Еще не полностью выздоровевший, капитан самым активным образом включился в общую работу. Один из высших офицеров Арвинта, а его должность приравнивалась к командующему армией, за талант и храбрость уважаемый воинами всех королевств, он оказался именно тем человеком, которого не хватало лесным войскам, чтобы стать настоящей армией.
Объединение прошло буквально за месяц. По совету нового командующего Шебур и Стожар издали специальный указ о слиянии после освобождения их королевств в единое государство и призвали остальные государства присоединиться и возродить Великий Хортейм. То, что этот призыв являлся пустым сотрясением воздуха, поскольку две трети государств были поглощены Бертаймом, а остальные не горели желанием ни к кому присоединяться, было не столь принципиально.
Так же, как и то, что наибольших успехов в объединении хортских земель достиг именно герцог. Лесная армия теперь звалась хортской и ходила под красным флагом. А армия герцога — бертаймской, и флаг у нее был соответствующий.
Герцог, вернувшийся после успешной войны и обнаруживший, что партизаны не только не умерли от голода, но еще и умудрились его ограбить, пришел в неописуемое бешенство. Однако попытка выловить по лесам хотя бы кого-нибудь не принесла ни малейших результатов. Предупрежденные ментатами обо всех передвижениях противника, повстанцы были хозяевами положения. Небольшие отряды просто уничтожались из засад. Большие неделями бродили по лесу, не встречая ничего живого. В непосредственный контакт с ними вступали всего два раза, когда появлялась угроза их выхода к поселку. Оба раза следовало отвлекающее нападение и отступление с уводом нападающих за собой.
Так продолжалось до осени, когда капитан Гвор дал генеральное сражение забравшемуся в леса трехтысячному войску противника. Сражение было неправильным. Бертаймцев расстреливали из луков, а им оставалось только защищаться, любая контратака в направлении стрельбы попадала в пустое место, рубить можно было только деревья. Когда прикрытый щитами сильно поредевший строй бертаймцев, потерявших всех лошадей, сумел, наконец, вырваться из леса, по нему с противоположной стороны ударила конница Гвора, обошедшая врага. Разгром был полный.
С этого момента война стала позиционной. Хортская армия перехватила инициативу, но сил для серьезного удара у нее не хватало. Партизаны налетали на отдельные отряды и гарнизоны, убивали чиновников, перехватывали обозы, иногда проводили глубокие рейды по тылам противника. Герцог пытался перекрыть границы, гонялся за нашими отрядами на своей территории, однако в лес не лез. О новых завоеваниях речи не шло. Все силы приходилось кидать на защиту. Несмотря на это, наша казна пополнялась намного быстрее, чем его. А уж людские потери нельзя было даже сравнивать.
Три с половиной года такой войны сильно подорвали экономику Бертайма. Герцог изначально отхапал себе кусок, которым без помощи приморцев должен был подавиться. Вмешательство лесной армии усугубило его положение...
* * *
— Деда Йети! Деда Йети! Смотри, что я придумала!
Такали. Маленькая Тала. Девочка, которая не должна была жить. На которую валятся все возможные неприятности. Потерявшая мать в два месяца. Спасенная от голодной смерти за считанные минуты до конца. К которой мгновенно липла любая болезнь. Она выпила моей крови больше, чем любые десять других детей вместе взятые. В прямом смысле: в виде лекарств. Несмотря на это, только год назад начала более-менее приходить в порядок...
Такали. Удивительная девочка. Уникальный математик и физик. В четыре года она играючи делает открытия, на которые у многих цивилизаций уходит не одно поколение. Сейчас она тащит меня к стиральному корыту, до половины наполненному водой.
— Смотри, деда Йети! Я бросаю в воду кинжал! Он тяжелее воды, тонет! А вода поднимается!
— Правильно, поднимается.
— Сколько было кинжала, настолько вода и поднялась!
— Точно!
— А теперь бросаю деревяшку, — она вытаскивает из корыта кинжал и опускает туда небольшое полено.
— Оно легче воды, и не тонет. А вода всё равно поднимается! А деревяшка не совсем не тонет, она немножко тонет, а немножко не тонет. — Тала частит, торопясь объяснить мне своё открытие. — А вода поднимается настолько, насколько утонула деревяшка! Вот!
— Ты молодец, совершенно правильно думаешь. — Это чудо только что открыло закон Архимеда. Однако оно еще и недовольно.
— Только я не знаю, как это использовать...
— Давай подумаем дальше. Насколько деревяшка вытеснила воду? На вес или на объем?
Когда Тала думает, она шевелит ушами. Обычно у людей уши неподвижны. А Тала может ими немного шевелить. Совсем чуть-чуть. Вкупе с наморщенным лобиком выглядит очень комично. Физические термины наш гений знает, но не любит, и употребляет только, если ей не хватает обычных слов.
— Деревяшка... вытеснила... на вес... На вес всей деревяшки! — Тала, наконец, определилась. — И на объем той части, которая утонула! И на вес, и на объем! И на вес, и на объем! А деревяшка не до конца утонула, потому что вода ее выталкивает! Та вода, которую она вытеснила! Своим весом!
— А кинжал не выталкивала?
Еще одна короткая пауза и шевеление ушами.
— Выталкивала! Выталкивала! Только он тяжелый, воде сил не хватило!
Тала прыгает вокруг меня на одной ножке и выкрикивает, сочиняя на ходу:
— Палку, впернутую в воду,
Выпирает на свободу,
Силой выпертой воды,
Палкой впернутой туды. — девочка заливается счастливым смехом...
Ее второй талант — стихосложение. По любому законченному делу получайте стих. Бросив меня, кроха устремляется к идущей с дойки Ладлиль.
— Лада! Лада! Смотри, что я придумала!
Изучаю ауры приближающегося к поселку отряда. Засек я его давно, но сейчас уже можно опознать конкретных людей. Ого! Сам главнокомандующий пожаловал! Еще не пожаловал, но через часок будет. Незнакомых в отряде нет, так что можно особо не беспокоиться. Зато с ними и Юшман, и Лысто. И даже Стякуж. Вечером будет большой пир и дежурные обещания мордобоя. Едут-то наверняка по делу, но как же без пира! Так, а где отряд Ровги? С ним же оба малолетних короля. Ага! Тоже будут в течение часа. Возвращаются все, значит, сумели забрать добычу целиком, второй ходки не потребуется. Нет, точно шутка Шебура с дровами была продумана в деталях! Мелкий провокатор!
Сообщаю Нохре про гостей. Негромко, чтобы дети не слышали. Интересно, кто их первый засечет, Ладлиль или дежурный? Девочка намного сильнее, но не обязана постоянно сканировать местность.
Сейчас в поселке нет необходимости в большом количестве взрослых. С большинством проблем дети прекрасно справляются сами. Собственно, Нохра занимается, в основном, ранеными и младенцами, да и в этом ей активно помогают дети. И Усма, конечно, ее ребенком никак не назовешь, шестнадцать лет, сама через месяц мамой станет. Ее сын будет первым, кто родится в поселке. А его отец — третий, и последний, взрослый, который проводит здесь большую часть времени. Где он, кстати? Ну, где же еще! На полигоне, учит пятилеток метать ножи и свои любимые металлические звездочки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
