А беглецы помчали обратно к стелам.
Конь устало хрипел, роняя на скаку обильную пену с губ.
Плохо. Все очень плохо! Мерин устал, он не выдержит долгой погони.
Да и куда гнать? В трясину навстречу смерти?..
Но задуматься об этом как следует он так и не успел.
Три юркие тени размером с небольшую собаку вдруг бросились прямо под копыта, выскочив неизвестно откуда.
Хруст дробленых костей смешался с резким тонким писком, и две бесформенные кляксы остались в грязи. В то время как третья, высоко подпрыгнув, вцепилась Эшу в голень не то зубами, не то когтями.
Перехватив поводья в одну руку, парень попытался скинуть с себя эту мразь, напоминавшую очень крупную выдру, слепленную из полупрозрачных мокрецов.
От удара тварь взвизгнула, но вниз не свалилась, а только еще сильней впилась в ногу.
Дарий ткнул ее острием меча, и существо, взвизгнув, шлепнулось наземь.
— Гони, гони! Не оглядывайся! — крикнул ему Дар.
Эш взглянул вперед. Петля облавы стягивалась все сильнее, но проход к топи все еще оставался открытым.
Темнота вокруг шлепала лапами по воде, шуршала ножками, пыхтела и фыркала.
И посреди всего этого копошащегося шума вдруг раздался низкий раскатистый рев.
Будто откликнувшись на него, стелы начали светиться. Тусклый свет медленно разгорался, высветляя очертания пологого холма позади древних сооружений. На призрачно-светлых гранях проступили хищные, острые рамейские символы.
— Дар, они светятся!.. — испуганно выдохнул Эш, вытаращившись на столбы.
— Гони! — отозвался Дарий, снова свешиваясь на бок, чтобы достать на ходу кого-то своим мечом.
— Да у меня тут руины светятся, говорю!
— А у меня два паука размером с лошадь! Гони, говорю!!
Теперь они были уже совсем близко — и стелы, и одержимые твари. Эш слышал, как лязгают за спиной чьи-то острые зубы, и видел, как все ярче разгораются высеченные из серого камня и выщербленные временем квадратные колонны, уходящие высоко в черное небо.
И то, что раньше скрывала ночь, теперь предстало во всей своей наготе.
Возвышение, которое Эш принимал за холм, на самом деле было вросшим в землю небольшим ступенчатым строением.
— Ошалеть!.. — охнул Дарий, увидев, наконец, как светятся руины.
Дальше его слова утонули в изможденном храпе мерина. Конь внезапно сбавил темп, не обращая внимания на понукания, и остановился, тяжело раздувая бока.
Его силы иссякли, и он сдался.
Дарий соскочил наземь и тут же обернулся назад, держа наготове меч.
Сумерки кишмя кишели гигантскими уродцами уже на расстоянии меньше сотни шагов. И ближе всех были два огромных паука с восьмирукими человекообразными туловищами, поднимавшимися прямо из паучьих спин.
Следом из седла спрыгнул Эш.
— Бежим в зиккурат! — крикнул он Дарию, дергая за поводья коня.
— Да я бы рад, — отозвался Дар, отбиваясь мечом от выскочившей из-под ног длинной твари с бесчисленным множеством ножек и волчьей головой.
Один из пауков-гигантов тоже был уже совсем близко, и Эш схватился за лук.
Тяжелая стрела низко прогудела в темноте и вонзилась ему в человеческое плечо. Монстр взвизгнул, как ударившийся ребенок, и еще быстрей зашуршал паучьими лапами.
Спешно натянув тетиву снова, Эш почувствовал, как от напряжения ему сводит руки: лук Никкаля был хороший, тугой, а он слишком давно не упражнялся в стрельбе.
Но выстрел получился отменный — вторая тяжелая стрела вонзилась твари прямо промеж глаз. Уродец дернул руками и безвольно опрокинулся назад, но паук все равно продолжал ползти, как ни в чем не бывало, волоча за собой безжизненное подобие человека, с которым составлял единое целое.
Дарий подскочил к нему и одним сильным ударом разрубил существо сверху вниз.
— Не мешкай, беги в зиккурат!.. — крикнул он напарнику.
Эш метнулся к храму, в котором могла остаться хоть толика прежнего духа-хранителя. Следом за ним бросился Дар…
В одну секунду вдруг стало тихо.
