Можно посмотреть на проблему с другой стороны. Не исключено, что перед сложностью реальности сама человеческая рациональность окажется бессильной и отступит в немом удивлении. Вот что по этому поводу говорит физик Стивен Вайнберг: «У нас могут исчерпаться интеллектуальные ресурсы - человечество может оказаться недостаточно умным, чтобы понять в действительности фундаментальные законы физики. Или мы можем наткнуться на явление, которое в принципе не может быть включено в унифицированную общую структуру всех наук. Например, хотя мы, возможно, придем к пониманию процессов в головном мозге, отвечающих за работу сознания, едва ли когда-нибудь мы сможем описать мысли и чувства в физических терминах»[45].
Все эти проблемы ставят нас перед фундаментальным философским вопросом: что же такое реальность? Исчерпывается ли смысл реальности только ее физическим (натуралистическим) объяснением? То есть, хватает ли нам для описания фундаментальных структур реальности словаря естественных наук? Те естественники (физики, химики, биологи), которые поднимают вопросы, выходящие за пределы естественнонаучной методологии, свидетельствуют в пользу отрицательного ответа. Таких ученых сегодня немало. И то, что они задают такие вопросы, требует расширения нашего словаря, с помощью которого мы описываем мир. Иначе говоря, словарь естественных наук является очень важным и влиятельным. Впрочем, он, несмотря на свою влиятельность и важность, ограничен. Мир богаче и сложнее. Поэтому словарь философии является необходимым дополнением и расширением естественнонаучного словаря. Это не значит, что философия глубже или важнее естественных наук. Утверждать такое было бы полной бессмыслицей. Скорее это означает, что философия предлагает нам другое описание фундаментальных структур реальности, не альтернативный, а расширительный взгляд на мир. И не стоит забывать, что именно математическое естествознание зародилось из философских вопросов и является в некотором роде продолжением философии иными средствами.
В качестве краткого резюме можно сформулировать такой тезис: существование материального мира и те фундаментальные структуры, которые составляют определяющие свойства этого существования, находятся вне компетенции естественных наук и не могут исследоваться с помощью эмпирических теорий. Вопрос о фундаментальных структурах реальности в аспекте существования ставят метафизика и онтология. Метафизика занимается неэмпирическими объектами, не изолируясь при этом от эмпирического мира.
2. Платон: бытие идей как истинная реальность
Платон был первым, кто предложил обоснованную и последовательную теорию реальности. Истинным бытием он считал идеи, а вещи, которые воспринимаются чувствами, истолковывал как отражение идей (как их тени и подобия). Что такое платоновская идея? Все вроде хорошо понимают, о чем идет речь. А вот платоноведы уже несколько веков пытаются ответить на этот вопрос. Попробую и я дать свой ответ. По-моему, большинство из нас - платоники (хотя не все это осознают). Если мой дорогой читатель в этом сомневается, я попробую его убедить с помощью трех тезисов.
1. Идея вещи сама не есть вещь. Кажется, это очень простое утверждение. Я беру его в формулировке знатока античности А. Ф. Лосева. Но в нем скрыто большое количество проблем, до сих пор не решенных философами. Вот на столе лежат два яблока. Это две конкретные вещи, которые имеют определенную форму, определенный размер, вес, аромат и вкус. Для Платона эти два яблока являются материальным воплощением идеи яблока, которая является нематериальной, познаваемой только интеллектуальным путем (ибо идея не воспринимается органами чувств). Идея яблока одна, а конкретных материальных яблок бесчисленное количество. Яблоко можно разрезать, из него можно сделать сок, оно может сгнить, а идею яблока нельзя ни разрезать, ни сделать из нее сок, и она не может сгнить (но у нас есть идеи разреза, сока и гнили). Идея яблока не пребывает во времени и пространстве. Это нематериальная структура, которая на фундаментальном уровне определяет существование такого класса вещей, как яблоки, и с помощью которой мы можем познавать конкретные яблоки (отличать их, например, от груш, апельсинов и лимонов). Другими словами, идея яблока является условием существования и познаваемости всех яблок, которые существовали, существуют и будут существовать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Рассмотрим