На похороны Наташи собрались почти все одноклассники. Эта была первая смерть среди наших, да и вообще… первая смерть… первые похороны… первые поминки…
Ленечку было не узнать. За несколько дней, что я его не видела, он как-то усох и почернел. Возле гроба жены его болтало из стороны в сторону. Скорее всего, все время до похорон Зацепин не спал или спал очень мало. Его горячечный взгляд несколько раз останавливался на мне, но он то ли не узнавал, то ли не хотел узнавать меня. С поминок Ленечка вообще ушел. Его пытались задержать, но он довольно четко сказал:
– Я в полном сознании. Адекватен. Руки накладывать на себя не собираюсь, но и сидеть за столом тоже… не могу… Простите…
Разумеется, на поминках обсуждалась причина безвременной Наташиной кончины, но о том, что Ленечка изменял жене, не было сказано ни слова. Никто об этом не знал. Зимой на дачные участки мало кто ездит, а потому мы с Зацепиным не были застуканы даже в электричке на Беляково.
Конечно, мне хотелось побежать вслед за Ленечкой, но я держалась как могла. Надо дать ему время прийти в норму. Он, безусловно, винит во всем себя, но разве кто-нибудь заставлял Наташу переться в Беляково! Подумала бы о ребенке! Интересно, как она догадалась, что надо искать Ленечку на даче? И вообще, искать? Что между ними произошло в тот последний день? Ссоры быть не могло, потому что Зацепин выглядел спокойным, таким, как всегда. Вероятно, он и сам никак не может понять, что заставило Наташу ехать в такую даль навстречу собственной смерти.
На девятый день сумрачного Ленечку все-таки удержали за поминальным столом. Он по-прежнему на меня не смотрел. И вообще ни на кого не смотрел. Не ел и почти не пил. Так, один стопарик водки опрокинул, но, похоже, она не произвела на него никакого действия.
Ира Семенова, которая сидела возле меня, шепнула мне в ухо:
– Никогда не подумала бы, что Зацепин будет так убиваться по Наташе. Знаешь, мне всегда казалось, что он женился на ней назло тебе.
Я вздрогнула. Назло не назло, но любил-то он только меня. Мне ли этого не знать? Говорить об этом с кем бы то ни было, я не хотела, но Семенова не отставала:
– А уж Наташка его любила до смерти! Со школы! Такая счастливая была, что у нее ребенок от него будет. Представляешь, мы с ней виделись за какую-то неделю до… конца… Ничего не предвещало… Теперь ни Наташи, ни ребенка…
Меня передернуло. Любила до смерти… До смерти… Наташу убила любовь к Ленечке… Убила… А нечего было зариться на чужого мужчину… Знала, на что шла…
И через неделю, и через две Ленечка знать меня не хотел. Я несколько раз звонила ему домой, но он, заслышав мой голос, бросал трубку. Однажды я не вытерпела и явилась к нему домой.
– Риточка! – обрадовалась его мать. – Как хорошо, что ты пришла! Может, развлечешь Леню хоть немножко, а то он что-то совсем… расклеился… В общем, в депрессии… Вы ведь, кажется, дружили раньше?
Елизавета Семеновна посмотрела на меня таким взглядом, который заранее разрешал мне все. Думаю, она не была бы против, если бы я прямо с порога залезла к ее сыну в постель. Ей любыми способами хотелось вытащить Ленечку из депрессии, в которую он впал.
– Дружили, – согласилась я. В подтексте явственно слышалось: «Сделаю все, что смогу».
Я мгновенно вывела Ленечку из состояния депрессии. При виде меня он впал в бешенство:
– Все-таки явилась!!! И ведь хватило совести!!!
Зацепин вскочил с дивана, на котором лежал и курил, и встал против меня, уперев руки в бока.
– Не считаешь ли ты меня во всем виноватой? – зло спросила его я.
– А ты себя не чувствуешь таковой?
– Не в большей степени, чем ты!
– Я?! Да что ты знаешь про меня?! – взревел он. – Да я… Да если бы не… Словом, считаю, что мучиться вот так, как я… это гораздо большее наказание… чем… чем отправиться вслед за…
Из Ленечкиных глаз потекли слезы. Он всегда был излишне сентиментален.
Поскольку на некоторое время мы затихли, в комнату робко постучалась Елизавета Семеновна и из-за закрытой двери спросила:
– Леня, может быть, вы с Риточкой поедите? Она ведь, наверно, из института… или с работы…
Ясно было, что мать хотя бы таким образом хотела накормить сына, исхудавшего до состояния Кощея Бессмертного, но провести Ленечку не удалось.
– Мама! – Он высунул голову в коридор, рыкнул: – Какого черта?!! – и шарахнул дверью о косяк с такой силой, что с полочки на стене упала на пол чья-то фотография в застекленной рамочке.
Я вытащила фотографию из-под осколков. На ней, обнявшись, улыбались молодожены: Ленечка и Наташа.
– Не смей!!! – совершенно дурным голосом крикнул Зацепин, вырвал у меня фотографию и по-змеиному прошипел: – И чтобы я тебя больше никогда не видел… И не вздумай притащиться на сорок дней…
Разумеется, я не притащилась и встречаться с Ленечкой больше не пыталась. Я замыслила умереть, как Ильина. Хотелось бы только, чтобы не было так больно перед смертью, как ей. Виноватой в кончине Наташи я себя не чувствовала, потому что она сама встряла туда, куда ей встревать не следовало. Но жить без Ленечки я в тот момент совершенно не могла. Смерть Ильиной застигла нас врасплох, на самом пике любовного восторга. И я никак не могла понять, за что на меня так вызверился Зацепин. Конечно, его жену жалко, но не до такой же степени…
Я выбрала самый безболезненный (и уже тысячу раз опробованный другими несчастными) способ ухода из этого мира, а именно две пачки бабулиных снотворных, за которыми специально съездила к ней на другой конец города. Я знала, что она всегда хранит в буфете упаковки по четыре, и, улучив момент, две из них стянула.
Очнулась я в собственной постели. Ярослав пришел домой необычно рано и вовремя успел вызвать «Скорую». Было все, что полагается в таких случаях: капельницы, уколы, промывание желудка. Я, давясь нескончаемыми слезами, твердила Ярику только одно:
– Зачем ты успел? Зачем ты успел!!!
На его законный и единственный вопрос: «Почему?» – я ответила:
– Я люблю другого… Прости…
И мой муж, взъерошив обеими руками свои волосы, в отчаянии закачался подле меня на стуле, твердя одно и то же слово:
– Почему? Ну… почему… почему…
– Разве можно объяснить, почему любят, почему не любят… – проговорила я, продолжая лить слезы по своей неудавшейся жизни. Неудавшаяся жизнь мужа меня не интересовала, но ему хотелось поговорить о себе:
– И почему любимые женщины постоянно уходят от меня к другим! Что со мной не так, скажи, Рита!!!
Я еще раз вгляделась в своего мужа, замечательного человека и интересного мужчину, снова не нашла в нем ни одного изъяна и ответила:
– Ты очень хороший, Ярик! Слишком! Чересчур! Может быть, это в тебе и плохо. Рядом с тобой, таким идеальным, любая женщина будет чувствовать себя ущербной.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
