Когда они спустились в тоннель, вдоль которого тянулись гигантские трубы и кабели - это был межсекторный тоннель, только они об этом не знали - Клю вдруг схватила Реми за локоть:
- Смотри, тут кто-то есть.
Впереди через тоннель кто-то перебежал.
И Реми, и Клю мигом выхватили тесаки, не зная, то ли вперед бежать, то ли назад.
Впереди кто-то метнулся обратно через тоннель. Реми острым лесным взглядом увидел мальчишку. Обыкновенного мальчишку.
- А ну стой! - гаркнул вдруг Реми. - Руки за голову и ко мне!
Клю невольно глянула на братца: губы сжаты, боевая стойка, тесак вперед, общий вид угрожающий. Чтобы не отставать, она сама приняла стойку на полшага сзади.
- Дяденька, не бей! - донеслось спереди.
- Ко мне, я сказал! - крикнул Реми. - Считаю до трех!
- А если он там не один? - шепотом сказал Клю, но мальчишка уже приближался, заложив руки за голову и спотыкаясь. Нет, обыкновенным он не был: длинные, спутанные волосы, грязная одежда, за спиной обвисший рюкзак, на ногах рваные кроссовки. Клю вспомнила фильм "Крысы идут в рай" и поняла, кого она видит перед собой. Чаннаго. Бездомные нищие Космопорта - чаннаго. Несчастные люди без жилья, денег, работы. Их отлавливает полиция, чтобы отправлять на каторгу - за нищенство полагается каторга на безжизненных индустриальных планетах Империи. Их, чаннаго, боятся другие категории бродяг - хиппи и родстеры, у которых есть паспорта и которых, если что, полиция просто вышлет на родину в грузовом корабле. Чаннаго - как затравленные крысы, но крысы опасные. От безнадежности они очень коварны и жестоки, но боятся тех, кто сильнее.
- Видно, он по одежде нас принял за какую-то власть, - шепнула Клю брату.
Тот кивнул и прошептал в ответ:
- Это чаннаго. Будь осторожна.
Приблизившись шагов на десять, чаннаго остановился, быстро глянув на Реми, на Клю и снова опустив глаза. Не такой уж он был и маленький - лет, наверное, пятнадцати - только очень тощий и грязный. Снова стрельнув глазами, чаннаго вдруг набрал в грудь воздуха и заныл:
- Начальник, ну чо я сделал-то? Ну я тут ничо не трогал, в натуре, нача-альник! Начальник, не надо, дядь, а дядь? Хошь, вот щас смоюсь ваще, следов моих не будет?
С этими словами он вдруг сунул руку куда-то за воротник, выхватил оттуда что-то стальное и метнул в Реми.
Лесной человек, Реми среагировал моментально. Пока его рука с тесаком поднималась, чтобы отбить брошенное в него оружие, он успел еще сильно удивиться: что такого он сделал этому бродяге, чтобы тот сразу напал на него? Потом он напомнил себе, что это - чаннаго, несчастный человек, что он порожден неправильностями в социальном устройстве Космопорта в частности и Империи вообще, что опасная и мрачная жизнь приучила его, как крысу, защищаться всеми способами... Все равно не получалось: зачем тогда бродяга не убежал сразу? Реми легко отбил вертикально вверх то, что в него бросили, нашел предмет глазами и поймал левой рукой. Это был сточенный, блестящий кухонный нож длиной сантиметров тридцать.
- Это ты, парень, зачем? - спросила Клю.
Чаннаго заметно посерел, азиатское плоское лицо мгновенно покрылось потом.
- Это ты, парень, зря, - объяснил Реми. - Ну-ка, медленно и осторожно кидай в сторонку все, что там у тебя еще есть. И учти, если дернешься, я из тебя сделаю мясо на вертеле.
Реми решил быть максимально суровым.
- Я понял, - тихо сказал чаннаго, осторожно вытаскивая еще какие-то железки и медленно откладывая их на пол. - Я все понял. Не убивай только, ладно? Я все, что хошь, сделаю.
- Пять шагов назад, руки в стороны, - сказала Клю. Ей нравилось, как спокойно и уверенно повел себя ее брат, и ей хотелось вести себя так же. Чаннаго послушно отступил, Клю подошла и подняла то, что он выложил - еще один нож, покороче, два заточенных гвоздя и какую-то спицу.
- Говори, - сказал Реми. - Что ты тут делаешь?
Ему казалось, что именно такой вопрос должна задать бродяге "какая-то власть".
- А чо? Ну, чо мы тут можем делать? Пожрать искал, - ответил чаннаго, искоса разглядывая то Реми, то Клю. - Я ж не знал, что тут работы. Мы сюда заходим, как мохнатые уходят, они мясо всегда оставляют.
- Мохнатые? - переспросила Клю. - А они ушли?
- Ну как, вчера еще, - удивился чаннаго. - Все знают.
- Кто все?
