еще одной связующей нити между мной и этим преступлением.
– Лив?
Я вздрагиваю от звука своего имени.
– Лив?
Я начинаю ускоряться, делая вид, что не слышу. Боюсь, это детектив идет за мной. Передо мной зеленый сигнал светофора. Я быстро иду вперед, чтобы успеть перебежать через дорогу до того, как загорится красный.
Слишком поздно. Свет мигает желтым, а затем, прежде чем я успеваю добраться до края тротуара, загорается красный. Я загнана в угол. Я проникаю вглубь толпы людей, стоящих на светофоре, отчаянно пытаясь раствориться в ней.
– Лив. Лив Риз.
В тот момент, когда я собираюсь бегом броситься через улицу на красный, чья-то рука сдавливает мое плечо.
Я неохотно оборачиваюсь. Со смесью шока и облегчения я вижу, что это Дин, инвестор Марко. На нем джинсы и белая футболка. На его грубом лице, кажется, искренняя радость от встречи со мной.
Я не успеваю вымолвить и слова, как он наклоняется, целует меня в обе щеки и затем отстраняется, чтобы полюбоваться мной, все еще держа меня за руки.
– Давно не виделись. Как ты поживаешь?
– Прекрасно. Очень хорошо.
– Это здорово. Я слышал, ты переехала за границу? Лондон, верно? Я полагаю, ты хотела начать с чистого листа.
Его слова звучат в моей голове зловеще. Начать с чистого листа, но зачем?
Прежде чем я успеваю спросить, загорается зеленый свет. Мы переходим вместе, подгоняемые толпой пешеходов позади нас.
– Как насчет пообедать? – предлагает он. – Ты гурман, верно? Черт, я знаю место, которое тебя поразит!
Не дожидаясь моего ответа, Дин поднимает руку, чтобы поймать такси. Когда такси меняет полосу, чтобы подъехать к бордюру, мое сердце замирает при виде надписи, нацарапанной шариковой ручкой сбоку на моей руке.
«НЕ ДОВЕРЯЙ НИКОМУ», – гласит она.
Глава двадцать первая
Двумя годами ранее
Я еду домой в поезде, когда Фрэнк, мой редактор, пишет мне с просьбой посетить предпоказ художественной выставки.
«Сейчас?» – отвечаю я одной рукой, другой держась за поручень. – «У меня есть планы на вечер».
«Ты в деле или нет? Это сенсация. Это же Кью!!»
«Что за Кью???»
Я жалею, что спросила, когда нажимаю на кнопку «Отправить». Себе на заметку: никогда не показывать свою неосведомленность по поводу арт-тусовки, если работаешь в журнале, пишущем о культуре. Фрэнк отправляет мне смайлик с закатанными глазами. Секунду спустя звонит телефон.
– Лив, – сразу говорит Фрэнк. – Кью – это художник-партизан. Он один из самых горячих новичков в области перформанса, – шум на фоне становится громче по мере того, как поезд набирает скорость. – Кью не только проверяет границы на прочность, Кью отодвигает их до нового созвездия. Он как Бэнкси – никто не знает настоящего имени Кью. Кью может быть охранником в художественной галерее или официантом, разносящим подносы с шампанским на открытии. Или Кью может быть кем-то из публики. Никто никогда не узнает.
– Звучит интригующе, – отвечаю я, хотя я вовсе не заинтригована.
– Ты не представляешь себе, как нам повезло, что мы получили это приглашение, и оно было адресовано тебе. Ты пойдешь?
Эми устроила ужин в ее любимом ресторане в честь своего дня рождения, и я не могу опоздать.
– На самом деле у меня правда другие…
– Начистоту, Лив, – голос Фрэнка обрывается. – Если мне придется просить кого-то другого сделать это, то я не обращусь к тебе в следующий раз, когда подобная возможность окажется на моем столе. Мне нужно знать, что мои репортеры бросят что угодно ради хорошей истории.
– Напиши мне детали, и я буду там.
По правде сказать, я себя корю. Никогда не сказала бы этого в офисе, но я еще не бывала на перформансах, от которых мне не хотелось бы блевать. Может, я цинична или, может, видела слишком много в своей жизни, но вещи подобного рода кажутся мне глупыми и эгоистичными.
Кроме того, меня огорчает мысль, что я подведу Эми, не появившись на дне ее рождения. Я определенно не могу бросить Марко. Он идет как мой «плюс один». Будет нечестно по отношению к нему, если я опоздаю, особенно с учетом того, что Эми – в числе наименее любимых им людей. Как говорит Марко, моему парню и моей лучшей подруге вовсе не обязательно нравиться друг другу.
По дороге в галерею я пишу Марко, чтобы сообщить, что мне придется отменить напитки перед ужином, которые мы запланировали: «По пути мне придется заехать по работе на художественную выставку. Встретимся в ресторане».
«Хорошо», – отвечает он. Могу сказать, что он раздражен.
Галерея – это обновленное складское здание из красного кирпича у Манхэттенского моста. Бронзовая табличка при входе гласит, что в начале двадцатого века склад использовали для хранения хлопка. Адрес, который отослал мне Фрэнк, ведет меня ко входу с задней стороны здания.
Обойдя его, я попадаю в узкий проулок и иду вдоль проволочной изгороди, пока не нахожу дверь среди воняющих гниющим мусором баков. Дверь бирюзового цвета, а на ней табличка, гласящая: «КЬЮ: ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЙ ПОКАЗ. ВХОД ТОЛЬКО ПО ПРИГЛАШЕНИЯМ».
Я удивлена, что такой известный художник проводит закрытый показ в такой ужасной локации. Может, в этом и смысл: Кью – художник-партизан. Вероятно, проход на выставку через баки – это часть «партизанского духа».
Я проглатываю свои опасения, открывая бирюзовую дверь. У входа меня не ожидает специалист по связям с общественностью, вооруженный глянцевыми брошюрами. Полагаю, из-за того, что я опоздала. Гул голосов и звон бокалов внутри галереи говорят мне, что художественное представление в самом разгаре.
Пройдя по отполированному бетонному полу, я дохожу до двери, где висит надпись: «ВХОД ЗДЕСЬ». Дверь ведет меня в темную комнату. Крошечная гирлянда на полу обозначает путь в темноте. Я могу разглядеть лишь стену из шкафчиков и другую табличку: «УСЛОВИЯ ВХОДА: ВСЕ СУМКИ, МОБИЛЬНЫЕ ТЕЛЕФОНЫ И ПРОЧИЕ ВЕЩИ ДОЛЖНЫ БЫТЬ ОСТАВЛЕНЫ В ШКАФЧИКЕ».
Это неудобно, так как невозможно делать заметки или записывать интервью без телефона, но я играю по правилам. Я закрываю свою сумочку в шкафчике и надеваю ключ, закрепленный на разноцветном резиновом браслете, на запястье, когда выхожу отсюда. Я буду делать заметки у себя в голове и записывать их после того, как выйду.
Фоновые звуки голосов и струнного квартета, играющего «Времена года» Вивальди, становятся громче, когда я прохожу мимо шкафчиков к полуоткрытой двери. Сквозь щель мне в глаза бросается ярко-красный холст на стене.
Кто-то постукивает ножом по винному бокалу, чтобы привлечь внимание собравшихся. Затем следует объявление от ведущего, который просит всех собраться для выступлений. Я врываюсь