Одержимые духами твари умолкли и остановились.
А вместе с ними замолчало все вокруг — ветер, ночные птицы и насекомые.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Чудовища теснились плотным кольцом вокруг древнего святилища, но даже не пытались приблизиться.
Эш с Дарием невольно замедлились вслед за ними.
— Что происходит? — шепотом проговорил Эш, пятясь спиной к храму. — Жуть-то какая…
Десятки злобных глаз смотрели в упор на двух людей, пойманных в западню, и будто чего-то ждали от них.
— Похоже, нас приглашают войти внутрь, — негромко заметил Дар.
Вздрогнув, Эш обернулся на зиккурат.
В отличие от ступенчатых стен, заросших травой, двери храма выглядели совсем как новые. Никаких замков или запоров на них не было, да и сами створки оказались неплотно прикрытыми. И в небольшой щели виднелась тонкая полоса света.
— Чето я как-то уже не хочу туда, — признался Эш.
Дарий озадаченно хмыкнул.
— Не похоже, чтобы у нас оставался выбор.
Переглянувшись, они оба развернулись и направились к входу в зиккурат.
— И все равно я туда не хочу, — сказал Эш.
— Я тоже, — усмехнулся Дарий, останавливаясь перед воротами. Вдвоем они налегли на тяжелые двери плечом и вошли внутрь.
У входа ярко пылали факелы. После ночной темноты их свет казался нестерпимым. Но даже щурясь от непривычной яркости, Эш сразу разглядел необычное убранство стен и колонн центрального нефа зиккурата.
Сначала они казались украшенными богатой лепниной с мелким, изысканным орнаментом.
Но уже через мгновение Эш понял, что это за орнамент.
В колоннах и стенах храма были сделаны ниши, в которых аккуратными рядами лежали восково-белые человеческие черепа. Пламя факелов, вставленных в держатели колонн, высветляли их округлые части и сгущали тени в мертвых глазницах, глядевших на вошедших из глубин своей вечности.
Бедренные кости, аккуратно выложенные в ряд, венчали все три арки, ведущие к самому сокровенному и темному месту храма — его Сердцу.
А из боковых нефов слева и справа, как сторожа, выглядывали белые мраморные силуэты огромных статуй. Некоторые из них изображали животных, некоторые — людей. А некоторые постаменты и вовсе опустели, и лишь белые обломки на полу говорили о том, что когда-то и здесь во всей своей красе возвышались мраморные фигуры.
Эш нервно проглотил подкативший к горлу ком.
Все эти застывшие мраморные лица и морды, все эти мертвые глаза будто следили за ним.
Парень невольно покосился на Дария.
Тот встал у входа, как вкопанный, уставившись на жуткие колонны. Такого зиккурата он тоже еще не видел.
Вдохнув поглубже, Эш шагнул вперед. Под ногами что-то хрустнуло, но он не стал разглядывать, что это было. Высоко подняв голову, Эш двинулся к Сердцу храма, где только что кто-то затеплил огонек свечи.
Следом пошел и Дарий.
Их шаги эхом раздавались в пустоте. Застывшие звероподобные создания хищно щерились со своих пьедесталов, и Эш готов был поклясться, что каменные морды неприметно движутся, наблюдая за людьми, осмелившимися нарушить царивший здесь покой.
И тут, смешиваясь со звуком шагов и шаркающим эхом, из глубины святилища донесся смутно знакомый Эшу голос.
— Все проблемы нашего времени связаны с тем, что люди просто забыли, кем были до появления Великих акад, — заявил невидимый человек. — Посмотри по сторонам, мальчик мой. Именно так выглядели первые зиккураты, созданные людьми…
От язычка свечи вспыхнул еще один факел. И в его пламени Эш увидел силуэт мужчины в черном.
Он сидел в Сердце храма на скамье, расположенной там, где обычно устанавливали Камень со стигмой акады. Серебряные волосы струились по богато расшитому отложному воротнику, серебряные пряжки на сапогах яростно вспыхивали и гасли от движения пламени.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Это был Аварра.
А прямо за его спиной стоял белоголовый с насмешливой ухмылкой на наглом лице.
Эш остолбенел и уставился на ожившего покойника, как на призрака.
Аварра, опершись на руку своего убийцы, тяжело поднялся со своего места, и продолжал как ни в чем не бывало.
