«Неужели я перестал разбираться в людях? — думал он. — Этот старик уверяет, что он всю жизнь не покидал родной деревни, так почему же у него такой выговор? В тех местах говорят по-другому — жил я там довольно долго, правда, уехал давно. Многое, наверно, уже забылось… Как бы там ни было, немножко больше бдительности никогда не повредит!»
Придя к такому заключению, он не сразу пошел в штаб роты, а, сделав крюк, отправился в один из взводов к члену комитета партийной организации, который занимался вопросами безопасности.
* * *
Спустилась ночь, и стрекотанье цикад стало слышно еще отчетливее. Ни луны, ни звезд не было — царила полная темнота. Огонь в комнате командира роты давно уже погас, было тихо. Утомившиеся гости крепко уснули.
Но вот в тон стороне, где была кровать старика, послышался скрип. Нащупывая в темноте свою одежду, он бормотал:
— Тьма кромешная, а уборная далеко, как туда доберешься?
Проснулась и девушка. Она быстро зажгла лампу и прошептала:
— Отец, а ты позови связного, пусть он тебя проводит.
— Да что ты, все спят, а будить кого-нибудь неудобно.
С этими словами он приоткрыл дверь, ощупью добрался до дверей комнаты связных и прислушался: оттуда раздавался храп. Так же тихо он отошел от дверей и, остановившись у комнат политрука, опять замер на мгновенье: оттуда тоже доносилось ровное дыхание спящего человека Ясно было, что политрук крепко опит, тем не менее старик счел нужным приложить ухо к двери и еще раз удостовериться в этом. Только тогда он вернулся в свою комнату и, притворив дверь, запер ее на засов.
— Можно, — сказал он, переводя дух и оборачиваясь к девушке.
Девушка быстро, как кошка, вскочила с кровати, занавесила окно простыней.
При свете лампы «члены семьи военнослужащего» оказались совсем не такими, какими они были днем.
Эта «девушка» с распущенными волосами, которая днем скромно опускала глаза, теперь был похожа на юркую водяную змею. А старик, о… это уже был не старик, а мужчина не старше сорока лет. Вспоминая их такими, какими они был днем, нельзя было не поразиться их ловкости.
Голос «старика» помолодел: «Давай сюда!» Женщина вытащила из кармана круглое зеркальце с фотокарточкой на обратной стороне, где она была изображена с самым скромным видом
— Дай мне твою трубку, — сказала она, передавая «старику» зеркальце, — целый день в таком напряжении, устала до смерти.
Получив трубку, она набила ее табаком и закурила:
— Как утомляет эта игра. Все время надо быта начеку!
Старик открыл зеркальце, осторожно достал из него маленькую бумажку и расправил ее. Эта была военная карта острова Дашу.
— Ну как, накурилась? — обратился к женщине «старик», расправляя на столе карту. — Запиши-ка сейчас все стоящее из того, что нам напел этот «жаворонок», а я пока осмотрю ящики.
Отложив трубку, женщина достала ручку и открыла стоявшую на столе бутылку с синими чернилами.
«Старик» же, вытащив из подкладки одежды блестящую проволочку, умелыми движениями открыл замки и выдвинул из стола ящики. Он был похож на голодного, всюду рыскающего и все вынюхивающего волка…
Прошло полчаса.
«Старик» положил содержимое ящиков обратно в прежнем порядке, задвинул их, запер, и все снова приняло такой вид, будто никто ни к чему и не прикасался. Затем он перешел к осмотру стоявшего в углу комнаты шкафа с документами. В этом шкафу находились архивные документы роты и личные дела комсостава роты.
Он перелистывал эти документы, таблицы и на минуту глубоко задумался, решив, верно, что сразу в них не разберешься. Но вот его лицо внезапно оживилось, и он стал быстро листать бумаги. Видно было, он знает, что искать. Вдруг он вздрогнул, как ужаленный, даже рука, листавшая бумаги, отдернулась. Его взгляд упал на Надпись «Ван Ань-дэ» — имя, написанное на одном из личных дел.
«Старик» на минуту остолбенел. Один бог знает, о чем он думал в этот момент. Придя в себя, он вновь стал быстро пробегать глазами Дело, а когда дошел до второй страницы, морщины у него на лбу опять разгладились: в одной графе он заметил такие слова: «Раньше ни в каких партиях и группировках не состоял». Он холодно усмехнулся, продолжая внимательно просматривать все бумаги, относящиеся к Ван Ань-дэ. Затем он быстро убрал все документы в шкаф. Рассказав женщине о неожиданных результатах осмотра, он с довольным видом потянулся и добавил:
— Поистине само небо помогает нам. Кто бы мог мечтать о том, что на пути нам попадется такой голосистый «жаворонок». И вот мы натолкнулись на этого мальчишку, который оказался так нам полезен. Завтра я сам займусь с ним, а тебе лучше всего будет подыскать удобную возможность установить хорошие отношения с тем писарем. Молодые ребята поддаются обработке. А у этого мальчишки наверняка можно будет выведать что-нибудь более новое и ценное.
— Хорошо, — с готовностью ответила женщина.
«Старик» взглянул на нее, продолжая говорить:
— Завтра наша задача будет заключаться том, чтобы уточнить места расположения трех других рот, а также подлинную численность старого и нового состава в каждой из рот, и, конечно, самое главное, нужно будет установить местонахождение секретных укреплений… Да, это будет не легкое дело! — заключил он, засовывая карту внутрь зеркальца.
Вдруг у него возник интерес к стеклу, которым был покрыт стол.
— Это он самый и есть, — насмешливо произнес он, указывая на маленькую фотокарточку, лежавшую под стеклом.
— Кто?
— Кто? — с усмешкой повторил «старик», твой жених.
— А ну его! — лениво отмахнулась женщина.
«Старик» подумал, приподнял стекло и вытащил фотокарточку. На обратной стороне ее было написано: «Юнь-куй, весна 1954 года».
— Правильно, — пробормотал старик и пристроил карточку на обратной стороне зеркальца, рядом с фотографией женщины.
— Что ты делаешь? — сверкнула глазами женщина.
— Благополучно соединяю супругов.
— Глупо! — огрызнулась женщина. Неожиданно «старик» стал серьезным и строго сказал:
— Глупо? Видно, башка у тебя набита соломой. Разве ты не понимаешь, что эта фотокарточка дает твоему зеркальцу еще одну гарантию безопасности?
— А-а! — понимающе протянула женщина. Она взяла зеркальце и внимательно посмотрела на фотографию.
— Действительно интересно, — холодно усмехнулась она.
— Если все будет в порядке, — сказал «старик», вставая и похлопывая женщину по плечу, — мы с тобой получим по меньшей мере по десять бумажек. Хватит года на два, на три.
