Раннингдир опустился на правое колено. Левая нога больше не слушалась его. Он толкнул дверцу изо всех сил.
Послышался щелчок, и она широко распахнулась.
Склонясь над амбразурой, Билл внезапно ощутил пулю, засевшую в спине. Он стал скользить вниз, автомат вылетел из рук, левое плечо ударилось о бордюр купола, послышался оглушительный треск, и Раннингдир полетел на землю.
Он упал на спину глубоко в сугроб и вскрикнул от боли.
С трудом повернув голову, Билл увидел, как один из солдат бежит к нему с винтовкой М-16. Но не стреляет. Очевидно, хочет прикончить штыком. Раннингдир улыбнулся.
Его правая рука сжимала рукоятку висевшего на поясе «Зиг-Зауэра». Он схватился за нее, еще слетая с купола.
Билл услышал, как высоко над ним заработал спаренный пулемет. Его огонь решит исход боя.
«Ударник» со штыком походил на тысячи уличных подонков, которых Билл повидал в наркоманских притонах, в полицейских участках, на плитах морга.
Он поднял пистолет и дважды выстрелил, сперва в шею, затем в лицо, громко произнеся: — Сейчас ты проиграл, ублюдок.
Раннингдир ощутил, как острая боль пробежала вверх по позвоночнику, ударив в голову. Руки и ноги стали сводить судороги. Пистолет упал в снег. — Господи, — пробормотал Билл.
Затем нарастающая боль в его голове словно взорвалась, и он закрыл глаза.
Глава тридцать вторая
Семафоры поднялись, и капрал с поста наружного наблюдения вернул документы Дэвиду Холдену, отдав честь и сказав:
— Спасибо, сэр.
Холден отдал честь в ответ.
Чарли вновь запустил мотор, и поезд медленно двинулся вдоль линии проволочных заграждений, за которыми лежали минные поля и другие ловушки.
Холден посмотрел сперва на часы, затем на Рози.
Он перевел взгляд вперед. Внутренние ворота оставались закрытыми. Если подполковник Хеклер действительно был хитрым тактиком, то ему и следовало держать их закрытыми, чтобы поезду пришлось остановиться и попытаться дать задний ход. Тогда-то капкан и захлопнется. Но Холден надеялся, что противник не столь хитер.
Ворота начали открываться.
Дэвид услышал, как рядом его жена (жена!) громко вздохнула. Стил, Смит и несколько индейцев еще у наружного поста залезли на крыши вагонов, как обычных, так и тех, где находились пленники. «Все, как у настоящих «ударников», — заметил про себя Холден.
Наконец ворота полностью открылись. Казалось, крепость жила обычной жизнью. Часовые прохаживались по стенам за рядами электрифицированной колючей проволоки, но их было не больше, чем Холден видел ранее, когда наблюдал за прибытием и отправлением поездов в форте Маковски.
Эта рутинность и беспокоила его больше всего, вселяя еще большую уверенность в то, что капкан наготове.
Ряды соединенных друг с другом многоэтажных блокгаузов теперь можно было рассмотреть, как никогда, подробно. Здания блочной конструкции, но на вид прочные. Сооружения, казавшиеся изолированными, соединялись друг с другом округлыми тоннелями, напоминавшими входы в эскимосские иглу.
Увидев конец колеи, Чарли Тандерклэп стал вновь сбавлять ход.
Да, если Хеклер и впрямь хитрец, он заминирует пути позади поезда. Так капкан будет еще надежней.
Заскрипели тормоза, словно вскрикнул какой-то дикий зверь, которому перебило лапу. Но крик стих, и поезд остановился.
— Готовься, — хриплым шепотом сказал Холден Чарли.
Когда он открыл дверь и стал спускаться по лесенке, из центрального здания вышли трое. Значит, подтверждалось то, что еще раньше разведка сообщала Холдену: именно это здание и являлось командным пунктом форта.
Он не стал ожидать, пока трое подойдут к нему. Уже кое-кто из его отряда, в основном индейцы, но все одетые в полевую форму, стали спускаться с крыш и выпрыгивать из большого тормозного вагона.
— Сержант, — крикнул Холден Смиту, стоявшему на головном вагоне, — дайте приказ выгрузить пленных.
— Есть, сэр.
— Начинайте разгрузку, — крикнул Смит, обернувшись. — Выгоняйте их побыстрее.
Рози спрыгнула из кабины на землю. Холден всматривался в троицу, приближавшуюся к нему. Все офицеры. Все трое лишь с пистолетами. Он повернулся к Рози:
— Лейтенант, проследите за выгрузкой. Пусть все подонки, у кого хватает сил, помогут вывести ослабленных пленников, а потом разгрузят провиант, — и шепотом добавил: — Держи голову прямо, милая.
