Чуть позже приехала мама, конечно же, расстроилась, увидев телеграмму от отца.
— Хорошо хоть телеграмму дал. Видать еще помнит. — Немного поворчала она.
Долгое время лежал, вспоминая прожитый день и, не заметил, как уснул.
7 июня 1070 года. Ташкент
Утреннюю тренировку, я завершил довольно рано, хотя она была достаточно интенсивной. По совету своего учителя, я увеличил длину пробежки до двух кругов, хотя второй давался еще достаточно тяжело. В остальных упражнениях, тоже старался выложиться полностью. Поэтому к концу занятий и руки и ноги гудели от перенапряжения. Но я даже был рад этому. Потому что это означало, что мои мышцы как то начали реагировать на них.
После тренировки, собрался было залезть в ванную, но все же решил отложить это дело и вначале съездить за травой. Ведь сегодня у меня в планах значилась поездка в город, на Тезиков-базар. Подхватив мешок с ураком и, оседлав свой велосипед, выехал из дома. По времени, вполне должен был успеть к приходу мамы, с работы.
В этот раз решил не ездить далеко, а доехать до автобазы, где работал отец. Там тоже протекал небольшой арык и была трава. Правда немного, но в последний раз я ездил туда уже достаточно давно, поэтому надеялся, что за это время она подросла. Так оно и получилось. Уже накосив, и набив мешок травой, я собирался ехать домой, но уж не знаю, что меня на это толкнуло, влез на забор и оглядел территорию гаража. К своему удивлению, обнаружил стоящий там «Ураган» своего отца. Ошибиться я не мог, хотя бы потому, что такой тягач был всего один в гараже, тем более что его раскраска довольно сильно выделялась. Остальные автомобили были чаще защитно-зеленого цвета, а МАЗ отца, вернее его разделенная кабина, бала выкрашена в желто-черный цвет. Возможно для того, чтобы выделить тяжелый тягач на дороге. Так или иначе, получалось, что отец уже приехал. Возможно, мы просто разминулись с ним, когда я выехал из дома за травой.
Это меня нисколько не обрадовало. Сейчас начнутся придирки, и критика моего мотороллера. И хорошо если ограничится только этим. Но делать нечего, подвязав мешок к багажнику, я поехал домой. Оказалось, что дома его еще не было, «наверное, придет позже» — подумал я, пока раздавал траву кроликам. После этого, решив, что все остальное можно будет сделать после возвращения с базара, спокойно пошел купаться.
Вышел из ванной, одновременно с приходом мамы. Пока она переодевалась в домашнее, поставил чайник и, усевшись на табурет, в столовой стал ждать ее прихода. Вскоре чайник закипел, и мы сели завтракать. Во время завтрака я рассказал ей, что успел сделать за сегодня. О тренировке и о том, что нарвал травы и накормил кроликов. После спросил у нее разрешения съездить в город на Тезиковку.
— Нужно краску посмотреть, ну и кое-что к мотороллеру, если денег хватит.
— Ты, у меня совсем взрослым стал, я тебя даже не узнаю порою. — Произнесла мать. — Только понимаешь в чем дело?
Мама на мгновение замолчала.
— В общем, мы сейчас не сможем позволить себе этого. Зарплату, как мне сказали, дадут во вторник или в среду, а у меня совсем не осталось денег. Придется занимать у тебя. — Немного грустно и смущенно произнесла мать.
— А, что у папы, тоже нет? — спросил я.
— Ты же читал телеграмму, он приедет только через неделю, а то и позже.
— Странно. — Произнес я. — Только что косил траву у гаража, его «Ураган» на месте стоит. Я вообще думал, что он уже дома.
— Может на работе задержался, позвони диспетчеру.
Мама, дотянулась до телефона и набрала номер гаража. После короткого разговора выяснилось, что отец вернулся еще вчера вечером и сразу ушел домой. И, нет, ни в какую новую командировку его не отправляли.
— Странно, с несколько недоуменным лицом произнесла мама. — Куда же он мог деться?!
Мне почему-то подумалось, что он завис у какой нибудь «подруги», но маме, я конечно этого говорить не стал. Просто и раньше были некоторые признаки его «любвеобильности». Думаю мама, тоже об этом знала по лучше меня. Зато в голову пришла совсем другая мысль.
— Мам! — сказал я.
— Что, Алекс?
— А, может нам стоит поискать клад, раз денег нет. — Спросил я, сделав лицо заговорщика.
Мама, внимательно посмотрела на меня
— Не выдумывай глупости.
— Но все-таки!
Мама, на минуту задумалась о чем-то своем, но видимо вспомнила наш недавний разговор и немного испуганно взглянула на меня.
— Ты что, правда, клад нашел?!
— Вообще-то да.
— Еще этого только не хватало! И много?!
