Подобные возвышения сербов на государственной службе были не слишком часты, к тому же от сербов требовалось принятие ислама. Турки не забывали напоминать сербам, что они, мол, и по языку, и по религии безмерно ниже завоевателей или просто рабы, не имеющие и не могущие иметь права стоять рядом с почитателем Магомета. На территории Сербии, как и вообще покоренных народов, турки имели войска, которые должны были содержать люди немусульманской веры (райя). Православные сербы платили большие налоги, сто дней в году работали на пашу. Лишь в конце XVII столетия бесплатный и изнурительный труд на пашу был заменен ежегодным сбором с жителей денег. Особенно тяжелой была для православных сербов дань мальчиков. Еще Магомет II — завоеватель Византии — установил производить сбор христианских мальчиков в возрасте от шести до семи лет через каждые пять лет.
Преемники Магомета II не следовали этому установлению, а производили сбор мальчиков тогда и так, как считали это необходимым. Отнятые таким образом у христиан дети получали турецкие имена, воспитывались в мусульманском фанатизме, получали образование и зачислялись в полки янычар, которым предоставлялись в Турецкой империи всевозможные привилегии. Рассеявшись по всей империи, янычары были грозой для православного населения: безнаказанно грабили его, отягощали работами, отнимали у христиан жен и дочерей.
Тяжесть положения приводила к тому, что более слабые православные сербы принимали магометанство, чтобы облегчить свою жизнь. Но более сильные души избегали этого соблазна. В их сознании понятие «Православие» слилось воедино с понятием «народность»; отказаться от Православия означало для них отказаться и от своей народности: православный — значит серб, и серб — значит православный[19]. Эти сильные души не могли мириться с бесправным положением своих соотечественников; они искали иного выхода — свободы для всей нации. И постепенно в сербском народе начало пробуждаться стремление к освобождению от турецкого ига. Особенно много в этом направлении потрудился Патриарх Иоанн (1592—1614). Одним из центров освободительного движения было Милешево, где находились мощи святителя Саввы. Турки, видя большое стечение народа в Милешево и чувствуя в этом для себя опасность, 27 апреля 1594 года возле Белграда сожгли святые мощи великого национального деятеля и организатора первой независимой Архиепископии.
В конце XVII века турки были разбиты под Веной польским королем Яном Собеским. Побежденные турки стали вымещать свою ярость на сербах. В течение короткого времени они разрушили множество православных церквей и монастырей. Австрийский король Леопольд призвал все порабощенные народы к восстанию против общего врага. Сербы под водительством Патриарха Арсения III (1674 — 1690, f 1706) откликнулись на этот зов.[20]. Наступило время борьбы. Австрийские войска дошли до Призрена, но здесь были разбиты турками. Патриарх Арсений был вынужден с 40000 семей (более 500000 человек), с епископами и монахами оставить Печ и перейти в Славонию (северная часть Хорватии)[21]. Здесь он начал организовывать новый административный центр церковной жизни[22]. Печская же Патриархия переживала удар за ударом; на ее Патриарший престол были посылаемы греки и, наконец, в 1766 году султан Мустафа III, по настоянию Константинопольского Патриарха Самуила, отдал распоряжение о полном подчинении Печской Патриархии Константинополю с низведением ее в ранг митрополии. Побуждением к устранению Сербского Патриархата были, «во–первых, со стороны греческих национально–политических интересов, поднятая тогда мысль о деятельной эллинизации славян Балканского полуострова, во–вторых, со стороны интересов Константинопольской патриаршей кафедры, желание облегчить, чрез умножение числа плательщиков (каковы все подведомые архиереи), бремя лежавших на ней долгов»[23]. Последний Сербский Патриарх Каллиник II (1765 —1766), хотя и был греком, не был оставлен на кафедре. Вслед за ним были удалены со своих кафедр все епископы сербской национальности. Место их заняли греки. Лишенные кафедр епископы обратились в 1776 году к Московскому митрополиту Платону (Левшину) с просьбой о помощи против насилий Константинопольской Патриархии. В своем послании они изъявляли готовность иметь во главе Сербской Церкви архиепископа, который зависел бы от Святейшего Синода Русской Православной Церкви и в случае необходимости избирался бы из русских. Неизвестно, было ли митрополитом Платоном дано движение этой просьбе.
