Местечко называлось Аубудон — расползающееся скопление складов, лачуг и куполов, пронизанное монорельсами, грузовыми трубами и путепроводами. По периферии, втыкаясь в грязно-серое северное небо, торчали филигранные спицы — причальные мачты дирижаблей. Но сегодня они были пусты. Ни один воздушный корабль не был пришвартован и, похоже, ни один не собирался появиться в ближайшее время.
Летательный аппарат опустился на бесформенное бетонное пятно между двумя складами. Бетон оказался шероховатым и в выбоинах. Инквизитор поспешно пересекла площадку, приминая жесткую щетку травы, приспособленной к условиям Ресургема, которая торчала из каждой трещины. Время от времени она с некоторым опасением поглядывала на самолет, который, описав широкую дугу, возвращался в Кювье. Там он будет находиться в распоряжении кого-нибудь из правительственных чиновников, пока Инквизитор Вуалюмье не решит, что ей пора домой.
— Одна нога здесь, другая там, — вполголоса проворчала Инквизитор.
Рабочие, которые направлялись куда-то по своим делам, заметили ее. Но здесь, вдали от Кювье, деятельность Инквизиции не была любимой темой для обсуждения. Большинство из них поняли, что перед ними один из членов правительства, хотя Инквизитор была одета очень просто. Но вряд ли они сразу догадались, что она занимается поисками военного преступника. Скорее всего, ее сочли офицером полиции или инспектором, представителем огромной бюрократической армии. Возможно, она прибыла для очередной проверки использования запасов и средств. Появись она в сопровождении вооруженных людей — прислуги или охраны, ее появление, естественно, вызвало бы больше комментариев. Но сейчас люди старалась даже не встречаться с ней взглядом, и Инквизитор смогла без приключений дойти до гостиницы.
Ее одежда была темной и неброской и скрыта длинным плащом — люди не расстаются с такими плащами в тех районах, где часто свирепствуют «бритвенные бури». Под подбородком болтался чехол для дыхательной маски. Наряд дополняли черные перчатки, а все личные вещи помещались в маленьком рюкзаке. Блестящие волосы цвета воронова крыла, стриженные под горшок, как обычно, падали на глаза. Эта прическа эффективно скрывала ларингофонный радиопередатчик и крошечный наушник, который использовался только для связи с катером. Миниатюрный бозонный пистолет, изготовленный ультра, который наводился на цель с помощью контактной линзы на одном глазу, Инквизитор взяла с собой исключительно ради чувства безопасности. По крайней мере, она не планировала пускать его в ход.
Гостиница оказалась унылым двухэтажным строением и находилась у главной трассы на Солнхофен. Грузовики на огромных надувных колесах проползали в обоих направлениях через разные промежутки времени, волоча за собой прицепы — рифленые контейнеры, прицепленные к задней оси, которые больше всего напоминали перезрелые фрукты. Водитель располагался в коконе-стручке, подвешенном впереди на двухзвенном манипуляторе, который или опускал кокон к самой земле, или поднимал его на высоту второго этажа. Именно на этот случай в придорожных гостиницах двери предусматривались специальные двери. Обычно три или четыре грузовика шли на автопилоте, причем переднему доставалась роль тягача. Но автопилоту никто особенно не доверял, так что машины не оставляли без присмотра.
Выцветший фасад гостиницы был покрыт ровным слоем грязи. Пожалуй, перчатки снимать не стоило. Инквизитор подошла к кучке водителей, которые сидели вокруг стола и болтали о делах. На столе красовались кружки с кофе, сандвичи и салаты — от нетронутых до почти полностью съеденных. Натюрморт дополняла скверно отпечатанная газета, в которой деятели искусств делились своими чувствами по поводу очередных преступлений против человечества, совершенных Оводом. Список наиболее заметных деяний прилагался тут же. Кольцеобразное пятно от кофейной кружки окружало голову преступника, как нимб.
Инквизитор простояла рядом, как ей показалось, несколько минут, пока один из водителей не соизволил заметить ее и кивнуть в знак приветствия.
— Моя фамилия Вуалюмье, — представилась она. — Я хотела бы добраться до Солнхофена.
— Вуалюмье? — сказал один из шоферов. — Как Инкви…
— Оставьте свои выводы при себе. Фамилия как фамилия. На Ресургеме ее можно услышать на каждом шагу.
Водитель прочистил горло.
— Солнхофен, — нерешительно повторил он, словно первый раз услышал это название.
