— Каким образом? Я же ничего особенного не делаю.
— Делаешь, просто ты сама этого не осознаешь. Но главное, что ты для меня сделала, это то, что ты помогла мне ожить. В последние годы я неуклонно засыхал, словно цветок без полива. А теперь, рядом с тобой, я снова ожил, расправил лепестки. И, извини за смешное сравнение, зацвел.
— То есть ты хочешь сказать, что здесь, в Вудхаузе, ты пережил новый расцвет творчества?
— Да, именно так. Но я уверен, что этого не произошло бы, если бы не ты. Общение с тобой наполнило меня радостью, светом, положительными эмоциями. Впрочем, это, наверное, неудивительно, ведь любовь всегда преображает людей. А я, — Макс посмотрел Джулии в глаза нежным, прочувственным взглядом, — я люблю тебя, Джулия. Не просто влюблен, а по-настоящему люблю, так, как еще никогда никого не любил. Но я знаю, ты не веришь мне, — добавил он с тяжелым вздохом. — И, увы, совершенно не знаю, как мне убедить тебя в этом. Может, ты мне подскажешь, а? — Он посмотрел на нее с такой отчаянной, трогательной мольбой, что у Джулии заныло сердце. — Что я должен сделать, чтобы ты начала доверять мне, Джулия? Прошу тебя, скажи. Потому что... потому что я так больше не могу. Я хочу, чтобы наши отношения стали более близкими, доверительными. И, черт побери, я хочу наконец заняться с тобой любовью! В конце концов, разве это не естественное желание после полутора месяцев общения и ежедневных встреч?
Какое-то время Джулия молчала, сосредоточенно обдумывая слова Макса. Она не была удивлена его признанием в любви и в том, что он страстно желает более близких отношений. В глубине души Джулия давно ожидала такого разговора и сознавала его неизбежность. Но в то же время она боялась его, потому что не знала, не могла решить, что ей отвечать Максу.
Джулия должна была признать, что все эти полтора месяца Макс вел себя безупречно. Намного безупречнее, чем Джулия ожидала от него. И все-таки ее по-прежнему точил червь сомнения. Нельзя сказать, чтобы она совсем не доверяла Максу или не считала его способным на настоящую любовь. Но влюбиться в нее... Что такого особенного мог найти в ней талантливый драматург Макс Диллон? Какие уникальные достоинства? И главное, где гарантия, что это действительно серьезное чувство, а не обычное увлечение, результат того, что Макс не имел все это время возможности общаться с другими женщинами? Увы, гарантии в подобных делах быть не могло. Но в таком случае, ей оставалось только одно: пойти на риск. Она либо будет очень счастлива, либо очень-очень несчастна. Третьего не дано.
Сделав глубокий вдох, Джулия подняла голову и открыто посмотрела Максу в глаза.
— Я думаю, — с расстановкой проговорила она, — у меня есть только один способ проверить серьезность твоих чувств.
— И какой же? — спросил Макс упавшим от волнения голосом.
— Заняться с тобой любовью, — тихо ответила Джулия. — А потом посмотреть, к чему это приведет. Охладеешь ты ко мне или...
Она не договорила, потому что Макс вдруг схватил ее за руки и с неприкрытой обидой посмотрел ей в глаза.
— Почему ты убеждена, что я должен охладеть к тебе после этого? Черт возьми, Джулия, разве можно быть настолько неуверенной в себе?! Или все дело во мне? Да? Ты ведь думаешь, что я настолько пресыщен и избалован женским вниманием, что неспособен на серьезные чувства. По-твоему, меня хватит только на кратковременную, ни к чему не обязывающую интрижку. И вообще, мне мало одной женщины, мне нужно менять их как перчатки. Ну? — сердито спросил он. — Признайся же, что я прав!
— Да, — ответила она, отводя глаза. — Да, Макс. Извини, но именно так я и думаю.
Он шумно вздохнул, проводя ладонью по взмокшему от напряжения лбу.
— И что же? — спросил он с невеселой усмешкой. — Ты рискнешь? Попробуешь дать мне шанс?
— Попробую, — ответила Джулия, по-прежнему не глядя на него. — Ведь ничего другого мне не остается.
Макс открыл было рот, собираясь продолжить свои убеждения, но передумал. Это совершенно бесполезно. Никакие логические доводы и пылкие заверения не смогут убедить Джулию в серьезности его чувств и намерений. Он сможет доказать ей это только делом. Только делом, и больше ничем.
Милосердный Боже, пошли мне терпения! — мысленно взмолился Макс. А затем так яростно выжал педаль газа, что Джулия вскрикнула от испуга.
Когда они проезжали через Дерби, на пути им попался ювелирный магазин. Осененный внезапной идеей, Макс остановил машину и завел Джулию в магазин.
— Я хочу сделать тебе подарок, — заявил он таким категоричным тоном, что Джулия не решилась протестовать. — Давай выберем что-нибудь вместе. И очень тебя прошу, не смотри на ценники. Я не миллионер, но у меня хватает средств, чтобы удовлетворить запросы любимой женщины. — Он с вызовом посмотрел ей в глаза и, заметив, что Джулия смеется, сердито спросил: — Что такое? Чего тебе вздумалось насмехаться надо мной?
Джулия примирительно коснулась его руки.
— Если бы ты сейчас посмотрел на себя в зеркало, ты бы и сам рассмеялся. В самом деле, Макс, кто же предлагает женщине подарки с таким надутым лицом? Готова поспорить, продавцы уже составили о нас мнение. Не сомневаюсь, они уверены, будто я — сварливая жена, которая насильно затащила мужа в магазин.
Макс бросил взгляд в зеркало и, осознав всю нелепость положения, оглушительно расхохотался.
— Я даже не сомневаюсь, что именно так они и подумали, — сказал он, смущенно покашливая. — Бедолага-муж, которого заставляют выкладывать последние фунты на очередную прихоть транжирки-жены. Да, ну и положение!
— Ничего, — Джулия лукаво подмигнула ему, — сейчас ты заставишь их изменить свое мнение о наших отношениях, шокировав неожиданной щедростью.
Макс нежно коснулся губами ее щеки.
— Именно так я и собираюсь поступить, — заверил он. — И очень надеюсь, что ты не станешь мне мешать.
После получасового изучения ассортимента они остановили выбор на золотой цепочке с кулоном в виде рубиновой капельки, окруженной крохотными бриллиантами, и рубиновыми сережками. Макс хотел подарить Джулии еще и кольцо, но она решительно воспротивилась, посчитав такой подарок слишком символичным и не подходящим для нынешнего этапа их отношений.
— Ладно, — сказал Макс, неохотно отрывая взгляд от выбранного им кольца, — будем считать, что эта покупка у нас еще впереди. И не надо смотреть на меня таким обличающим взглядом, — сердито прошептал он на ухо Джулии. — Ей-богу, у меня иной раз возникает такое чувство, что я — преступник, скрывающийся от правосудия, а ты — полицейский сыщик, задавшийся целью поймать меня «на горячем».
— Хорошо, больше не буду, — рассмеялась Джулия.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
