Гениальна сама идея сплоченных «кирпичиков» из восьми человек, составляющих целый легион (ведь они и на марше строятся в десять рядов по восемь человек и т. д.). Это — один из секретов римской армии: многолетнее сосуществование бок о бок порождает единство этих восьмерых и в бою, способствуя тем самым сплоченности римской наступательной линии.
Враг в поле зрения!
Наш центурион одним из первых замечает поднимающуюся из-за холма пыль. Расстояние еще большое, но столб пыли уже высоко в небе. Враг выступает против легиона!
Несколько всадников из передового дозора возвращаются, подтверждая это известие.
Вскоре после этого командующий легионом — легат — отделяется от колонны и поднимается на холм вместе с солдатами сопровождения и со своими «маршалами».
С вершины холма открывается впечатляющее зрелище. Хатты еще далеко, в нескольких километрах, но они стянули новые силы, сейчас их несколько тысяч. Они дерзко движутся прямо на них, будто огромная голодная акула. Не будем забывать, что здесь их земля и легионеров никто не приглашал…
Все люди из XXII легиона, а также те, кого прислали из VIII легиона Августа, из I легиона Минервы, все воины вспомогательных подразделений неотрывно следят глазами за фигурой легата на коне, сухими жестами отдающего четкие приказания. Галопом возвращаются несколько командиров. Приказ — перебраться на другую сторону холма и расположиться на склоне, напротив врага. Там и произойдет битва. Мы подождем, не станем выступать навстречу врагу.
Это типичное поведение римских полководцев: они всегда выбирают место, где дадут врагу бой. И вступают в него первыми, только если их позиция более благоприятная. Действительно, склон холма представляет стратегически выгодную позицию, позволяя римлянам стрелять в атакующего врага сверху вниз; кроме того, солнце будет у них за спиной, а значит, врагу оно будет светить в глаза.
Во многих местах колонны слышны сигналы рожка и сухие приказы. Штандарты склонены вбок. Быстро, но не смешивая ряды, солдаты начинают двигаться. За несколько минут они перебираются на другую сторону и строятся там.
На вершине холма останавливается обоз, под защитой нескольких центурий из вспомогательных войск и легионеров из VIII легиона Августа, последние начинают быстро копать вокруг глубокий оборонительный ров. Снаряжение — жизненно важно, необходимо его защитить.
Рядом с вершиной холма выстраивают в линию и быстро собранные артиллерийские орудия, «скорпионы» и их подобия большего размера — баллисты. Нам они напоминают арбалеты на треножнике. В каждом легионе таких орудий не меньше шестидесяти (по одному на центурию). Но в данном случае их больше, потому что на поле битвы появляются необычные орудия — «скорпионы» на небольших повозках, запряженных двумя лошадьми. Это предки танков, их использовали и при завоевании Дакии несколько лет назад. В повозке — двое, один целится и стреляет дротиками («канонир»), а другой перезаряжает орудие с помощью оригинальной системы рычагов, натягивающих тетиву. Снаряды длиной 60 сантиметров, с железным наконечником и высокой точностью попадания. Стрелки могут выбрать жертву даже с расстояния в сто метров и поразить ее…
Сила выстрела впечатляет. Известно об одном готском вожде, пораженном таким дротиком: снаряд прошел насквозь через его доспехи, через тело, опять через доспехи и наконец пригвоздил вождя к дереву.
Если целиться вверх и стрелять по параболе, дальность выстрелов увеличивается до 400 метров и более, а частота — до трех-четырех в минуту. Очевидно, что точность снижается, но зато враг оказывается под градом снарядов, выпускаемых 240 орудиями (60–80 дротиков в минуту) и способных пронзить шлемы, доспехи, черепа и торсы.
Ниже артиллерии располагаются в несколько линий легионеры, включая нашего центуриона, который оказывается почти у самого подножия холма. Его легионеры находятся сразу за первой линией, которая, как всегда, образована воинами вспомогательных подразделений.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Передовая линия римской армии состоит из различных типов вспомогательных войск.
