и сел рядом с послом.
Тот устало зевнул, прикрыв рот ладонью.
— Полагаю, сегодняшний вечер прошел удачно, — сказал он.
— Надеюсь, ваше превосходительство, — ответил лорд Харткорт.
— Мне кажется, я сумел изложить позицию Англии султану гораздо лучше, чем наши многословные политики. — Посол удовлетворенно потер руки. — Прав я или нет, покажут результаты.
— Конечно, ваше превосходительство, — поддакнул лорд Харткорт, хотя имел смутное представление о том, что имеет в виду посол, ведь он не видел ни одного из запутанных писем, которыми на протяжении некоторого времени обменивались Англия и Марокко.
— Доброй ночи, Харткорт, — сказал посол. — Полагаю, сегодня вы пойдете еще куда-нибудь. Скорее всего в «Максим»?
— Правильно, ваше превосходительство.
— Я для подобных заведений слишком стар. — Посол крякнул. — К тому же хочу как следует выспаться перед завтрашним ленчем — к нам пожалуют гости из Германии. Если я не буду чувствовать себя отдохнувшим, то не смогу держать ситуацию под четким контролем. А это крайне важно.
— Согласен с вами, ваше превосходительство, — ответил лорд Харткорт со всей серьезностью. От завтрашней встречи зависело действительно многое.
— До свидания, Харткорт. Желаю хорошо повеселиться.
Распрощавшись с послом, лорд Харткорт вышел в холл, снял с груди знаки отличия, отдал их Джарвису, взял у него цилиндр, перчатки и трость и вышел во двор, где его уже ожидала машина.
Анриэтта ждала его в «Максиме». Перед самым ужином лорду Харткорту передали записку, в которой подруга сообщила ему, что приедет в ресторан сама.
Лорд Харткорт улыбнулся, прочтя написанное с ошибками послание. От листа сильно пахло любимыми духами Анриэтты. Она, конечно, собиралась объяснить свой поступок нежеланием отнимать у своего возлюбленного время. На самом же деле хотела всего лишь побыстрее похвастаться перед подругами новым ожерельем. Ожерельем, за которое лорду Харткорту предстояло заплатить кругленькую сумму.
Направляясь в машине к «Максиму», он мрачно размышлял о своей жизни.
«Интересно, кем считают меня подруги Анриэтты? — возник в его голове неожиданный вопрос. — Дураком или благодетелем?»
Ему было прекрасно известно, что любая из этих девиц с радостью согласилась бы занять место Анриэтты. Он всегда отличался сдержанностью и скромностью, но не мог не знать себе цену.
Богатых мужчин в Париже хватало, но мало кто из них был и молод, и презентабелен, и титулован. Более того, большинство богачей имели семьи, а наличие жены всегда означало возникновение неминуемых осложнений.
Однажды лорд Харткорт заговорил на эту тему с Анриэттой.
— Если связываешься с женатым мужчиной, тебя постоянно преследует отвратительное чувство тревоги, — призналась тогда она. — Так и кажется, что жена твоего любовника вот-вот всадит тебе в спину нож. А уж в том, что в твой адрес постоянно посылаются проклятия, не стоит и сомневаться. Я так рада, что ты у меня холостяк!
— Когда-то и мне придется завести семью, — ответил лорд Харткорт. — В Англии у меня огромный дом и большое имение. Рано или поздно я должен подумать о том, кому передать все это, равно как и свой титул.
— Как ты думаешь, мне пойдет корона? — спросила Анриэтта. — Чтобы выяснить это, тебе следует на мне жениться.
Она шутила, они оба это понимали, поэтому дружно рассмеялись. Французский demi-monde знал свое место и не претендовал на то, что предназначалось исключительно для законных жен.
Лорд Харткорт вспоминал об этом разговоре с непонятным раздражением и почему-то никак не мог заставить себя подумать о чем-нибудь другом.
«Наследник, — размышлял он. — Когда-то я обязательно должен обзавестись им».
Ему представились английские залы для балов, мамаши, не спускающие глаз с дочерей на выданье, и он понял, что Анриэтта абсолютно права. Женатый человек не очень подходящая кандидатура для представительницы demi-monde: он скучен, и у него мало времени.
На душе у него стало совсем тошно, когда он ясно осознал, что должен начинать подыскивать жену.
«Что со мной происходит? Почему сегодня мне не отделаться от хандры?» — думал он, глядя в окно невидящим взором, чувствуя, что у него нет ни малейшего желания ни идти в «Максим», ни любоваться Анриэттой в невообразимо дорогом ожерелье.
Первым, кто повстречался ему в ресторане, был его кузен Берти, стоявший у стойки с несчастным видом.
— Ее нет, — сообщил он, как только увидел лорда Харткорта.
Лорд Харткорт внимательно огляделся по сторонам, будто посчитал, что брат просто не заметил очаровательной англичанки, ради встречи с которой и пришел сюда.
В углу сидела шумная компания. Не заметить присутствия герцогини де Мабийон на любом увеселительном мероприятии было невозможно. Она сразу бросалась в глаза своей увядающей красотой и изобилием драгоценностей. Рядом с ней как обычно сидел отвратительный барон фон Кнезебех.
— Герцогиня здесь, — пробормотал лорд Харткорт.
— Да, здесь. Со своей обычной компанией, — подтвердил — Бертрам жалобным тоном. — А малышки Гардении нет.
— Лили посадила свою овечку под замок, чтобы волки, подобные тебе, не смели к ней приближаться, — пошутил лорд Харткорт.
В это мгновение его взгляд упал на Анриэтту, пробиравшуюся к нему сквозь толпу.
Она великолепна, отметил он с удовлетворением.
С белым шифоновым платьем изумрудное ожерелье смотрелось на ней потрясающе. В ее рыжих волосах светлела изящная эгретка, в руке она держала веер из таких же перьев.
— Что мне делать, Вейн? — спросил Бертрам, с мольбой заглядывая в глаза кузена. — Может, дашь какой-нибудь совет?
