— С чего бы?! Я обещанный спаситель хаотиков из пророчества? У ваших оракулов наверняка есть в запасе и такая легенда!
Лиль ещё при знакомстве и кормлении меня булочкой намекал на неслучайность нашей встречи. Конечно же, я шутила, говоря о предсказаниях. Глупо верить в сказки. Я никогда не верила в гадания или вещие сны — только в Хаос и силу дара.
Фейри прикрыл глаза, словно вспоминая о чём-то, перебирая слова и образы из прошлого. Он так и заговорил, обращаясь внутрь себя, даже голос стал глубже и значительнее. У меня по спине мурашки побежали.
Лиль произнёс, будто пропел на одном дыхании:
— Перед твоим появлением в Академии я видел сон: прекрасная роза с серебряными лепестками и острейшими шипами рядом с потемневшим от времени ключом.
На этот раз у меня хватило ума промолчать. История ключа, принесённого с собой, была слишком личной. Я не была готова на откровенность и невольно отодвинулась от фейри. С нарочитой лёгкостью спросила:
— И что это означает?
— Роза и шипы, понимаешь?! Роуз и Дикий шип. Ты и я. — Лицо Лиля вспыхнуло румянцем.
Он не первый раз быстро загорался, когда речь шла о пророчестве и спасении магов хаоса.
— Просто сон, — возразила я.
Фейри не стал настаивать или убеждать меня, а спокойно, по-деловому сказал:
— Ты хотела бежать, Кирстен. Я помогу тебе, и почему бы не попытаться спасти не только себя?
— Эта идея мне по вкусу, но бежать группой и сохранить побег в тайне сложнее. И среди двоих найдётся предатель.
— Точно не среди нас, — рассмеялся Лиль. — Может, и кроме бегства найдётся дело для отверженных. Заключим союз? — Увидев моё изумление, добавил. — Товарищеский! Союз Роз и Шипов!
— Согласна! — Я вложила руку в протянутую ладонь фейри.
Лиль мягко сжал мои пальцы:
— Вместе против врага.
— Надеюсь, ты не дал снова какую-нибудь жуткую клятву? — я со смехом обняла Лиля за плечи. С чего начнём сопротивление Совету магов?
— Пока не знаю, но мы обязательно разберёмся. — Лиль прижал меня к себе и серебристые звёздочки, летящие с его светлых волос, коснулись моего лица, отразились искорками в глазах.
С фейри было так легко, мрачные стены древней Академии не казались столь ужасными, не давили, точно нас заперли в настоящей тюрьме.
— Не бойся, теперь я слежу за своим болтливым языком. Давай работать, а то господин Эссар уже грозно смотрит на нас из окна.
Я подскочила, подхватила метлу, чтобы выглядит внушительнее, и обернулась на окна кабинета декана. Гастон Эссар без привычного глухого сюртука, а в простой светлой рубахе, стоял у распахнутого окна. Он сложил руки на груди и следил за нами с обычной мрачностью.
Или нет?
У декана было такое лицо, словно он видит нечто недоступное обычному взгляду или внимание его обращено вовнутрь собственной души, где борются демоны хаоса и выжигающее пламя, порождённое магией. Секунды отчаянного страдания быстро унесло маской безразличия и скуки, точно для Эссара реальность выглядела серой и однообразной массой образов и событий.
Эта картина отпечаталась во мне, отозвалась ответной болью. У меня отличное зрение, а здание корпуса очень близко примыкало к кладбищу, и я рассмотрела каждую чёрточку. Казалось, я различаю напряжённые мускулы, биение жилки на оголённой шее мужчины. Сдержанная красота и яркий дар мага вопреки всему будоражили кровь. Я замерла, будто впервые столкнулась с этим человеком, впервые поразилась и позабыла обо всём. На миг перехватило дыхание.
Чары пали, когда господин Гастон отступил в тень. Во взгляде и мимике Эссара я успела заметить мягкую грусть и…удивление? Он будто обнаружил нечто неожиданное, что смутило его. Самоуверенный и высокомерный декан бежал прочь.
В моём сердце, которое колотилось как ненормальное, остался смутный осадок из злости, недоумения и тоски. Какая сила заставляет меня каждый раз пялиться на предателя Эссара? Я же презираю его?!
Хуже всего, что фейри мог заметить и неверно истолковать мой интерес.
