– Да. Только вот не знаю, как правильнее сказать: мы ли вышли, или же туман сам отступил. Впрочем, неважно. Главное, что теперь его нет, и мы скоро сможем продолжить путь, – мужчина поднялся и сладко, до хруста в костях, потянулся. Похоже, он провёл ночь, боясь лишний раз пошевелиться, чтобы не побеспокоить непутёвую жёнушку.
– Сможем продолжить путь?
И как она сама не догадалась: магия не возвращается мгновенно. А вдруг… вдруг магия совсем не вернётся? Ладно Вайолет, она полностью заслужила всё то, что с ней случилось, но Дигран. Жизнь и так жестоко обошлась с ним. Теперь ещё это.
– Дигран, – пожалуй, только сейчас стал накрывать самый настоящий ужас, – твоя магия, она восстановится?
– Почему только моя? В себе ты не сомневаешься?
– Прости. Я виновата. Может быть, моё раскаяние запоздало, но оно искреннее. Скажи, есть ли какая-то возможность передать мою магию тебе? Если она вернётся, конечно же. Я… похоже, мне она только вредит. Ни к чему магия женщинам-даири.
Ну вот, слова сказаны. Только бы он поверил, что они идут от души, а не в качестве скрытой издёвки.
– Передать магию? – муж медленно вытащил кинжал, внимательно огляделся, срезал упругую крепкую ветку с тщательно выбранного дерева и принялся мастерить простейший лук, достав из кармана куртки тонкий шёлковый шнурок. Продолжил он, когда Вайолет уже и не ждала ответа, – Насколько я знаю, путь передачи магии один.
Как же хорошо, что он всецело занят делом и не заметил, как вспыхнули щёки жены. Нашла, о чём завести разговор. И почему с Диграном она так часто попадает в неудобное положение? И как хорошо, что он первый сменил тему. Вернее, заговорил о том, что сейчас было более важным.
– Думаю, магия восстановится, но не сразу. Поэтому нам придётся выбираться пешком. А следовательно, нужно подкрепиться. Вайолет, – он подошёл к жене, взял её за плечи и посмотрел в глаза, – ты можешь посидеть на этой поляне? Просто посидеть спокойно? Не гоняться за монстрами, не пытаться открыть портал или совершить подвиг.
Вот так. Он считает её глупой взбалмошной особой, гоняющейся за такими же глупыми приключениями. Наверное, со стороны это так и видится. А может, так и есть. Ответила Вайолет коротко:
– Да.
– Вот и прекрасно. Удав останется с тобой, – спокойно произнёс Дигран и ушёл.
Даже не сказал, зачем ушёл. Искать выход? На охоту? Решил избавиться от никчёмной жены, от которой только одни проблемы? И почему оставил её одну? Ну ладно, не одну, а с дарлатом, но что стоит псу последовать за хозяином? Вон как укоризненно смотрит, как будто совершенно точно знает, кто виновен в их нынешнем положении. Сколько вопросов. Но спросить не у кого. Да даже если бы и было у кого, Вайолет не стала бы их задавать. Не заслужила она ответов. Всё, что ей остаётся, это сидеть и ждать. Даже если Дигран совсем не вернётся, она не сдвинется с места. Даже в туалет!
Вернулся он не позже, чем через полридайса с парою кроликов, переброшенных через плечо. Как же хорошо, что вернулся, а то обещание про туалет было слишком опрометчивым.
– Дигран, – робко обратилась к нему Вайолет, – я могу сходить за те кустики?
– Что? – занятый свежеванием добычи, он не сразу понял, о чём идёт речь. – А, за кустики, конечно, сходи. И хвороста по дороге набери на костёр. Удав тебя проводит, – и тон такой спокойно-снисходительный, как будто разговаривает с ребёнком.
И что толку лишний раз напоминать себе, что получила именно то, что хотела. Пора, наконец, задуматься, чего же хотел Дигран, закрепляя принятый Зов.
Каким же вкусным может быть жёсткий кролик, запечённый на обычном костре. И вообще, можно было бы даже почувствовать себя счастливой. Они поедают мясо, которое добыл и принёс её мужчина. Если бы не давящая вина. И похоже, продолжать ранее начатый разговор о передачи магии муж не хотел.
Завтрак прошёл в молчании. Да и о чём говорить? Извинения высказаны и вроде как приняты. Не о вчерашней же постановке в опере. Как же давно и далеко это было. А ведь и суток не прошло.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Идти сможешь? – Дигран убирал в подсумок остатки роскошного пиршества.