Перед центурией Магна стоят реты, жившие на территории современной Баварии и других приальпийских областей и стран Центральной Европы. На штандартах можно прочесть, что речь идет о второй когорте, следовательно эти реты — из Заальбургской крепости, в одном дне перехода от места, где мы сейчас находимся. Их знак — медведь, бьющий лапой, он изображен вместе с красным полумесяцем (lunula) на их больших желтых овальных щитах.
Наш центурион разглядывает их, — надо сказать, они весьма отличаются от его легионеров. На последних, как правило, надет панцирь из железных пластин, из-под него видна туника, спускающаяся на бедра, подобно юбке, в руке — прямоугольный щит. А самое главное, легионер — римский гражданин. На ретах железные кольчуги, короткие штаны, в руке щит овальной формы. И еще они — бывшие варвары, покоренные народы, чрезвычайно полезные, если, как в данном случае, речь идет о могучих и рослых германцах.
Дело ясное: скоро варвары-хатты схлестнутся в бою с бывшими варварами, баварцами из вспомогательных войск… Это будет братоубийственная схватка.
Римляне весьма прагматично эксплуатируют боевые качества своих бывших врагов, ставя их на передовую линию. И само собой, главным призом, как мы уже говорили, будет приобретение римского гражданства. Если удастся до этого дожить… Ведь их всегда ставят на передовую!
Жалованьем их тоже обделяют: рискуя гораздо больше, чем их «коллеги»-легионеры, они получают в три раза меньше (и раз в сорок меньше, чем их начальники-центурионы).
Магн рассматривает приближающихся воинов противника. Их в два-три раза меньше. Враг еще далеко, но он все равно затягивает потуже ремни шлема и трясет головой, проверяя, насколько прочно он сидит. Ремни впиваются в кожу на шее, оставляя следы.
Своими действиями он привлекает внимание некоторых своих солдат: ведь шлем центурионов легко узнать по гребню из орлиных перьев, прикрепленному поперек и похожему на веер. Причина проста: солдаты должны легко находить и узнавать его во время сражения.
Психологическая война до начала сражения
Хатты еще далеко, но уже доносится звяканье их оружия и доспехов. Тысячи вооруженных до зубов людей приближаются сюда с намерением разорвать римлян в клочья. Немудрено, если римские солдаты слегка встревожены…
Командующие легионами знают, что это очень тонкий момент, в котором психологический аспект играет ключевую роль. Поэтому, пока центурионы продолжают своими хриплыми голосами отдавать приказы легионерам и воинам вспомогательных войск, неожиданно перед войсками появляется легат, без сопровождения (намеренно), и начинает краткую речь. Он тщательно подбирает и выговаривает слова, чтобы его услышали даже на вершине холма. Отметив выдающиеся качества всех воинов, находящихся перед ним, он просит их о победе… Это знаменитое обращение с речью — adlocutio, — которую каждый полководец должен произнести перед началом битвы, чтобы вдохнуть мужество в своих воинов и сообщить им, что он — вместе с ними.
Магн, привыкший к речам своих полководцев, уже и не слушает. Зато он разглядывает «маршалов» легата, стоящих в сторонке. Так называемых трибунов. И они ему совсем не нравятся. Ведь они не военные, а… политики, присланные Сенатом или «сословием всадников». Они сформировались не в армейской среде и мало разбираются в военных делах — он гораздо больше всех них, вместе взятых, знает о том, как вести себя в бою. Но они его начальники, приходится подчиняться…
Легат закончил речь, солдаты разражаются громким криком и стучат копьями по щитам.
Враги все ближе, им открывается вид не на большой холм, а на бесконечную лестницу цветных щитов, с которой доносится ритмичный устрашающий стук копий, будто сообщая: «Мы здесь и ждем вас, чтобы разорвать в клочья…»
Так начинается психологическая война, предшествующая любому сражению. Хатты встают перед легионом и затягивают боевую песнь, в которой повествуется о самых славных подвигах их героев. Понять ничего нельзя в мешанине тысяч голосов: похоже на то, как поют болельщики на стадионах во время матчей. Пение укрепляет их дух.
