Необходимость сменить платье возникала, лишь когда уважаемого ученого приглашали на званые обеды в дома аристократов да на торжества во дворец, поэтому трех-четырех дорогих и дюжины строгих костюмов Сонтерию было вполне достаточно. Он обошелся бы и меньшим числом, но не хотел, чтобы поползли глупые слухи об его болезненном стяжательстве и о нездоровом стремлении экономить на всем. Таким образом, гардеробная ученого выглядела довольно убого, поскольку была на две трети пустой, а на свободных от вешалок просторах одиноко стоял старенький сундук, купленный виверийцем в те давние времена, когда он еще не променял офицерский мундир на одежды ученого. Сундук уже рассохся, растрескался, а обтягивающие его бока стальные пластины уже давно утратили свой первозданный блеск, но эта пережившая свой век рухлядь была дорога Сонтерию как память и поэтому не оказалась на свалке годков эдак двести назад. С тех пор, как вампир примкнул к клану и перебрался в цитадель, он его ни разу не открывал, да и ранее поднимал его крышку не часто, поскольку необходимость в его содержимом просто не могла возникнуть при таком размеренном и мирном образе жизни.
Зайдя в гардеробную, Сонтерий решительно прошествовал к сундуку и только тут вспомнил, что когда-то давным-давно потерял от него ключ. Это прискорбное обстоятельство слегка его расстроило (ведь ключ был тоже частью сундука, а значит, крупинкой памяти), но не изменило планов. Совсем не прилагая усилий, вампир разомкнул дужки навесного замка и небрежно бросил его на пол, а затем откинул крышку и, не глядя, достал из него короткий, но широкий меч и длинный кинжал, какие в пору его молодости носили виверийские офицеры. Долее двух с половиной веков ладони Сонтерия не касались рукоятей оружия; не думал ученый, что ему придется пользоваться мечом с кинжалом и теперь, но когда судьба заставляет покидать родной кров, забираешь с собой самое ценное.
На время отложив оружие в сторону, вампир достал старенькую нательную кольчугу, однажды все-таки спасшую его от смерти, когда опозоренные им горожане подкараулили любвеобильного офицера в темной подворотне. Стараясь не вдаваться в приятные воспоминания и не идти на поводу у вдруг охватившей его сентиментальности, Сонтерий быстро натянул на голое и еще мокрое тело холодную кольчугу. Затем, даже не захлопнув крышки сундука, прошествовал к вешалке, где висел самый строгий из его повседневных нарядов. Глухой, стоячий ворот, почти доходивший до щек, и длинные широкие рукава давненько вышедшего из моды платья, как нельзя лучше скрывали надетую под низ кольчугу. Никто из тех, кто ему встретился бы по пути, не обратил бы внимания на то, что ученый немного потолстел.
Опоясавшись и пристегнув к поясу ножны с мечом, Сонтерий ненадолго замешкался, раздумывая, а куда же ему девать кинжал. В башмак, как в сапог, оружие не засунуть, а носить его на поясе слишком рискованно. У коллег сразу возник бы вопрос: «А куда это наше светило Сонтерий направился? Неужели наплевал на запреты и собрался в поход?» Довольно долго поломав голову над этой внезапно возникшей пустяковой проблемой, ученый все-таки нашел достойное решение и засунул кинжал в широкий левый рукав. Если не размахивать рукой, да не засучивать рукава, то оружие там никто бы и не приметил.
Прощаний с гардеробной не было, как, впрочем, не зашел хозяин дома напоследок в любимую спальню и в другие, чуть менее дорогие его сердцу комнаты. С родным кровом, как с женщиной, нужно расставаться резко и без оглядки назад. Приятным и печальным воспоминаниям можно предаваться потом, когда пройдет уже довольно долго времени, и ты уже будешь далече от этих мест. Трехсотлетний вампир, как никто другой, был уверен, что именно этот способ завершения очередного этапа жизни был оптимальным и наименее болезненным как для людей, так и для якобы неспособных испытывать эмоции вампиров.
Быстро прошествовав через гостиную, в которой никогда не бывало гостей, Сонтерий зашел в прихожую и остановился перед входной дверью, бывшей не иллюзией, но всего лишь приятным воспоминанием о той поре, когда он жил на поверхности земли и когда покидал дом обычным, привычным и для людей, и большинства сородичей-вампиров способом. Входную дверь своего подземного дома ученый никогда не открывал, поскольку знал, что за нею не было ничего, только каменная стена да встроенный в нее пульт управления ковриком-телепортером. Как только он поселился в доме, то приказал настроить устройство перемещения на левое крыло здания третьей бригады научного корпуса. Даже если нужно было куда-то пойти, Сонтерий всегда перемещался сперва в свой рабочий кабинет, а уж оттуда отправлялся в нужное место. Это была устоявшаяся годами привычка, а от давних привычек трудно избавиться, даже если они вредные или очень глупые.
