виконта скромно одетый горожанин, описать которого не смог бы самый великий художник. Все в нем было скучное и обычное: непримечательное лицо, ношеная шляпа, помятые, но не рваные коричневые кафтан и штаны. Выделялись лишь глаза – бойкие и умные, но кто будет их разглядывать у такого невзрачного типа.
Легко сказать «покажите». А как покажешь, когда тебя если не каждая собака знает, то слишком уж многие. Не хватало еще, чтобы этот конторщик с тобой раскланялся.
– Да вы не беспокойтесь, – понял проблему собеседник. – Мы ж свою базу не просто так подбирали: главный выход из порта из нее отлично просматривается. Сядете у окошка да покажете злодея. А дальше уж наше дело.
Квартира, большая, но совершенно пустая, если не считать нескольких табуреток и неказистого шаткого стола, действительно располагалась удобно – мага он опознал. Когда в толпе, выходящей из портовых ворот, ярчайшим пятном засияла мощная аура, пропустить ее носителя было уже невозможно. Парни из наружки ауры не видели, но приняли объект грамотно, без суеты.
А де Камбре захотелось рассмотреть его получше, благо с улицы виконта видно не было. Взял в руки подзорную трубу, навел резкость… Твою ж мать! Да через коромысло!
С этим человеком их свела судьба пять лет назад. Тогда господин Дежан был гостеприимным деканом боевого факультета Магической академии. Потом, за участие в обряде лишения дворянства барона де Безье, был выслан из Галлии.
У виконта де Камбре барона де Безье скрутило внутренности, как тогда в Морле, когда четыре сильнейших мага дружно, в торжественной, можно сказать, обстановке вытягивали из него жизнь. И один из этих четверых сейчас шел по улицам Кале. Под видом мелкого конторщика.
Все ясно. Видимо, Кастилия решила рассчитаться с живучим и удачливым галлийцем. Если выходящие из Кале корабли продолжат исчезать, город придет в упадок. Тогда и выскочка де Камбре на своей должности не усидит. А уж с неудачником можно будет разобраться по-свойски. Тихо и безо всякого риска.
Если план таков, то Дежан, пожалуй, мог согласиться в нем участвовать. Не из-за денег, с ними у него проблем быть не может. Как говорится, никакого бизнеса, это – личное.
* * *
На следующее утро на рейд Кале встала каравелла «Арабелла»[1].
Ничем не примечательный корабль, если бы не странное название, более подходящее прогулочной яхте богатенького бездельника, чем суровому торговцу, прошедшему десятки морей, привыкшему отбиваться от злобных пиратов, рубиться с дикарями Нового Света, торговаться и с хитроумными купцами далекой Чайны, и с жадными чернокожими африканскими вождями.
Ожидания портовой публики не были обмануты ни в малейшей степени. Действительно, вместо обветренного и просоленного морского волка на крепкий настил пирса не слишком ловко спрыгнул изящный молодой дворянин, одетый по последней парижской моде. Черная шляпа с алыми перьями, голубая, отороченная золотом короткая куртка, такие же голубые с золотой оторочкой шоссы, заправленные в короткие сапоги, и небрежно накинутый на плечи алый плащ. Так мог одеваться завсегдатай дорогих балов и приемов знатных вельмож, но никак не капитан пусть не самого большого, но все же серьезного корабля.
Быстро выспросив дорогу к администрации порта, молодой человек пошел к своей цели легкой походкой любителя танцев, а не тяжелым шагом привычного к качке морского волка.
Впрочем, положенные действия он совершил вполне уверенно: отдал на регистрацию судовые документы, передал таможенникам торговую декларацию и заверил, что каравелла «Арабелла» готова к досмотру, до которого ни один из членов экипажа не сойдет на берег.
Заведенный порядок предоставлял капитану, единственному из команды вставшего на рейд, но еще не прошедшего портовые процедуры корабля, право покинуть порт, чем молодой человек и попытался легкомысленно воспользоваться.
Не тут-то было. Едва взглянув на документы, таможенник подскочил со стула и, молодецки перепрыгнув через конторскую стойку, подошел к нашему герою. При этом подал знак охране, по которому к нему подошли аж трое вооруженных молодцев.
– Господин капитан, – таможенник был безупречно вежлив и в то же время крайне настойчив, – прошу пройти с нами.
– В чем дело, господа? – Капитан выглядел скорее удивленным, чем обеспокоенным.
– Характер груза на вашем корабле требует иной процедуры. Прошу вас. – Приглашающий жест рукой в сочетании с вооруженным эскортом выглядел весьма убедительно.
Молодой человек пожал плечами – мол, не драку же здесь устраивать – и спокойно пошел в указанном направлении. Прошли до конца коридора, поднялись на третий этаж, там опять куда-то шли. По другой лестнице спустились на первый этаж и, наконец, вошли в пустой кабинет. Ну, не совсем пустой – четыре крепких, но совершенно простецких стула стояли у монументального, из грубо оструганных досок сколоченного стола. Окно кабинета было забрано надежной, в полтора пальца толщиной, решеткой.
– В чем все-таки дело? – Голос капитана был по-прежнему спокоен, в нем даже послышались высокомерные нотки.
– Ну как же, господин… – таможенник заглянул в документы, – Блад. Да, господин капитан, вы доставили семь тысяч фунтов пороха!
– И что? Вот документы, порох закуплен военным министерством, порт назначения – Кале. Какие вопросы?
– Никаких, но заходить в порт кораблю с таким грузом я не позволю. И никто не позволит. Да если, не дай Спаситель, он рванет – весь город взлетит к нему в гости! Нет уж, раз военные его закупили, пусть сами и разгружают как хотят, но не здесь! За их представителем уже послали, вот с ним и разбирайтесь. Но ближе двух миль к порту приближаться запрещаю!
Махнув для убедительности рукой, бравый таможенник покинул помещение, напряженной спиной и гордо вздернутым подбородком выразив возмущение безответственными людьми, направившими в приличный порт плавающую мину запредельной мощности.
А капитан остался ждать представителей покупателя, которые подошли лишь через час. Однако возмущаться задержкой он не стал. Более того, порывисто вскочил и бросился навстречу одному из вошедших – среднего роста молодому мужчине с сединой в волосах и лицом, изуродованным грубым шрамом.
– Жан, как я рад тебя видеть! На берегу! Спаситель, как же мне надоело море, качка и тысячи фунтов пороха под любимой задницей!
– Шевалье, что за слова? Стыдитесь и скажите спасибо, что вас не слышит моя сестра! Куда делись ваши манеры за какой-то месяц в море? Да, господа, позвольте представить, – де Камбре обратился к спутникам, – шевалье де Савьер, лейтенант и маг. Достойный офицер, но, увы, море, похоже, дурно влияет на его манеры. Однако до окончания нашей авантюры для всех он – Блад, капитан каравеллы «Арабелла».
Затем, обернувшись к другу, продолжил:
– Господин лейтенант, перед вами комендант Кале вице-адмирал де Жаме и командир гарнизона полковник де Фотельи.
Де Савьер вытянулся, попытавшись принять строевую стойку. Боевые офицеры попытались скрыть усмешки, впрочем, вполне добродушные.
– Рад познакомиться, лейтенант. – Де Жаме протянул руку. – Я знаю, чем вам обязан Амьен в недавней войне.
– Благодарю. Тогда
