Наказание продолжилось, и Эгвейн приняла боль, впустила ее в себя и сочла несущественной, с нетерпением ожидая завершения. Ей столько еще предстояло сделать.
Глава 3
Вопросы Чести
Присев на вершине невысокого, покрытого травой холма в компании сестер по копью и нескольких разведчиков Истинной Крови, Авиенда наблюдала за беженцами. Они являли собой жалкое зрелище – эти доманийские мокроземцы, чьи грязные лица несколько месяцев не видели палатки-парильни, а истощенные дети были настолько измучены голодом, что даже не плакали. Единственный несчастный мул тянул свою сиротливую повозку среди сотен бедствующих людей; вещи, не поместившиеся в повозку, тащили на себе. Впрочем, и вещей у беженцев было немного. Они медленно брели на северо-восток вдоль пути, который лишь с большой натяжкой можно было назвать дорогой. Быть может, двигаясь в этом направлении, они надеялись достичь какого-нибудь поселения. Возможно, они просто бежали от неопределенности прибрежных земель.
Открытую холмистую местность изредка разнообразили небольшие группы деревьев. Беженцы не замечали Авиенду и ее спутников, несмотря на то, что их разделяло менее ста шагов. Она не понимала, как мокроземцы могут быть настолько слепы. Неужели они не следят за окрестностями, чтобы вовремя обнаружить опасность? Неужели они не осознают, что, двигаясь так близко к вершине холма, они сами позволяют следить за ними? Прежде, чем выдвигаться в этом направлении, мокроземцам следовало бы отправить на холм собственных разведчиков.
Неужто им все равно? Авиенда почувствовала, как по коже побежали мурашки. Как можно не тревожиться о глазах, следящих за тобой, глазах, возможно, принадлежащих мужчине или Деве? Или же они так страстно желали очнуться ото сна? Авиенду не страшила смерть, но она знала, что принять смерть и желать ее – это далеко не одно и то же.
«Города, – подумала Авиенда, – в них все дело». Города были зловонными, гноящимися местами, вроде незаживающих язв. Некоторые были лучше других – например, Илэйн провела восхитительную работу с Кэймлином – но даже они вмещали слишком много людей и научили их, что удобнее сидеть на одном месте. Если бы все эти беженцы привыкли путешествовать и научились использовать свои ноги, вместо того, чтобы полагаться на лошадей, как это часто делают мокроземцы, им было бы гораздо легче расстаться со своими городами. Среди Айил даже ремесленники были обучены постоять за себя, дети в течение многих дней могли самостоятельно добывать себе пищу, и даже кузнецы умели быстро преодолевать большие расстояния. Целый септ в течение часа мог прийти в движение, неся все необходимое на собственных спинах.
Мокроземцы – очень странный народ, вне всяких сомнений. И все же Авиенде было жаль беженцев. Это чувство ее удивило. Она не была бессердечной, но ее долг находился далеко отсюда – с Рандом ал’Тором. У нее не было причин переживать из-за горстки мокроземцев, которых она никогда раньше не встречала. Однако за время, проведенное в обществе ее первой сестры, Илэйн Траканд, она поняла, что не все мокроземцы – слабые и безвольные люди. Лишь большинство из них. Забота о тех, кто не может позаботиться о себе сам, приносила джи.
Наблюдая за беженцами, Авиенда старалась смотреть на них глазами Илэйн, но методы руководства Илэйн до сих пор оставались для нее загадкой. Это не было похоже на командование Девами в рейде – интуитивное и эффективное. Илэйн не стала бы наблюдать за беженцами в поисках опасности или скрытых врагов. Илэйн почувствовала бы ответственность за них, невзирая на то, что они не являлись ее подданными. Она постаралась бы снабдить их пищей, возможно, отправила бы собственный отряд для обеспечения их безопасности на пути к дому – и, сделав это, приобрела бы власть над этой частью страны.
Не так давно Авиенда не стала бы забивать себе голову этими мыслями, оставив их вождям кланов или хозяйкам крова. Но она больше не была Девой Копья и уже смирилась с этим. Теперь она жила под другим кровом. Ей было стыдно, что она пыталась противиться этому так долго.
Однако ее положение не давало ей покоя. В чем теперь ее честь? Больше не Дева, еще не Хранительница Мудрости. Вся ее личность была неразрывно связана с копьями, ее «я» было заковано в их сталь так же верно, как уголь, придающий им твердость. Она с детства знала, что, когда вырастет, станет Фар Дарайз Май. Так и случилось, она присоединилась к Девам Копья, как только это стало возможно. Она гордилась своей жизнью и своими сестрами по копью. И она служила бы своему клану и септу до тех пор, пока однажды не пала бы от копья, напоив своей кровью иссушенную почву Трехкратной Земли.
Но Трехкратная Земля была далеко, и Авиенда не раз слышала, как некоторые алгай’д’сисвай сомневались, суждено ли Айил когда-нибудь туда вернуться. Их жизнь изменилась. Авиенда не доверяла переменам. Их нельзя обнаружить или заколоть; они тише любого разведчика и смертоносней любого убийцы. Нет, она никогда им не доверяла, но она их примет. Она обязательно научится поступать как Илэйн и мыслить как вождь.
Она обретет честь в своей новой жизни. Как-нибудь.
– Они не представляют угрозы, – прошептал Гейрн, притаившийся вместе с воинами Истинной Крови по другую сторону от Дев.
Руарк, наблюдавший за беженцами, напомнил:
– Мертвецы ходят, – произнес вождь клана Таардад, – и случайных людей поражает зло Затмевающего Зрение, их кровь портится как вода в прокаженном колодце. Возможно, это бедолаги, бегущие от ужасов войны. А может быть, кто-то другой. Нам лучше не приближаться к ним.
Авиенда бросила последний взгляд на удаляющуюся колонну беженцев. Она была не согласна с Руарком; эти люди не были привидениями или монстрами. С теми всегда было что-то… не так. В их присутствии она испытывала зуд, словно перед нападением врага.
Впрочем, мудрость Руарка была неоспорима. Трехкратная Земля, где даже крошечная ветка способна убить, учит осторожности. Группа Айил спустилась с вершины холма на равнину, покрытую бурой травой. Даже спустя месяцы пребывания в мокрых землях окружающий пейзаж казался Авиенде странным. Деревья здесь были высокими, с длинными ветвями, покрытыми слишком большим количеством почек. Когда Айил ступали на участки желтой весенней травы, встречавшиеся посреди опавшей зимней листвы, лиственно-травяной настил казался настолько насыщенным водой, что Авиенда ничуть не удивилась бы, если бы эти листья начали лопаться под ее ногами. Она слышала разговоры мокроземцев о неестественно затянувшемся наступлении этой весны, но даже такая весна была изобильней, чем у нее на родине.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