— Так за что тебя наказали? — спросила я у Лиля, чтобы избавиться от неловкости, и принялась усердно махать метлой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Свежие булочки, — он подмигнул и поднял садовые ножницы, осмотрел кустарник перед собой. — Запрет на посещение общественной столовой никто не отменял.
— Они того стоят, — я фыркнула.
— Буду иметь в виду, — с загадочным видом отозвался Роуз.
Лиль снова развеселил меня, отвлёк от мыслей об Эссаре. Слава всем силам Хаоса!
В наши обязанности входило сгрести листья, собрать сухие ветки и обрезать кусты шиповника после зимы. Затем отнести всё в железную бочку и сжечь. Довольно приятное занятие, которое меня не тяготило. Я отвлекалсь от мыслей об Эссаре и положении пленницы в Академии. Тем более, в компании замечательного фейри работа шла веселей. Где-то в глубине корпуса Илма в одиночестве перемывала тарелки и драила плиту. Я почувствовала себя отомщённой.
Ох уж я! Злой, нехороший Дикий шип!
Смирившись с собственным несовершенством, я погрузилась в работу, попутно поглядывая на Лиля. Наши объяснения завершились созданием дружеского союза, но я всё равно держала в голове, что стоит придержать язык.
Истории про оракулов оставались для меня сказкой. Я немного знала о сути фейри, поэтому ещё могла поверить в случайную клятву, но в остальном продолжала сомневаться. Лиль крутился и недоговаривал. Как пить дать!
Бродя с метлой между могилами, я оказалась возле необычного захоронения: расчищенную от лишней травы и листьев плиту украшала гранитная фигура, изображавшая древнюю богиню Хаоса.
Я узнала её по руническим знакам на длинной накидке и венцу с символом кристаллического паука. Вторая величественная и пугающая корона из острых рогообразных шипов была повреждена, изломана и сколота. Прекрасное юное лицо защитницы всех магов хаоса обращалось к небу.
— Владычица Глунадр, — с почтением произнёс Лиль за моим плечом.
— Стихийники оставили символ сопротивления их власти у всех на виду? — Я удивилась. — Позволили поставить Глунадр возле корпуса?
— Ты забыла, что до войны Академия принадлежала хаотикам? Доктор Михель недавно говорил об этом.
Накануне в лазарете я не придала значения словам лекаря, но сейчас по-новому посмотрела на кладбище, парк, контуры зданий за деревьями. Когда меня впервые вели в корпус отверженных, я уже видела разбитые и покосившиеся памятники — почерневшие осколки древней цивилизации. Такие же разрозненные и потерявшие силу, как и мы.
— Они присвоили наше прошлое, Лиль! А теперь называют варварами!
— И постараются лишить будущего, как лишили церемониальной короны богиню Глунадр. — Фейри кивнул в сторону статуи.
— Это мы ещё посмотрим, — насупившись, проворчала я.
Незримая тень опять легла на сердце, сковала печалью. Я растерянно смотрела на могилу и медленно понимала, что меня зацепило в её убранстве.
— Здесь свежие цветы. — Я указала на букетик весенних полевых цветов у подножия статуи. — Кто их приносит?
— Ты не поверишь, — прищурившись, лукаво улыбнулся Лиль.
Умеет же, негодник, нагнать таинственности!
Ясные глаза фейри сияли восторгом обладания секретом, точно настоящим сокровищем. Я в нетерпении стукнула метлой о землю:
— Ну!
Состроив забавную мину, Лиль не стал долго меня мучить:
— Господин Эссар.
Вначале я решила, что ослышалась. Какое нелепое предположение, чтобы презренный предатель заботился о чьей-то могиле!
— Врёшь! Поклянись перед защитницей Глунадр!
— Хм… У меня, конечно, сложные отношения с клятвами, но в этом — без сомнений, — откровенно расхохотался Роуз. — Клянусь, что видел своими глазами, как декан приносил цветы.
Я невольно посмотрела в окно кабинета Эссара. В глубине полумрака мелькнули светлые локоны и гордая стать Элизи. Секретарша частенько наведывалась к господину Гастону. Чем они занимались наедине, я прекрасно представляла. В душе закопошились злые осы досады. Образ красавицы-секретаря Академии вызывал у меня неприязнь.