- Ну... мы, в общем, чаннаги, кто ж еще? Тут подряд семь секторов со съемом хорошим: здесь мохнатые мясо бросят, там, - он показал через плечо, - раз в неделю робот на конвертер старый хлеб привозит, ну и так дальше. Вчера я в том секторе встретил Руди Таракана. Ну, он у нас как бы ветеран, он в Восточных Четырехсотых уже года четыре. Он мне говорит: утром были мохнатые, чо-то притащили, попрятали, мяса пожрали и ушли опять. Ну, в Дыру свою ушли. Я и пошел. Где ж мне знать, что тут у вас работы? А вы сегодня, что ли, приехали, раз мохнатых не видали?
- Сегодня, - сдержанно сказал Реми.
- Чой-то я не видал. А, вы, видать, с той стороны?
- С той, - на всякий случай подтвердил Реми. - А ну, пошли, покажешь, где они мясо бросают.
- А вы чо, не знаете? Ну пошли. Покажу. Только дяденька, а дяденька, можно я себе чуток мяса возьму?
- Можно. Веди. Идешь на семь шагов впереди, не оборачиваешься, если хочешь что сказать - сначала руку поднимаешь.
Чаннаго, опасливо косясь, прошел мимо них и стал подниматься в сектор ON07-40-417. Реми и Клю, переглянувшись, двинулись за ним; Реми шепнул сестре:
- Peut-etr c'que le velu laissai, peut-etr ce son-nos-ami...
Чаннаго мигом обернулся на звуки незнакомой речи, очень внимательно посмотрел на Мартенов, но опять двинулся вперед.
- Pensa-tu qu'il comprenai fransai-espacial, non? - зашептала Клю.
- Je pens non, mai... - ответил Реми и вдруг громко сказал: - Il doi mourir! Donne-moi la pistol!
Чаннаго на этот кровожадный призыв никак не отреагировал, шагая вперед, из чего Реми сделал вывод, что по-французски, а тем более на франсэ-эспасьяль, тот не понимает. Реми, не зная космопортовских порядков, не понимал, что насторожило бродягу; а насторожило бродягу то, что работники в обычной униформе технарей-водников заговорили не по-немецки, не по-английски и даже не по-русски - именно эти старые языки были самыми распространенными в Космопорте, да еще урду, но на говорящих на урду эти работники никак не походили. Только и всего. Но это насторожило бродягу так, что его живот свело противным страхом: а вдруг это никакие не технари, а комитетчики? А чо тогда такие молодые? А может, курсанты ихние какие? Может, у них практика такая - нас отлавливать? Чаннаго шел на подгибающихся ногах, и слава Богу, что Реми больше ничего не говорил - непонятный язык страшил бродягу так, что он готов был бежать без оглядки. Останавливало его только воспоминание о том, как неправдоподобно ловко этот технарь - или комитетчик? - отбил его нож. Он, чаннаго, такими бросками даже крыс прибивал, а тут пацан, рохля - и вдруг такой ловкий...
Чаннаго все-таки довел их до узкой галерейки в самом углу большого секторного зала, метрах в пятистах от той лесенки, с которой они спустились полчаса назад. Хорошо, что он не оборачивался, а то заметил бы, как пугаются таинственные технари далеких приближающихся гудков дежурного робота.
- Во, глядите. - Чаннаго показал внутрь галерейки.
Реми заглянул. Из галерейки тянуло сложным букетом запахов: жареным мясом, луком, сивухой. Внутри, неподалеку от входа, громоздились кучи объедков весьма неаппетитного вида. Реми пробрался между кучами, в которых преобладали огромные полуобглоданные кости и луковая шелуха. За его спиной чаннаго шмыгнул к объедкам и принялся набивать ими свою торбу, а Реми, преодолевая отвращение, дошел до дальнего конца коридора. Здесь был еще один темный коридор, из которого несло испражнениями.
За спиной кто-то метнулся, вскрикнула Клю. Реми бросился назад, увидел, что Клю хватается за стену, удерживая равновесие, а чаннаго не увидел.
- Что с тобой? - крикнул он, схватив сестру за руку.
- Ничего, он меня толкнул и удрал, - быстро ответила девочка, устремляясь к выходу. Реми выскочил первым, перепрыгнув гору объедков.
Чаннаго, не оборачиваясь, пулей мчался через зал обратно к выходу из сектора.
- Реми! - вдруг закричал кто-то сверху странно знакомым голосом. - Реми! Оставь бродягу, пусть себе бежит!
Реми остановился, едва не упав. Ноги его подкосились от обилия мгновенно нахлынувших эмоций. Задрав голову, он смотрел вверх; там над галерейкой был балкон, которого он сначала не заметил, и с балкона этого через перила лез кто-то в черном, наголо обкромсанный и странно знакомый.
- Клю! Ты тут? - спросил странно знакомый и спрыгнул вниз.
- Йон, - ясным радостным голосом сказала Клю из дверей галерейки. - Йон!
Спрыгнувший странно знакомый поднялся на ноги, улыбаясь.
Это был всемирно известный журналист Йонас Лорд.
Но Боже, в каком виде он предстал перед Мартенами! Пожалуй, теперь его не узнали бы не только те, кто знал его как всемирно известного журналиста, но и те, кто видел его в образе техника Джона Б. Смита.
