Эва яростно затрясла головой.
— Ты не должен так поступать! Ну зачем тебе нужен этот Чикаго?!
— Как зачем? — искренне удивился Кенит. — Ведь у меня там теперь собственность.
— Какая собственность? — насторожилась Эва.
Уолкер вынул из кармана свернутый лист бумаги и разгладил его.
— Согласно этому документу, любезно доставленному тобой, мне теперь принадлежит особняк где-то там, в Хайленд-парке. Вот, можешь сама посмотреть.
Он протянул ей бумагу с сардонической ухмылкой.
Девушка быстро прочитала документ, и рот ее раскрылся от изумления.
— Но это же участок, примыкающий к нашему, — прошептала она наконец. — Ты унаследовал владения мистера Трентона? Он был ближайшим другом моего отца.
— И родственником моей матери, — с довольным видом заявил Уолкер. — Подумать только, мы будем соседями.
— Ты возненавидишь Хайленд, — торопливо заговорила Эва. — Там нет гор. Давай я вернусь и продам поместье. Тебе хорошо заплатят. Хватит, чтобы купить сотни лошадей…
— Мисс Блайт, — прервал он ее, — у меня уже есть сотни лошадей.
Она чуть не закричала от бессилия.
— Ну почему ты не можешь понять: я не хочу, чтобы ты приезжал ко мне на свадьбу!
Кенит сочувственно покачал головой.
— Да это-то я понимаю. Вот я и хочу помочь.
— Чем? — выпалила она в отчаянии.
— Надо сделать так, чтобы этой свадьбы не было!
8
— Должна сказать, твой мистер Уолкер очень мил, — сказала миссис Блайт и добавила: — Подними руки, дочка.
Эва покорно подчинилась, а портниха, у которой рот был полон булавок, продолжала подгонять на ней свадебное платье. Прошло два дня с тех пор, как девушка вернулась в Чикаго. Кенит привез ее домой, познакомился с родителями и больше не появлялся.
— Мистер Уолкер вовсе не мой, мама, — ответила Эва, краснея под пристальным взглядом сидевшей в углу элегантной женщины. — У нас деловое знакомство.
— Вот как? — удивилась мать. — А твоему отцу он так понравился, что мы пригласили его завтра на обед.
Эва опустила руки, и булавки впились в нее со всех сторон.
— Что?
— Ну, раз он унаследовал особняк, мы решили, что нужно с ним поближе познакомиться, тем более что твой отец и Трентон были друзьями. Вот я и позвонила наследнику сегодня утром.
— И он был у себя? — Эва затаила дыхание.
Миссис Блайт кивнула.
— У него, похоже, много дел в Чикаго, но он сказал, что с удовольствием приедет. — Она улыбнулась. — У него такой красивый голос, он так мягко растягивает слова, а его манеры… Милая, ну почему ты не могла влюбиться в кого-нибудь вроде него, а не в этого Дэвида.
— Хватит, мама, — отрезала девушка, — я выхожу замуж за Саймона, и вам пора бы к тому привыкнуть.
Мать встала, подошла к дочери и поцеловала ее в щеку.
— Дорогая, ты же знаешь, мы поддержим любое твое решение, просто…
Эва уставилась на мать.
— Что?
— Мне иногда кажется, — продолжала миссис Блайт, — что ты сама не слишком-то привыкла к этой мысли. Все случилось так неожиданно. Дэвид, похоже, даже не желает тебя куда-нибудь вывести. И эта деловая поездка в последний момент…
Эва сняла платье с пенистыми брабантскими кружевами, схватила джинсы и умоляюще посмотрела на мать.
— Но ведь отец не мог поехать.
Мать посмотрела на часы.
— Наверное, я нервничаю. Ну, ничего, почувствую себя спокойнее, когда пройдет сегодняшняя репетиция.
— Репетиция? — тупо повторила Эва. — Чего?
— Твоей свадьбы, милая, — терпеливо ответила мать. — С тех пор как ты вернулась из Йеллоустонского парка с Кенитом Уолкером, у тебя не память, а сито.
В вечерних сумерках церковь казалась холодной и неуютной. Эва вздрогнула. Неужели ей придется через день встать у алтаря? Она огляделась и замерла. Позади сидела на скамье некая личность, увидеть которую ей хотелось меньше всего.
Попрощавшись с викарием, который решал, где будут стоять Дэвид и его шафер, невеста заспешила по проходу к одиноко сидевшему прихожанину.
— Что ты здесь делаешь? — прошипела она.
Кенит откинулся на спинку скамьи и улыбнулся.
— Наслаждаюсь красотой храма Божьего, что же еще?
— Здесь состоится мое бракосочетание. А пока — что-то вроде репетиции.
— Вижу. Который из них жених? Тот высокомерный рыжий тип или другой — с пятнами на физиономии.
— Тот… — начала машинально Эва и тотчас умолкла — да ведь Уолкер издевается над ней.
Девушка стиснула зубы. Он просто испытывает ее.
А глаза Кенита лучились откровенным весельем.
— Эва, я просто в восторге от твоего самообладания. Ты держишься молодцом.
— Я и свадьбу выдержу, — вызывающе бросила она.
— С таким-то рыжим красавцем? Это будет подвиг. Ты пойдешь к алтарю в таком виде?
Эва почувствовала, как сжалось ее горло, и быстро покачала головой.
— У меня есть платье.
Кенит внезапно встал.
— Что ж, извини. Не могу сидеть здесь весь вечер и болтать с тобой о тряпках, как бы мне того ни хотелось.
— Куда ты идешь? — порывисто спросила она.
Кенит пристально посмотрел на нее, но лицо у него было непроницаемое.
— Возобновить старые знакомства. Можно сказать и так. Если хочешь знать, я сегодня встретился с замечательной женщиной, она юрист, специалист по гражданским делам.
Сердце Эвы учащенно забилось.
— Быстро же это у тебя получается, — задыхаясь, выдавила она.
— Удивительно, чего только не добьешься, если постараться, — согласился Кенит.
Девушка отступила на шаг назад.
— Мне пора.
— Увидимся завтра за обедом. Удачи тебе на репетиции. — Губы его искривились в усмешке, и он добавил: — Или надо было пожелать жениху сломать ногу?
Кто-то нажал на дверной звонок и не отпускал. Эва тихо выругалась и побежала вниз по лестнице, на ходу застегивая молнию на платье. Куда подевалась миссис Мередит?
Молодая хозяйка открыла парадную дверь и ахнула, увидев на ступеньках Уолкера.
Ковбой, из дома которого она совсем недавно выгребала грязь, исчез. Вместо него взору Эвы предстал импозантный мужчина в прекрасно сшитом темном вечернем костюме.
— Сойдет? — осведомился он с саркастической усмешкой.
— Ты забыл ковбойскую шляпу, — пробормотала она, — и сапоги со шпорами.
— Лучше спроси, не забыл ли я свой шестизарядный, — спокойно ответил гость, переступая через порог.
— Может, его-то и стоило захватить, — запальчиво ответила Эва, — тогда я могла бы добиться, чтобы тебя арестовали в аэропорту как террориста.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