— Вообще-то, да. Только есть одна маленькая проблема. Я знаю кто хозяин этого клада.
— Какой же это клад тогда?
— Тем не менее.
— И кто же хозяин. — Улыбнувшись, спросила мать.
— Папа. — Ответил я.
От моего ответа мама побледнела.
— И где же он?
— Здесь. Дома. Вот только боюсь, если он узнает, что нашел его я, мне будет очень плохо. Убить, конечно, не убьет, но мало все равно не покажется.
— Как ты можешь такое говорить, Алекс?! Это же твой отец!
И тут меня понесло. Наверное из-за того, что все это долго держал в себе, но в этот момент из меня полилось, все что наболело за эти годы.
— Мам, я удивляюсь тебе, неужели ты до сих пор не замечаешь все эти придирки, по отношению ко мне? На ровном месте, безо всякой причины! Стоит мне подойти к мотоциклу, так он сразу ломается. Виноват я. Стоит прикрикнуть на Машку, в ответ летит подзатыльник. А то, что набедокурила она, никого не волнует. Пожалуй, единственный раз, когда тобою было замечено отношение отца, ко мне, это в случае с амнезией. И то только потому, что Машка проболталась. А стоит мне подойти к турнику, так отец тут же начинает потешаться надо мной. Причем обычно выбирает такие моменты, когда неподалеку или соседи находятся, или хотя бы сестра. У меня вообще иногда складывается впечатление, что он сознательно возделывает во мне комплекс неполноценности. Ты хоть раз слышала, когда он хвалил меня за хорошую оценку в школе? Зато за плохую вываливается столько, что наверное даже в тюрьму, по блату не возьмут. Я еще не знаю, что будет с мотороллером, когда отец увидит его! Боюсь, что кататься на нем у меня не выйдет. Больше чем уверен, обязательно, что-то сломается. Нет. Будет не так. Теперь окажется, что я постоянно сливаю бензин с его мотоцикла, снимаю с него запчасти и так далее. В общем вскоре окажется, что все что находилось на мотоцикле перекочует на мотороллер. Я же идиот! От меня и не такого можно ожидать! И в итоге ты сама запретишь мне подходить к мотороллеру. Мне вообще кажется, что я здесь чужой. Лишний!
С каждым новым обвинением, мама все больше бледнела.
— Только хочу сразу предупредить тебя — продолжил я свой монолог. — Мне все это надоело! И если что-то подобное повториться, я отвечу тем же. На слова — словами. А попробует ударить, верну тем, что попадет под руку. И пусть потом не обижается!
Поднявшись, я вышел во двор. Пройдя к сараю, открыл отцову кладовку, и грубо сорвав лист фанеры, прикрывающий тайник, выгреб оттуда всю наличность имеющуюся там. Заметив при этом, что пачка пятирублевых купюр, погрызена мышами. Сколько их не травили, они все равно там живут, видимо сказывается наличие курятника. Войдя в дом, я вывалил деньги на стол, перед мамой и ушел в свою комнату. Слезы застилали мне глаза, но я сжимал зубы и тупо глядел в окно, не видя ничего перед собой. Изо всех сил стараясь подавить, рвущийся из меня плач. Мне это удалось, но от нормального состояния не осталось ничего.
Почему-то в такие моменты меня всегда тянет к фортепьяно. Прислушавшись к тишине дома, я вышел в зал и сел возле него. Наверное, я все же жалел о сделанном. Да, все это надоело, но причем здесь мама? Наверное, не стоило вываливать все это на нее. Ей и так хватает проблем с отцом. Все-таки моя детскость, сильно влияет на мое поведение. Иногда я чувствую себя взрослым и тщательно обдумываю все свои слова и поступки. Но иной раз прорывается, и я уже не могу остановиться, вываливая все обиды разом. И что делать мне с этим я не знаю.
Открыв крышку закрывающую клавиши, некоторое время смотрел на них, потом руки сами собой легли на клавиши и полилась мелодия Лунной сонаты Бетховена. Через мгновение, я уже забыл обо всем, отдавшись музыке. Конечно, многих инструментов не доставало, да и при исполнении в электронном виде, она нравится мне гораздо больше, но музыка, пела во мне добавляя недостающие части, а я плыл в ее волнах. Закончив первую часть, я перешел к третьей. Не знаю почему, но мне всегда нравились только эти две части. И если первая навевала что-то торжественно мрачное, то третья олицетворяла для меня бурю чувств. И как раз подходила для этого момента.
Вскоре я уже не осознавал, что выходит из-под моих пальцев. Одна композиция сменяла другую, а я плыл в звуках, жил в них, дышал ими. Это был мир, который не вываливал на меня столько гадости, мир в котором я чувствовал себя своим, желанным, нужным.
