Елагин! Быстрее мышцы в тонус придут!».
Я попробовал последовать совету Альты. В бедра как будто тысячи игл впились, мускулы как из ваты сделаны, но поскрипев зубами я кое-как встал. И держась за стену сделал пару шагов.
«Слушай, у меня такое чувство, что меня дробью нашпиговали».
«Шевелись быстрее! Нам еще с подарком для смагглера дело надо уладить! Кстати, хочешь подрубим берсерка?», — предложила Альта.
«Что сделаем?», — я не понял, о чем она говорит.
«Включим твой имплант! Ты о нем уже забыл? Он рассчитан на сто восемьдесят секунд непрерывной работы. Потом перезарядка в полтора часа».
«К какому порту он подключен?» — задал я непраздный вопрос. Всего у стандартных церебралов было три порта. И подключаемые к ним импланты делились на три вида. Первый тип — Сома. Сюда входили все моды, которые так или иначе влияли непосредственно на тело. Сила, скорость реакции, заживление ран — за все это отвечали моды типа «Сома». Подключаемые ко второму порту моды относились к типу «Логос» и повышали работоспособность мозга. Энциклопедическая и фотографическая память, способность в уме проворачивать гигантские расчеты и решать сложнейшие формулы, на слух анализировать интонации голоса собеседника — это лишь малая толика возможностей гениев, у которых установлены продвинутые версии «Логосов». С третьей разновидностью имплантов я был меньше всего знаком лично. Импанты типа «Нейрос» позволяли мозгу напрямую взаимодействовать напрямую со сложнейшей техникой. Спектр их применения был наиболее широк, их ставили себе как пилоты челноков, так и хакеры.
Я сомневался в том, что стоило мне ли мне задействовать имплант «берсерка». Все, что связано с омегами у меня ассоциировалось с суррогатами. Да, их моды работали, но, во-первых, они не были защищены от многочисленных сбоев и багов, а во-вторых улучшали своего хозяина несильно. Ну как несильно — с моей точки зрения их импланты давали крохи. Сами же омеги считали, что моды делают их чем-то вроде полубогов.
Дешевые импланты типа «Сома» работали в основном за счет резервов самого организма. Мой «берсерк» располагался в основании черепа и, скорее всего, стимулировал гипофиз. А тот, в свою очередь, накачивал организм лошадиными дозами эндорфина.
«Ладно, давай попробуем. Как он активируется?».
«У „берсерка“ два варианта активации. Первый — при получении тяжелого ранения, он активируется самостоятельно».
«А чего же он тогда сейчас не включился⁈».
«Значит ты испытываешь не такую уж и сильную боль. Ты слабак, Елагин, потерпеть чуть-чуть не можешь. Второй вариант — принудительная активация. И так, как я сейчас фактически исполняю обязанности интерфейса твоего церебрала, то попросить включить имплант ты можешь меня!».
Черт! А я еще и в работе с собственными имплантами зависим от этой сумасбродной атлантки! Для меня управлять модами это все равно, что руководить своими руками или ногами. Но теперь в эту «цепь управление» влезла доктор Салазар.
«Хорошо — врубай!», — скомандовал я и приготовился к последствиям.
А они внезапно оказались приятными. Где-то в груди появилось приятное тепло, начавшее волнами разливаться дальше по всему телу. Одеревенение конечностей сразу как рукой сняло. Сердце застучало об ребра барабаном, кровь прилила к лицу так, будто к нему хорошо разогретой сковородкой прикоснулись.
«Как самочувствие?», — поинтересовалась Альта.
«Бодрячком!» — честно ответил я, — «говори, куда идти!».
«Скажу, только ты генератор отключи и с собой забери!».
Таскать туда-сюда тяжелую бандуру по подземному комплексу занятие глупое и малоприятное, надо как можно быстрее обзавестись нормальным стационарным источником энергии. А пока приходится терпеть, но «берсерк» не только болевые ощущения снял, но и придал ощутимую живость моим движениям.
«Елагин, ты чего свистишь?», — осторожно спросила Альта, когда мы шли по коридорам-близнецам базы атлантов.
Я и сам с удивлением заметил, что насвистываю какую-то веселую мелодию.
«Радуюсь, что жизнь потихоньку налаживается».
«Рано радуешься», — хихикнула Альта, — «здесь налево. И к двери руку приложи».
Я думал, что на этот раз Альта привела меня на какой-нибудь склад, где мы могли бы раздобыть ценную мелочь. А может и две. А может мы набьем полные карманы технологиями атлантов, вернемся в лабораторию, заберем контейнер с квантовыми вычислителями, загоним всю добычу смагглеру и устроим вечеринку с дикой оргией прямо на платформе… так стоп! Куда меня вдруг понесло⁈ Ох не зря я сомневался в омега-импланте! Этот недоделанный прибор меня еще какими-то гормонами пичкает, помимо эндорфинов. Причем это побочное действие остаточное — сто восемьдесят секунд с момента активации мода уже прошли.