Довольно много врагов шеварийских вампиров знали о существовании подземной цитадели клана, и им было даже ведомо о том, где именно находится в нее вход, но что она на самом деле собой представляет, не догадывался ровным счетом никто. Сонтерий был в том абсолютно уверен. Цитадель клана Мартел не была огромной, хорошо укрепленной пещерой, а состояла из множества, как мелких, так и крупных пещер, не сообщающихся между собой и находившихся одна от другой на расстоянии в десятки, а то и сотни миль. «Ястребиные когти» в совершенстве познали науку телепортации, как и многие другие знания, хранимые ими на протяжении долгих веков, и сумели оптимально применить их на практике. Апартаменты Сонтерия не были домом в привычном смысле этого слова, а являлись небольшой частью довольно большого жилого куба. Он был размещен в одной из подземных пещер и отделен от внешнего мира толстым многометровым коконом из прочного металла и еще каких-то сплавов. Древняя технология подземного строительства была Сонтерию абсолютно незнакома. Ученый занимался совершенно иными вопросами, а времени для праздного любопытства просто не оставалось. К тому же, скорее всего, сведения по этому вопросу хранились в строжайшей тайне и были известны лишь высшим чинам строительного корпуса. Ему же было известно лишь то, что знал любой только-только поселившийся в цитадели вампир. Все виды сообщения между сотнями отдельных кубов осуществлялись на основе стационарной системы телепортации, весьма эффективной, абсолютно безопасной и малозатратной. Что живые существа, что неживые объекты перемещались из куба в куб через коврики-телепорты. Наверное, немного по-иному принципу шла подача воды, тепла и свежего воздуха, но Сонтерия эти мелочи никогда не интересовали. В его доме были три волшебных рычага. Если в комнатах становилось холодно, он дергал за один, и из отверстия в стене шел поток теплого воздуха. Второй рычаг управлял наполнением ванны, ну а третий, соответственно, проветривал помещения.
Навсегда покидая свой дом, Сонтерий изменил принципам и вместо того, чтобы сразу ступить на поблескивающий под ногами коврик, сперва открыл бутафорскую дверь. Представшая его глазам доска настроек была обычным стальным щитком с двумя рядами плотно расположенных друг к дружке кнопок. В верхнем ряду находились кнопки с буквами, а в нижнем – с однозначными цифрами. В управлении ковриком не было ничего сложного, требовалось только нажать четырехзначную буквенно-цифровую комбинацию, соответствующую пункту назначения. Например, если бы Сонтерий нажал «Д123», то мгновенно переместился бы в свой рабочий кабинет. К сожалению, иных комбинаций ученый никогда не набирал, но знал, где можно почерпнуть недостающие знания. К низу щитка управления на тонкой цепочке был подвешен небольшой, обшитый кожей цилиндр, в котором содержался стандартный перечень всех доступных комбинаций и длинный список красных кодов, которые запрещалось набирать под страхом смертной казни. Что крылось за каждым из них, Сонтерий, разумеется, не знал, поскольку не обладал соответствующим уровнем доступа, однако ему почему-то казалось, что и суток не пройдет, как он побывает в каждом из этих запрещенных мест.
* * *
Дарку доводилось распивать пиво во многих местах, куда более экстравагантных и необычных, чем трактиры, гостиницы да чужие дома. Бывало, он бражничал на ратном поле, притом однажды даже во время боя. Бывало, в дикой чаще, стоя по пояс в зловонной жиже кишащего паразитами болота. Бывало, в колючих кустах, поджидая в засаде, пока по дороге проедет карета, везущая на прогулку живую носительницу драгоценного барахла: перстней, колец, ожерелий, брошей, подвесок и прочей золотой да бриллиантовой всячины.
Однако, несмотря на такое разнообразие мест распития пенного, хмельного напитка, Аламезу еще ни разу не доводилось подносить пивную кружку ко рту в преисподней, в настоящем аду, где были в наличии почти все подобающие атрибуты. И жуткие монстры да хладные трупы вокруг, и зловещие красные отблески, отплясывающие на стенах, и множество холодящих своим стальным блеском изощренных инструментов для терзания плоти, ломки костей да сдирания шкур. И, самое главное, соответствующий этому страшному месту хозяин, вполне достойный, чтобы исполнить роль верховного правителя нечестивцев и самого главного мучителя грешников. Для полноты демонического антуража в подвальчике Гара не хватало лишь огромного котла на пылавшем огне, в котором варилась бы похлебка из заблудших душ, да дюжины мелких суетливых бесят, подбрасывающих в огонь дровишки.
