Болван оглянулся на ОченьУмелого Зайца (тот вместе с Соней-Белочкой тоже приперся в суд).
— Четырнадцатого марта. Следующего года, — сказал он.
— Точно, четырнадцатого, — подтвердил Заяц. — Только не следующего года, а через 1998 световых лет, если быть совершенно точным.
— Ну да, — продолжила Соня. — Но не в этом измерении. У них тут тензор вырожденный, время идет почти линейно.
— Зафиксировать это, — повелел Король, и присяжные снова подняли вой одиннадцатью машинками. — Шляпу сними пожалуйста, козел ты вонючий.
— Да это не моя шляпа!
— О! Он признался! Он признался! — закричал Король, повернувшись к присяжным.
— В чем? — удивился Болван. — Шляпа не моя, я их продаю. Я же не шляпа шляпы носить!
Тут Королева взяла с барьера бинокль и, перевернув его, пристально посмотрела на Болвана:
— Ты тут не выеживайся, бля, а то живо на кол посажу! Давай показания, понял, да?
Эти слова подействовали на Болвана противоположно: он замолчал совсем, время от времени хлебая водяру прямо из горла. Тут Алиса почувствовала какой-то дискомфорт. Сначала она посетовала, что не сменила вовремя прокладки. Но все оказалось проще: она опять начала расти!
— Ты, лесбиянка, перестань меня тискать! — сказала ей Соня (они сидели рядом). — Вон Болван свободен. Или, если ты зоофилка, можешь к Зайцу приставать.
— Не могу прекратить! — ответила Алиса. — Я расту!
— Все мы растем. Только производная моего роста равна нулю. Ты же с такой скоростью меньше, чем через час заполнишь собой весь наш мир. — Соня встала, и, опасливо озираясь на Алису, ушла подальше.
— Терп… то есть свидетель, можете продолжать, — повторил Король. — Будете препираться, кол уже готов. Заточен и обожжен, как раз под вашу задницу!
Болван задрожал еще сильнее:
— Я человек маленький, — начал он. — Сел я, значит, перекусить…
— Чем закусывали? — прервал его Король.
— Да как обычно, малосольными огурчиками да вареной телятиной.
— Да врет он все! — перебил его ОченьУмелый Заяц. — Отродясь закуски у нас не водилось! Водку пьем и водкой закусываем!
— Во всем виновата Соня, век свободы не видать! — выпалил Болван и опасливо покосился на нее. Но Соня, как обычно, спала, и ответить ничего не могла.
— Это точно. Был бы человек, а вина найдется, — усмехнулся Король.
— Я человек маленький, — опять затянул свою песню Болван.
— Кол тоже маленький! Нет человека — нет проблемы, есть человек — сплошная вонь! — отмахнулся Король.
Тут какая-то Морская Свинка вскочила с места и начала орать:
— Да здравствует наш Гуманный Королевский Суд — Самый Гуманный Суд в нашем королевстве!
— А другого-то и нет, — вполголоса усмехнулся Дракон.
Морская Свинка была немедленно выдворена вон из суда. Сделано это было весьма деликатно и без лишней суеты. Один из дюжих солдат, с телом Шварцнегера и лицом Стивена Сигала дал ей легкий поджопник. Свинка со свистом, переходящим в ультразвук, пролетела в окно. Солдат приложил руку к переносице и задумчиво сказал: «Низко пошла. К дождю-с».
— Свидетель, — строго сказал Король, — если вы кончили, можете сесть!
— Кончить мне не с кем было, — просто ответил Болван, — а за приглашение сесть спасибо, сесть я всегда успею.
Тут еще одна Морская Свинка начала орать и тоже была выдворена. Однако на этот раз качок промахнулся и выкинул ее вместе с рамой окна. «Клево, — подумала Алиса, — свиней больше не осталось, без них дело пойдет веселей».
— Я бы опрокинул еще стаканчик, если вы не против, — опасливо косясь на Королеву, сказал Болван.
— Ладно, канай. Пока, — ответил Король.
И Болван мгновенно исчез, как будто провалился в подпространство.
— Кастрировать этого Болвана, — распорядилась Королева, но приказ ее провалился в пустоту.
— Какое у нас там следующее блюдо? — спросил Король.
Следующим свидетелем оказался Нео — оружейник Звездючки. В руках он держал баллон с открытым вентилем. Сразу же половина зала забилась в нервных конвульсиях с пеной у рта. Другая половина срочно натянула противогазы. Дождавшись, когда зал наполовину опустел, Нео подошел к судьям.
— Давайте показания, — сказал Король.