— Да, Солнхофен. Такой маленький поселок, вверх по дороге. Фактически, первый населенный пункт, который вы проезжаете, если двигаетесь в том направлении дольше пяти минут. Кто знает, может быть, вы даже пару раз через него проезжали.
— Солнхофен мне немножко не по пути, любовь моя.
— Да? Забавно. А у меня создалось впечатление, что ваш маршрут выглядит как прямая, которая проходит точно через Солнхофен. Трудно представить, как вам может оказаться «не по пути». Разве что вы собрались вообще не ехать по дороге.
Она вытащила деньги и уже собиралась положить их на стол среди остатков ланча, но передумала. Отдернув руку, затянутую в перчатку, она помахала купюрой перед носом у водителей.
— Мое предложение: половина этого — прямо сейчас любому, кто согласится доставить меня в Солнхофен. Четверть сверху, если мы отправимся в течение получаса, остаток — если прибудем в пункт назначения до восхода солнца.
— Пожалуй, я вас подброшу, — проговорил один из водителей. — Но сейчас такое время года… Это будет непросто. Мне кажется…
— Я не торгуюсь.
Она решила, что пальцем о палец не ударит, чтобы втереться к ним в доверие. Никто из шоферов не испытывает к ней ни малейшей симпатии, это ясно. Они за милю чуют власть. Единственное, что здесь поможет — это деньги. Потому что ни один из них не горит желанием всю дорогу до Солнхофена делить с ней кабину. Откровенно говоря, Вуалюмье не винила их. В присутствии правительственного чиновника — независимо от его ранга — кто угодно будет чувствовать себя неуютно.
И не будь Вуалюмье Инквизитором, она боялась бы самой себя.
Однако деньги творят чудеса, и через двадцать минут она уже сидела в поднятой кабине грузовика и смотрела, как огни Аубудона уплывают в сумрак. К тягачу был прицеплен всего один полупустой контейнер. Машина шла без усилия, покачиваясь на колесах величиной с дом, и это мягкое волнообразное покачивание убаюкивало. В кабине было тепло и тихо. Водитель предпочел включить музыку, а не надоедать пассажирке бессмысленной болтовней. В течение первых нескольких минут Инквизитор следила за тем, как он ведет машину, пристально глядя на дорогу. Тягач шел на автопилоте и хорошо держал дорогу. Вмешательство человека потребовалось лишь в отдельных случаях. Несомненно, машина могла вообще добраться до пункта назначения без водителя, если бы это было разрешено местными законами. Изредка навстречу проезжала колонна или одиночный тягач. Но по большей части могло показаться, что грузовик едет сквозь бесконечную необитаемую тьму.
На коленях у Вуалюмье лежала газета, и она успела раз пять перечитать статью, где рассказывалось об Оводе. Усталость наваливалась все сильнее, глаза снова и снова пробегали по одному абзацу. Статья описывала соратников Овода как банду жестоких террористов, которые намерены уничтожить нынешнее правительство с единственной целью — «ввергнуть колонию в пучину анархии». И лишь вскользь упоминался тот общепризнанный факт, что Овод искал способ эвакуировать население Ресургема, используя корабль Триумвира. Но Инквизитор прочла достаточно заявлений Овода, чтобы понять его позицию. Ни Силвесты, ни одно из последующих правительств не допускало даже мысли о том, что колония может оказаться беззащитной, если разразится катастрофа, подобная той, что около миллиона лет назад уничтожила расу амарантян. Впоследствии, и в особенности после того, как режим Жирардо рухнул и наступили годы мрака и отчаяния, тему возможности планетного катаклизма тихо исключили из публичных дебатов. Даже простое упоминание об амарантянах — не говоря уже об их судьбе — могло привести к ненужным проблемам. Так что Овод прав. Нельзя сказать, что угроза неотвратима, но она существует.
Овод действительно уничтожал правительственные объекты, но действовал настолько четко и продуманно, что гибель простых граждан сводилась к минимуму. Иногда подобные акции совершались для того, чтобы привлечь внимание к его движению. Однако гораздо чаще их целью было разграбление правительственной собственности или ресурсов. Безусловно, Овод считал необходимым свержение администрации, но это не было его главной целью.
Он верил, что корабль Триумвира до сих пор не покинул систему. Еще он верил, что правительство знает, где именно находится звездолет и как туда попасть. По мнению сторонников Овода, оно располагало двумя полностью исправными шаттлами, на которых можно повторить перелет между Ресургемом и «Ностальгией по Бесконечности».