Он что, решил, что если Вайолет позволила накануне небольшую слабость, то уже ни на что не способна? Но не стоит высказывать обиды на столь обычный вопрос. Заслужила.
– Да, смогу, – вот так, спокойно и с достоинством.
Тер поначалу пытался ехать на полюбившемся загривке своего чёрного друга, но тот так активно рыскал по близлежащим кустам, что, в конце концов, сворк по-своему обругал дарлата и вернулся в более уютное и спокойное место за пазухой хозяйки. Так они и шли: впереди исследовал дорогу Удав, за ним Вайолет и рядом с нею или на шаг сзади – Дигран, готовый помочь и подстраховать. Его беспокойство было приятным. Но, если сказала, что может сама, значит, может сама. И до самого привала, объявленного мужем, Вайолет упорно шагала, стараясь держать дыхание и шаг.
Пообедали они всё тем же жареным кроликом. Причём дарлат презрительно оглядел их скудный стол и скрылся за кустами в поисках более весомой добычи. Этот демарш нисколько не повлиял на аппетит троих оставшихся. Тер по уже укоренившейся привычке дерзко таскал самые аппетитные кусочки прямо из рук, и ему было совершенно всё равно, у хозяина или у хозяйки он позаимствовал съестное.
***
Как же хорошо длительные пешие прогулки по пересечённой местности отбивают тягу к непродуманным авантюрам. Уже к вечеру Вайолет совершенно искренне проклинала и ту сбежавшую от неё зверюгу, и загадочный портал, и поваливший из него туман. Ещё немного, и начнёт проклинать свою неуёмную жажду приключений. Правда, делала она всё это мысленно. Не хватало ещё, чтобы муж присоединился ко всему высказанному. И был бы абсолютно прав.
Но Дигран молчал. Молча подавал руку, чтобы помочь перебраться через поваленные деревья, молча протягивал флягу с водой, молча же отворачивался на недолгих привалах, давая возможность справить нужду. Лучше бы ругал. Каким же невыносимым может быть молчание. Нет, они, конечно, говорили. Говорили о том, как лучше пройти бурелом, о том, что к ночи соберётся дождь. Периодически Дигран спрашивал, не сделать ли им привал, чтобы отдохнуть. Но ни разу его младшее высочество не завёл речь о произошедшем и своём отношении к поступку жены.
Вечером Вайолет не выдержала:
– Дигран! Диг, я так не могу больше! Отругай меня! Скажи, что запретишь отлучаться из замка. Ударь, в конце концов! Только не молчи так.
– Я не молчу. Пить будешь? – и он протянул флягу с водой.
Вайолет опустила веки и начала считать до десяти. Так захотелось запустить флягу в это спокойное лицо. Нет, глаза нужно не просто прикрыть, а даже зажмурить, иначе… иначе они становятся мокрыми. Нужно бы ещё раз сказать, что раскаивается, и готова во всём слушаться мужа, как это и положено настоящей даири. Но губы не подчиняются. Для того чтобы они позорно не затряслись, их тоже пришлось крепко сжать. Ну вот, пользуется нечестными женскими приёмами. Ещё давным-давно обещала брату, что никогда и ничего не будет добиваться слезами.
Дигран пошевелил угли костра, тяжело, как будто виновато вздохнул, сгрёб жену в охапку, разместил на коленях и зашептал в пропахшую потом и дымом макушку:
– Я не могу тебя ругать. Как можно ругать ребёнка? Если ты убежала на охоту, значит, тебе было скучно. Значит, это я что-то делаю не так. Я что-нибудь придумаю.
Что?! Он считает Вайолет капризным ребёнком, который только и может, что вымогать новые игрушки? Стало ещё обиднее. Значит, вот кто она для него. А что? Если не может иметь детей, почему бы и не взять готового ребёнка? Капризного, неразумного. Самого настоящего. Вот и на коленях держит, как ребёнка. И даже по голове гладит. Не хватает только, чтобы обнаружил ободранную коленку и стал на неё дуть и приговаривать присказку-заживлялку, ка когда-то давно делала нянечка.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Пора брать себя в руки, вернее, выбираться из его объятий.
– Да, конечно. Я буду очень признательна, – Вайолет поднялась на ноги и отдала мужу куртку, которой он успел её укутать.
