– А не покусают? – опасливо спросила женщина с ребенком.
– Нет. Собаки у меня умные, добрые, но их вычесывать полагается как можно чаще, хоть каждый день, а у меня времени не хватает. И лучше вдвоем: пес одним боком любит чесаться, другим нет, приходится держать, уговаривать, сидеть с ним в обнимку…
– Во дожили! – раздался чей-то сварливый голос. – Тут людям есть нечего, а они собак держат.
Этери остановила гордый взгляд на подавшей голос ненавистнице собак.
– У меня двое детей, им полезно с собаками общаться. Они растут добрыми, ответственными, да и на воздухе бывают чаще. Кстати, грумер – специалист по уходу за собаками – прекрасная профессия. И денежная.
Робко подняла руку женщина со сломанной ключицей:
– Я ветеринарный техникум кончала…
– Вот и хорошо, – обрадовалась Этери. – Могу порекомендовать вас в клуб собаководства, у них там курсы грумеров есть.
– Так небось платные… – неуверенно предположила женщина.
– Платные, – подтвердила Этери, – но я заплачу, если будете учиться. Вы пока выздоравливайте, а я вам для начала литературу какую-нибудь привезу по собачьей морфологии.
– А нас? – спросила та, которую назвали Дашкой. – Нас с Машкой возьмешь?
– Считайте, мы уже договорились, – улыбнулась ей Этери. – Только придется немного подождать, мне ремонт нужно сделать.
– Мы с Дашкой и ремонт можем, – заговорила названная Машкой. – Правда, Дашунь?
– Нет, ремонт давайте я сама, – отказалась Этери. – Я завтра ремонтников найму. Не волнуйтесь, это быстро. А как вашу девочку зовут? Сколько ей лет?
– Полтора годика, а звать Анечкой.
– Хорошо. Я дам знать, когда можно будет переехать.
Этери бросила молящий взгляд на Евгению Никоновну. Ей хотелось поскорее уйти. Не видеть зависти, злобы, разочарования на многих лицах.
– Идемте. – Евгения Никоновна словно угадала ее мысли. – Вам придется привыкать к аудитории, если хотите здесь преподавать, – продолжала она, когда они вышли за дверь. – Люди не ангелы. Всякие попадаются. Но вы сделали прекрасный выбор. Марья Гурьянова и Дарья Веденеева вам отлично подойдут. Порядочные, работящие… Идемте ко мне, я должна вам кое-что объяснить.
– Простите, а кто такая эта Гюльнара? – невольно полюбопытствовала Этери. – Она не похожа на жертву домашнего насилия.
– Гюльнара Махмудова росла в набожной семье, ее растили, как принцессу. А когда срок подошел, решили отдать замуж за старика. Она удрала из дому. Избалованная, характер трудный…
Поднявшись на второй этаж, Евгения Никоновна пропустила Этери вперед в дверях кабинета и вошла сама, прикрыв за собой дверь.
– Садитесь. Я должна вам кое-что рассказать о Марье Гурьяновой и Дарье Веденеевой. У Гурьяновой ситуация классическая. Муж пьет, бьет, однажды ударил, когда она дочку на руках держала. Девочка пострадала. Этого Марья не снесла, пошла в травмпункт, а там увидела нашу листовку – и сюда. Самый распространенный случай: обычно они терпят, пока не коснется детей.
– А когда дети видят, как отец бьет мать, это ничего? – вырвалось у Этери.