Период в истории Сербской Церкви со времени подчинения ее Константинополю характеризуется особо активным стремлением греческой иерархии эллинизировать сербов: на церковные посты назначались греки, не знавшие сербского языка, вводился греческий язык в проповедь, в учебные заведения, в письменность. «Неуважение к славянским книгам, — говорит один из свидетелей угнетенной жизни балканских славян, — дало повод к их истреблению. Книга славянская или заключает в себе то, что и греческая, или же написана болгарином… или сербом, следовательно, — так умозаключали сторонники эллинизма, — ничего не стоит»[24]. Естественным результатом было дальнейшее падение духовного просвещения сербов (как и других православных народов, порабощенных Турцией).
* * *
В 1830 году Сербия получила политическую автономию, а в 1831 году — также и церковную автономию с титулом митрополии. Эти события, естественно, явились важным моментом в жизни православных сербов. «В полунезависимой Сербии, — свидетельствовал В. В. Макушев, — народное просвещение сделало в последнее время значительные успехи, а вместе с тем стало развиваться народное благосостояние»[25]. Еще в январе 1830 года в своей речи перед народной Скупщиной (парламентом) прославленный борец за свободу своего народа Милош Обренович говорил: «Теперь сербы уже могут не опасаться разрушения своих монастырей и церквей; впредь турки не помешают нам строить монастыри и церкви, сколько бы мы ни пожелали совершать как следует наши празднества и священные обряды, предписываемые нашей верой, и притом нашей нации предоставлена свобода строить при церквах колокольни и звонить во время богослужения»[26]. Действительно, с завоеванием политической автономии и получением церковной состояние Сербской Православной Церкви намного улучшилось. Прежде всего внимание было обращено на необходимость подъема духовного образования. Заботами главы Церкви Митрополита Петра была открыта в 1836 году в Белграде богословская школа, так называемая «Богословия», для подготовки образованного духовенства (школа существует и сейчас). В курс обучения в «Богословии» (сначала два года, потом три, четыре) входили следующие предметы: толкование Священного Писания, библейская и общая география, церковная и гражданская истории, догматическое, нравственное, пастырское, полемическое богословие, литургика, гомилетика, каноническое право, древне–славянский и русский языки, психология, логика, риторика, педагогика, физика, полевое хозяйство[27]. Для получения высшего богословского образования окончившие «Богословию» направлялись в Духовные Академии Русской Православной Церкви.
Начатое Митрополитом Петром дело по подъему духовного просвещения успешно продолжалось и при его преемнике Митрополите Михаиле, выпускнике Киевской Духовной Академии. «Недаром, прибыв в Россию в 1846 году, — пишет о Митрополите Михаиле профессор И. Н. Корсунский, — он задался мыслью во что бы то ни стало осуществить свое заветное желание, напоив свой ум от источника премудрости и знания единоверной и единоплеменной России, потом обильно изливать струи этого источника на почву своего родного племени, быть полезным своему дорогому и любимому народу»[28].
Получившие образование священнослужители привлекались к широкому участию в народном воспитании — их нередко посылали учителями в открывавшиеся народные школы.
В 1847 году было издано «Устроение духовных властей княжества Сербского», согласно которому церковное управление во всех его проявлениях строилось исключительно на канонических основах. По «Устроению» административная и судебная власть принадлежала исключительно епископам как наследникам апостольской благодати и власти. Высшей церковной инстанцией был объявлен периодически созываемый Архиерейский Собор. В состав его входили только епископы под председательством Митрополита. В помощь епархиальному архиерею учреждалась епархиальная консистория, состоявшая из двух членов — представителей монашеского чина и белого духовенства. Члены консистории избирались архиереем, а утверждались Архиерейским Собором. Председательствовал в консистории правящий епископ.
В последующие годы издавался ряд правил и определений. Эти постановления касались разных сторон церковной жизни, но, главным образом, указывали требования, какие необходимо было соблюдать пастырям при совершении богослужений и треб. Перечислять их нет нужды, так как они иногда дополняли друг друга, изъясняли, а нередко и отменяли[29].