— А в рот потные ноги? — благожелательно и очень широко улыбнулся Нео.
Король растеряно глянул на Кролика, и тот сказал:
— Надо подвергнуть его пыткам, ваше величество.
— Попытка — не пытка. — Нео вытащил из-под длиннополого плаща многоствольный пулемет и небрежно крутанул стволы туда-сюда.
Король покосился на охрану, но ее как ветром сдуло. Тогда он без особого энтузиазма спросил:
— Зачем нужен хрен?
— Ты сам-то понял, что сказал? — Нео пожал плечами. — Может тебе еще ключ от квартиры дать, где девки визжат? Чтобы они тебе доходчиво объяснили, откуда берутся дети?
— Хрен не нужен нехрена! — раздался чей-то сонный голос.
— Вы$бать эту Соню в зад! — заорала Королева. — Нет, в зад засунуть кол, а в перед — бутылку. На руки наручники и подвесить ее на дыбу!
— Я буду в этом участвовать, — плотоядно оскалился Король.
Некоторое время в зале воцарилась суматоха — все гонялись за Соней. В дыму и в пыли трещали выстрелы. Когда бардак кончился, оказалось, что в зале народу стало значительно меньше. Нео среди трупов не оказалось. Наверное, слинял в Зеон.
— Слава Богу! — воскликнул на это Король. — Того и гляди, что вместо пыток будут пытать тебя. Или грохнут в суматохе, как простолюдина. Короче, дорогая, следующего свидетеля допрашивай сама, я умываю руки.
Некоторое время Кролик копался в своем портфеле, из которого в беспорядке вылетали презервативы, прокладки, смазка, записная книжка и прочие причиндалы дешевой проститутки. Как видно, он ничего не нашел и пискляво заорал:
— Алиса!
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ,
в которой Алиса добивает оставшихся в живых
— В натуре! — крикнула Алиса и взлетела с места. По дороге она забыла, что изрядно выросла и навернула скамейку с присяжными. В результате те, кто еще остался в живых, сделали сальто-мортале в воздухе и смешались с публикой. Их конвульсии на полу живо напомнили Алисе аквариум сестры, который она из ревности перевернула пару дней назад.
— Ох, простите, плиз, — с наигранным огорчением воскликнула она, и сделал вид, что сажает присяжных на свои места. Слегка придушенных. Может и не слегка, потому что теперь они не сидели, а лежали.
— Суд будет продолжаться, пока хоть один присяжный будет вменяемым, — сказал строго Король и посмотрел на скамейку.
Алиса, улыбаясь, проводила его взгляд и улыбка медленно сползла с лица. Один присяжный все же остался жив. Он просто не мог умереть, потому что не был органическим существом. Это, конечно, Винни-Пух. «Чучело огородное, уж я тебя распотрошу на ватник, дай только срок», — подумала Алиса, но вслух сказала более дипломатично:
— Эта что ли кучка мягкого гавна вменяема? Да у него имбицильность красными нитками на шее вышита! (в самом деле, голову Пуху после известных событий криво пришили красными нитками)
— Не отвлекайтесь, свидетель, суд разберется, — продолжил Король. — Что вам известно по существу дела?
— Ничего, — ответила Алиса.
— Это очень важно, мальчик! — сказал Король и потер руки.
— Ваше величество, наверное, хотел сказать девочка.
— Девочка, мальчик, какая в жопу разница? — ответил Король.
В самом деле, в жопу было неважно, девочка ты или мальчик. Алису так захватила эта новая для нее мысль, что она даже замолчала на продолжительное время. Что для нее, как мы знаем, было крайне нехарактерно. И тут Король, который что-то писал в свой книге, крикнул:
— Тихо, идиоты! Девочки ниже 2-х метров не могут быть моделями. Это закон!
Вся публика уставилась на Алису.
— Это дискриминация по половому признаку! — ответила она.
— Что ты сказала? — вмешалась Королева. — Может ты нам скажешь, что ты еще девочка?
— А ты свечку держала, гоблин за рубль на площади трех вокзалов? — выпалила Алиса. — И вообще, это твой рогоносец только что выдумал. Если он боится женщин умнее и сильнее его, так бы прямо и сказал. А то горазд тискать фрейлин по темным углам. Вон у него сколько их в записной книжке!
— С этого места с датами и точными координатами, — оживилась Королева.
Король побледнел и торопливо захлопнул книгу.
— Вашество, — крикнул Белый Кролик, вскочив с места с такой скоростью, как будто только что сел на шило. — Новый вещдок! Вот смотрите, бумага!
— И что там? — спросила Королева.
— А хер его знает. Полагаю малява на волю. Да похрен!