– Чего, – невесело улыбнулась в ответ Евгения Никоновна, – но мы имеем дело уже с конечным продуктом. К нам приходят, когда уже край, дальше некуда. – Она нахмурилась. – Многие не приходят. В России девяносто пять процентов убийств – бытовуха. «Жена слишком долго открывала вторую бутылку водки. Хозяин осерчал, саданул, не рассчитал удара». Или обед не был готов, когда он домой вернулся. Или еще что-то в том же роде. Рубашка не постирана. Ну а дальше – осерчал, саданул, не рассчитал. Давайте вернемся к Марье Гурьяновой. Она прошла курс реабилитации, подала на развод. Жилплощадь муж ей не отдает, разменять – практически нереально: маленькая двухкомнатная квартира в панельном доме. Алименты с него требовать тоже бесполезно. Одна надежда, если можно так сказать, – добавила Евгения Никоновна, – что рано или поздно пьянство его погубит, и тогда она сможет вернуться в эту квартиру, где они с дочкой вместе прописаны. Ни продать, обменять квартиру без ее разрешения он не может. Но она работала сцепщицей в депо Москва-Сортировочная, а теперь дочку не с кем оставить. Да и не такая это профессия, чтоб заработать на няню да на съемную квартиру…
– А сколько ей лет? – спросила Этери.
– Думаете, за пятьдесят? – засмеялась Евгения Никоновна. – Ей тридцать четыре года. Замужем девять лет. Несколько раз не донашивала, наконец родила. Располнела после родов, такое бывает. Ну и жизнь состарила. Но она не спилась вместе с мужем, вот что хорошо! Она прилежная, работящая, вы не пожалеете, что ее взяли.
Этери кивнула.
– А вторая? Дарья?
– Тут случай потяжелее. Муж военный. Жена без работы. Тоже дочку родила. Муж пил – увы, это вечная у нас присказка. Спьяну начал ее ревновать. Его сослуживцы подзуживали. Веденеева – ее девичья фамилия, по мужу она Рогачева. Вот они и начали над ним подшучивать, что он, дескать, неспроста фамилию Рогачев носит: жена ему рога наставляет. Он взбеленился и однажды в пьяном угаре убил ребенка.
– Из-за такой чепухи? Этого не может быть, – в ужасе прошептала Этери.
– К сожалению, может. Вспомните того мерзавца, что сбросил двух девочек с восьмого этажа. Тоже из ревности. Это было здесь, в Москве. А Дарья с мужем жила во Владимире…
– Во Владимире? А как она оказалась здесь?
– После убийства сослуживцы мужа стали его выгораживать. На Дарью давили, чтобы она взяла вину на себя. Ей, мол, дадут по минимуму, они походатайствуют… Вас это удивляет?
– Удивляет? Да я ушам своим не верю! – призналась Этери. – Они же сами все это устроили!
– Такова маскулинная психология. – Горькая улыбка скривила губы Евгении Никоновны. – Мужчина не может быть жертвой. Женщина – расходный материал, ее всегда можно заменить. У нас в стране многие так думают.
– Давайте вернемся к Дарье, – предложила Этери.
– Дарья прыгнула в электричку и уехала в Москву. Тоже, между прочим, непростой фокус. Ее уже арестовать хотели, ей чудом удалось вырваться. Увидела нашу листовку в поезде. В Москве пришла к нам. Первое время жила на нелегальном положении: судить за убийство ребенка кого-то надо! Мы корреспондентов во Владимир посылали, об этом случае в газетах писали, в Интернете. Даже по телевизору было. Весь город знает, что муж убил дочку, но все твердят: она довела. Не сидеть же ему теперь! Но мы добились, чтобы с нее сняли обвинение.
Евгения Никоновна помолчала.
– Ее муж недаром боялся ареста. Его зарезали в тюрьме, еще до суда. Уголовники детоубийц не любят. Просто объясняю, что вам волноваться не о чем: она законная вдова, обвинения с нее сняты, новый паспорт получила на девичью фамилию. Но жилплощадь была служебная, и теперь ей негде жить. Да и не на что. Она родителям написала, у них свой дом в Слободском, под Кировом, но они ни в какую. Работы нет, есть нечего, а она ведь Марью с дочкой хотела с собой взять, привязалась очень к девочке. Вы не передумаете? Возьмете их?