— Вот это масштаб! Вот это размах! — вырвалось у меня после того, как дверь отворилась. Попробуй удержи себя в руках увидев такое. Хотя, положа руку на сердце, на мою бурную реакцию все-таки подействовали и плещущиеся в моей крови опьяняющие гормоны.
Но прийти в восторг было в принципе от чего. Мы оказались в огромном прямоугольном пустом зале, где кроме уже привычных геометрических узорах, светилась стена. Вся! Целиком! Очень приятным для взгляда мягким голубым светом. Причем размер этой стены был примерно с футбольное поле.
«Елагин, ты чего кричишь? В океанариуме никогда не был?».
«Прости, меня после „берсерка“ что-то прет», — признался я, — «что еще за океанариум?».
«Самый большой в мире. Сейчас увидишь — подключай генератор к точке питания».
Точка оказалась в том же самом месте, что и в лаборатории — прямо у двери. Открыв крышку, я справился на этот раз и без подсказок Альты. Чем заслужил похвалу от Альты.
«Радуешь ты меня, Елагин. Молодчинка — быстро учишься».
«И что мы на этот раз подключили?».
«Ты сейчас будешь визжать от восторга!» — пообещала мне Альта, — «Дуй к стеклу».
Я направился к светящейся стене. Ее поверхность, до этого бывшая матовой, оттаивала, приобретая прозрачность. А за ним…
— Ну ни черта себе экземпляр! — вырвалось у меня.
За стеклом в воде парила туша невероятных объемов. Пару раз мне доводилось видеть китов, когда я пролетал над морем и эти гиганты всплывали подышать. Но сейчас синий кит находился от меня за стеклом на расстоянии вытянутой руки. И какой же это был кит! Торпедообразное тело, покрытое мраморной сине-серой шкурой в разводах, резко уменьшалось к хвостовому плавнику. Вокруг глаза животного поблескивала сталь, также дорожка из аугументаций под кожей бугром уходила куда-то на макушку кита. К дыхалу животного атланты подвели систему из шлангов, под брюхом расположилась вытянутая обтекаемая капсула.
«Красавец, правда ведь? Впечатляет? Скажи, что впечатляет, а?».
«Ну впечатляет».
«Какой же ты сухарь, Елагин! Ты сейчас смотришь мое последнее творение!».
«Господи, как же прекрасен это кит! А теперь расскажи мне, что ты собираешься с ним сделать?».
«Для начала — активировать. Он же все это время провел в анабиозе. А потом мы его подгонем смагглеру».
«Ты хочешь контрабандисту подарить кита⁈».
«Зачем подарить? Мы ему кое-то предложим».
Альта рассказала мне свою идею и мне она очень понравилась.
— А чего с пустыми руками⁈ Утащил генератор — притащил генератор! Смысл этого действа? Добыча где? — встретил меня возле резака недовольным бурчанием Ян.
— Будет тебе добыча, — пообещал я, подключая генератор к рюкзаку.
— Ааа, — обрадовался паренек, — захватил что-то мелкое и ценное? Правильно. Легче продать, проще спрятать.
— Эээ… мелкое? Ну можно и так сказать. Что у вас?
— Пару раз замечали вдалеке глайдеры. Вряд ли они смогли что-нибудь рассмотреть, — ответила Энн, — у тебя как? Получилось скорректировать церебрал?
— Да. Альта, думаю, сможет починить и ваши в следующий раз.
«А я вот не думаю. Твою проблему было легче исправить, ведь у тебя был еще один церебрал. В чем проблема у этих бедолаг, я не знаю. И не знаю, смогу ли я им помочь».
Я не стал раньше времени расстраивать «бедолаг».
— До возвращения на платформу у нас еще есть пару часов. Скажи Ян, ты можешь как-нибудь связаться со своим приятелем-смагглером?
— На платформе?
— Нет — из воды, — уточнил я.
— Из-под воды точно нет, но если всплыть, то запросто. Сеть тут ловит.
— Отлично, поднимаемся.
— А чего ему сказать?
— Назначить встречу. И пообещать большой сюрприз, — ответил я.
Смагглер, почувствовав запах больших денег, на встречу согласился. И назначил ее в довольно живописном месте. С точки зрения контрабандиста впадина меж двух подводных скал была идеальным местом, укрытым от посторонних глаз. А меня очаровали густо усаженные разноцветными актиниями и кораллами камни. Их размеренные волнообразные движения успокаивали и давали психике передышку. Я понимал атлантов, выбравших в качестве среды обитания океан и даже отчасти завидовал им.
Жженный на встречу