Рози быстро подмигнула ему и отдала честь. Он отдал честь в ответ. Рози отошла. В других обстоятельствах Холдена бы забавляло глядеть на то, как она старается подражать мужской походке.
Но он обернулся к троим офицерам, от которых его теперь отделяло всего десять ярдов.
Приблизившись на пять ярдов, офицеры остановились. На стоявшем в центре были погоны подполковника. Хеклер. Но Хеклер не отдал честь, а вместо этого заявил:
— Кто бы вы ни были, сэр, ваше отступление теперь невозможно. Дорога за вами заминирована. Если вы дадите задний ход, детонатор сработает.
Итак, игра началась. Но они — в форте, а это для Холдена при любом раскладе было наилучшим вариантом.
— Вы — подполковник Хеклер? — обратился он к офицеру.
— Совершенно верно. А ваше имя, сэр?
— Я — Дэвид Холден.
— Ожидал вашего прибытия, сэр, — ответил подполковник после некоторой паузы. — Вы должны сложить оружие и приказать вашим людям сделать то же самое. В противном случае по ним будет открыт огонь.
Холден посмотрел на окружавшие его серые бетонные стены. Они поразительно напоминали тюремные стены из фильмов 30-х годов. Затем он перевел взгляд на Хеклера и произнес:
— Один из вагонов, подполковник, снизу доверху набит взрывчаткой и горючими смесями, — он говорил правду, но горючих смесей было побольше, чем взрывчатки. — И если я или кто-либо из других командиров даст приказ, он взорвется. И будут убиты все, здесь стоящие, и все ваши люди у восточной стены. Разрушится даже сама стена, так же, как и внутренние ворота. Взрыв будет столь мощным, что сдетонируют и минные поля у входа в форт. В результате ваше сооружение будет уничтожено более, чем наполовину.
Хеклер помолчал, а затем с улыбкой произнес:
— Но, сэр, моя главная цель будет достигнута: вы погибнете.
— Подполковник, — Холден улыбнулся в ответ, — я восхищен вашей решимостью. Но прежде чем мы перейдем к решению данного вопроса, во имя общего блага я настоятельно попрошу позволить пленным покинуть телячьи вагоны и отойти к западной стене.
— Я не могу удовлетворить вашу просьбу, — прозвучало после некоторой паузы.
Главной целью Холдена было выиграть время, чтобы индейцы вылезли из-под ложного пола и приготовились к бою. Но если ему удастся переместить пленных, а также прятавшихся в телячьих вагонах бойцов к западной стене, тем лучше. Пока надо потянуть, поупорствовать:
— Я настаиваю на том, чтобы вы связались с теми, кто мог бы дать вам подобное разрешение.
Хеклер молчал.
— Я знаю, — продолжал Холден, — что в форте находятся Роман Маковски и Хобарт Таунс. — Последние данные разведки свидетельствуют, что Таунс точно здесь. Шансы на присутствие Маковски равнялись процентам шестидесяти.
— Президент? Здесь?
— Да, подполковник, — теперь Холден не сомневался. — Я не предполагал, что вы заминируете колею за нами. Вы поставили меня в сложное положение. Но условия я буду обсуждать, если вы позволите пленным отойти к западной стене.
Счет шел на секунды. Сейчас большинство людей в телячьих вагонах — три дюжины настоящих пленников и человек семьдесят индейцев, вооруженных пистолетами, гранатами и ножами — должны уже выйти.
Сейчас поднимут ложные полы в грузовых вагонах и бойцы с М-16, захваченными Рози на базе «Дельта», и несколькими автоматами, взятыми в рейде на Форт Девон, приготовятся к атаке.
— Профессор Холден, — ответил Хеклер, — либо сдавайтесь сейчас, либо мы взорвем железнодорожные пути и откроем огонь.
— Мой вагон со взрывчаткой, — произнес Дэвид, оглядев поезд, — в конце состава, подполковник. И мне даже не нужно приказывать его взорвать. Ваша взрывчатка сделает все за меня. — Он пристально взглянул на Хеклера и улыбнулся. — Ваш ход.
Хеклер как будто изучал его лицо. После долгой паузы он потянулся к висевшей на поясе рации. Холден был готов броситься на него, но Хеклер произнес в микрофон:
— Мистер Таунс, это Хеклер. Профессор Холден утверждает, что последний вагон у него начинен взрывчаткой и горючими смесями и заявляет, что готов подорвать его, если пленникам не позволят выйти из телячьих вагонов к западной стене. Что я должен делать, сэр?
Холден не мог сдержать улыбки.
Хеклер поднес трубку к уху. Его лицо можно было читать, как книгу. Уголки губ офицера скривились, выражая одновременно разочарование и отвращение. Он бросил трубку и посмотрел на Холдена.
