Лариса ее не послушалась.
Она покрутила головой по сторонам, соображая, не оставила ли на виду чего-нибудь лишнего… или личного. Вроде бы нет. Но предательская дрожь в ногах никак не унималась. Вот зараза! Чего же она испугалась? Ничего предосудительного или противозаконного Лариса не совершала, ни в чьи дела нос не совала. А образцы для Сережки… так никто не мог о них знать. Откуда?
Вот только в прошлый раз Оксана откуда-то все же узнала, что к Ларисе нагрянула полиция. И тогда она точно так же исключительно удачно «проезжала мимо». Ох, не к добру все это…
Открывая дверь, девушка постаралась успокоиться и напустить на себя беззаботный вид. Нельзя же, в самом деле, быть настолько мнительной! Вот уж воистину — на воре шапка горит!
— Привет! — Оксана вышла из лифта, держа в руке прозрачную пластиковую папку. — Ты спрашивала родословные нового помета — вот, я привезла тебе обещанные копии.
— О, господи! И охота тебе мотаться по городу из-за такого пустяка?!
— Да я тут неподалеку часто по делам бываю, так что мне несложно. Держи.
— Спасибо, — Лариса взяла папку и замешкалась, испытывая некоторую неловкость. Не отправлять же гостя восвояси прямо с порога. — Ну ты это, заходи, что ли. Раз уж поднялась.
В прихожей Оксана скинула туфли и прошла в гостиную, негромко шлепая босыми ногами. Она остановилась посередине комнаты, глядя на развешенные на стене фотографии.
— Ух ты! Немало у вас медалистов, оказывается.
— Да это все так, местечковые междусобойчики, — отмахнулась Лариса, — до серьезных конкурсов нам как пешком до Луны.
— Ну, не все сразу, — Оксана подошла ближе, чтобы получше рассмотреть подробности. — Сказала бы ты мне раньше, я бы могла помочь.
— Но твой питомник ведь больше служебными да сторожевыми собаками занимается.
— Да, но у меня же куча знакомых, у которых вполне могут найтись подходящие чистые линии. Ты только скажи.
— Хорошо… ладно, — отозвалась Лариса без особого энтузиазма.
Нет, предложение выглядело исключительно щедрым, о такой возможности она могла только мечтать, вот только… Ей не хотелось себе в этом признаваться, но все отравлял маленький и зловредный червячок зависти.
У Оксаны любая проблема решалась так легко! «Только скажи» — и все вопросы сняты, словно сами собой. Причем, никакого бахвальства или позерства в ее словах не было и в помине. Порой, действительно, хватало одного ее слова, чтобы заставить крутиться людей, являвшихся далеко не последними винтиками в машине государственной власти. Как быстро она давеча разобралась с зарвавшимися полицейскими! Один телефонный звонок — и только пятки засверкали!
Наблюдая за Оксаной, Лариса буквально физически ощущала стоящую за ней Власть. Она не знала, откуда происходят ее корни, а спросить не решалась, но одно было совершенно очевидно — Оксана вхожа в весьма высокие кабинеты, и вполне может позволить себе распахивать их двери ногой.
Но даже не это вызывало зависть Ларисы, а то, как свободно и непринужденно умудрялась Оксана при этом держаться. Она не накладывала на свое лицо слои грима в дорогих косметических кабинетах, не обвешивала себя золотыми побрякушками и модными сумочками от Louis Vuitton, не забиралась на высокие каблуки, чтобы свысока смотреть на окружающих и демонстративно цедить слова через губу.
Простое серое короткое платье, черный жакет, оттеняющий шапку соломенных волос (скорее всего, даже не крашеных), практичные удобные туфли — в ее гардеробе не было ничего броского или вызывающего, ни показухи, ни пафоса. Все и так прекрасно понимали, с кем имеют дело, и кто тут босс. Словно ее окружала невидимая аура, заставлявшая даже солидных уважаемых людей в ее присутствии запинаться и мямлить что-то нечленораздельное. Как Оксане удавалось добиваться такого эффекта — загадка.
В своих детских фантазиях Лариса, помнится, видела себя именно такой — гордой, уверенной и независимой. Но вот, она выросла, но, несмотря на то, что все перечисленные качества присутствовали в ее характере в полном объеме, рядом с Оксаной она по-прежнему ощущала себя маленькой девочкой с картины Брюллова «Всадница», восхищенно таращащейся на свою старшую сестру.
— Неплохой урожай, — заключила Оксана, окинув взглядом всю фотогалерею.
— Спасибо, — спохватившись, Лариса прекратила нервно грызть ноготь и спрятала руки за спину.
— Да, кстати, насчет фотографий… после того случая к тебе больше никто не наведывался?
— Нет, все тихо. Здорово ты их тогда шуганула.
— Нечего было совать нос не в свое дело, — хмыкнула Оксана. — А свою часть уговора ты выполнила?
— Да, я удалила все письма и стерла файлы. У меня ничего не осталось.
— К тебе никто больше с какими-нибудь вопросами или просьбами на эту тему не обращался?
— Нет.
— Точно? — Оксана чуть повернула голову, словно прислушиваясь к тому, что говорит Лариса, а та, к собственному ужасу, вдруг почувствовала, что начинает обильно потеть. В том, как Оксана говорила, в интонациях ее голоса присутствовало что-то давящее, что-то парализующее, от чего кожа покрывалась мурашками.
— Ну, я рассказала Сережке, что у меня из-за него были неприятности, и чтобы он меня своими проблемами больше не грузил. Мы даже поругались немного. Больше ничего.
— Понятно, — Оксана вздохнула и медленно развернулась, присев на краешек стола. Ее левая рука при этом как бы невзначай легла на ручку ящика, куда Лариса сгребла все пробы. — Знаешь, когда работаешь с собаками и вообще с животными достаточно долго, то со временем неизбежно начинаешь при общении с людьми испытывать чувство какой-то… брезгливости что ли. Довольно неприятно, знаешь ли. Ведь звери, в отличие от человека, никогда не лгут.
Она выдвинула ящик и с издевательской неторопливостью поворошила пакетики. Ноги у Ларисы предательски подкосились, и она опустилась на диван.
— О, как! Тут даже я затесалась!
— Он… он сказал, что это нужно для настройки какого-то оборудования, — промямлила Лариса, — что это не имеет никакого отношения к тому… убийству.
— Ой, только не говори мне, что ты поверила в эту сказку! — ящик с резким стуком вернулся на место.
— Я же не знала, что…
— Лариса! — оборвала Оксана ее лепет. — Не надо корчить из себя маленькую девочку! Обо всем-то ты прекрасно догадывалась. Ты же понимала, что Сергей рассказывает тебе далеко не все, но предпочла закрыть на это глаза. Как будто того, о чем не знаешь, и не существует вовсе. Чертовки недальновидно и глупо!
— Но что это за история такая, о которой даже думать запрещается?! В чем дело?!
— Одна из тех историй, от которых стоит держаться подальше. Сергею предельно ясно дали это понять, но он не послушался. В результате твой друг ввязался в крайне опасную игру, да еще и тебя в нее втянул. Он, скорее всего,