далее наш пример. На столе лежат два яблока и два апельсина. Мы говорим «два яблока», «два апельсина» или «два лимона», потому что существует идея числа и идея двойки. Мы можем положить на стол еще два яблока, и тогда на столе будет четыре яблока. Математически это выглядит как 2+2=4. Точно так же можно посчитать яблоки в стеклянной вазе. Но без чисел это было бы невозможно. Кроме того, яблоки имеют сферическую форму (более или менее правильную). Стол, на котором лежат яблоки, имеет форму прямоугольника. Поверхность стола параллельна полу и потолку, находится относительно них на определенном (математически измеряемом) расстоянии. В основе существования и познания всех этих вещей лежат идеальные фигуры и абстрактные математические соотношения. Сказанное не означает, что мы делим мир на две части: на идеальный и реальный (материальный) миры. Это означает несколько иное: существование этого стола, комнаты, дома, нашей планеты и вселенной, онтологически (в аспекте существования) и эпистемологически (в аспекте познания) зависит от нематериальных структур и отношений, которые Платон называет идеями. Когда он различает мир идей и мир материальных вещей, то он противопоставляет постоянное и изменяемое, вечное и изменчивое, то, что существует вне пространства и времени, и то, что существует в пространстве и времени. Вещи можно воспринимать чувственно, а идеи доступны для нас только на уровне интеллектуального познания. Вещи и события - это физическая реальность. А Платон утверждает, что фундаментом физической реальности являются не физические, не материальные, а сугубо идеальные структуры. Такие структуры (идеи и соотношения между идеями) мы не можем воспринимать органами чувств, а постигаем только благодаря интеллектуальному познанию.
2. Идея вещи не есть моя идея. В этом предложении ударение падает на местоимение «моя». Действительно, мы уверены в том, что все наши мысли принадлежат нам и только нам. Если какая-то идея находится в моем сознании (в моей голове), то она является моей собственной. Однако это не так. Когда я пью кофе, то чувство кофейного вкуса является моим собственным. Когда я чувствую сердечную или головную боль, то это мое ощущение боли. Но когда я умножаю мысленно какие-либо числа (3Х3 или 15х 15), когда я доказываю теорему Пифагора или объясняю кому-либо законы Ньютона, то сумма определенных чисел, доказательство теоремы или формулирование законов Ньютона хоть и происходят в моем сознании, но отнюдь не являются моими собственными идеями.
Вот я гуляю по тропинкам парка. Я вижу дубы, каштаны, ели. Восприятие этого дуба или каштана - мое собственное, а идея дуба и каштана (смысл, смысловая структура, то, что отличает дуб от каштана) мне не принадлежит. Наоборот, благодаря идее дуба, я отличаю дуб от каштана. Другими словами, я не являюсь автором идей тех вещей, что меня окружают. На философском языке это звучит так: идеи вещей имеют не субъективный, а объективный статус. Но есть ведь идеи, которые создают (или изобретают) конкретные люди! До Ньютона мы не знали о трех законах механики или о законе гравитации. Во времена Платона не было самолетов и компьютеров, следовательно, он не мог предполагать вечное существование таких идей.
Дело в том, что по Платону идея - это не только факт сознания, но и независимое от сознания бытие. Ньютон впервые описал то, что существовало не только до его рождения, но и до появления на Земле человечества. Человек создал самолет и компьютер, но идея числа, счета или полета существовала и до XX века. Платон сказал бы, что компьютер воплощает идею счета и других оперативных процедур (к слову сказать, проект счетной машины мы находим еще у Лейбница). То есть, Платон не исключает человеческого творчества и интеллектуального развития. Он только хочет сказать, что идеи (по его разумению) являются фундаментальными структурами бытия и главными принципами познания. Мы можем познавать идеи, можем их по-разному описывать, модифицировать. Но идеи как онтологические и эпистемологические принципы реальности мы создать не можем. Все, что мы создаем или даже придумываем (ведь есть же безграничный мир выдумок и фантазий), основывается на чем-то, что не зависит от нашего творчества и воображения. Например, чтобы создать образ кентавра, должны существовать реальные люди и реальные лошади. А их существование в конечном счете предполагает идею человека и идею коня.
