— Я понимаю, — неохотно сказал он. — Поэтому они должны думать, что я тебя похитил — по крайней мере, какое-то время. Тогда они не будут сердиться на тебя. Конечно, они еще больше будут настроены против моего клана, но не смогут отомстить, пока ты находишься у нас. И самое главное, это поможет выиграть время, чтобы найти выход и остановить войну.
Выход. Это казалось невозможным. Но его слова звучали так убедительно. Когда Патрик обнимал ее, Марсали готова была поверить во что угодно, даже в невозможное.
— А что скажет твой отец? — спросила она с дрожью в голосе.
Лицо Патрика помрачнело. Таким она его еще не видела. Его зеленые глаза стали холодными, как два изумруда. Холодными и далекими. Марсали стало страшно. Сейчас можно было поверить, что он способен на убийство или на жестокий набег.
— Я нужен отцу, — ответил он бесстрастным тоном. — Он должен будет смириться с моим решением.
Может быть, это и правда, подумала Марсали, но, представив себе резкого и властного мужа своей тети Маргарет, его жесткий непреклонный тон, когда он заявил Дональду Ганну, что требует развода, с трудом могла поверить, что старый маркиз Бринэйр подчинится чужой воле.
Руки Патрика еще крепче обняли ее.
— Марсали, ты должна мне поверить. Пойдем со мной, пока еще не поздно. Пусть все думают, что я захватил тебя в заложницы, но мы сможем пожениться. Мы будем жить вместе, любимая, ты станешь моей женой на самом деле, как давно уже стала в моем сердце.
Стать его женой. Как прекрасно звучали эти слова. И как сильно ей хотелось сказать «да». Но какова будет цена?
Пытаясь собраться с мыслями, Марсали освободилась из объятий Патрика и повернулась к окну. По многолетней привычке она отыскала в небе свою звезду. Звезду, которую он когда-то ей подарил.
Что произойдет, если она убежит с Патриком? Какие страшные беды навлечет она на всех? Нет, Патрик не прав. Ее отец придет в ярость и решит, что его долг начать войну ради спасения своей чести. А если Патрик объявит ее в Бринэйре своей невестой, Грегор Сазерленд лишит его наследства. Будет ли Патрик любить ее, если лишится всего, положенного ему по праву рождения?
А что будет делать Гэвин? Если он бросится ее освобождать, сможет ли Патрик сдержать свое обещание не причинять вреда никому из ее близких? Или ему придется, защищая себя, вступить в бой с ее братом, своим другом? Последняя мысль заставила ее похолодеть.
— Почему ты не отвечаешь, Марсали? Скажи, что ты согласна, — с надеждой спросил Патрик.
Марсали повернулась и посмотрела ему в лицо: теперь оно выражало только любовь и бесконечную нежность.
Два человека в одном, подумала Марсали. Один родной, знакомый, другой совеем чужой. Одному из них она верила больше, чем себе. Другого боялась.
— Хочешь, я сдамся твоим родным, — спокойно предложил Патрик. — Может быть, тогда твой отец получит нужное ему преимущество и выпустит тебя на свободу.
— Нет! — испуганно вскрикнула Марсали. — Отец убьет тебя.
— Я не могу поверить, что он это сделает.
— Ты даже не представляешь, как он переменился. Он считает, что твой отец предал его. И чувствует себя виноватым в судьбе Маргарет, ведь он так мечтал об этом браке. Сейчас отец стал совсем другим человеком, он совершенно не похож на себя прежнего.
Патрик долго смотрел ей в глаза.
Наконец тяжело вздохнул и сказал:
— Значит, я не могу остаться, а ты отказываешься уйти со мной.
Лучше бы она умерла: все ее надежды и мечты рушились на ее глазах, и она ничего не могла сделать.
— Патрик, — сказала Марсали, — мы никогда не сможем быть вместе. Мы не сможем быть счастливы, если в результате наши земли будут залиты кровью.
— Я не допущу этого.
— Ты не сможешь это остановить. Война уже началась.
Девушка проглотила комок и скрепя сердце, изо всех сил стараясь сдержать слезы, твердо добавила:
— Ты должен уйти. Один.
Патрик продолжал смотреть ей в глаза, но его лицо стало непроницаемым.
— Ну что ж, — сказал он со вздохом. — Давай выпьем на прощание вина, и я уйду.
Марсали удивилась, не ожидая, что он согласится так быстро. Ей казалось, что он будет настаивать.
— Я бы рада, — сказала девушка, — но мне нечем тебя угостить. Тебе же говорили, что отец держит меня на хлебе и воде.
— Зато у меня есть кое-что, — сказал он, пытаясь улыбнуться.
Патрик порылся в своей котомке и достал флягу с вином.
Марсали вздохнула. Ей так хотелось продлить эти последние минуты перед неизбежной, а возможно, и вечной разлукой.
— Я зажгу свечу, — предложила девушка.
— Не надо, так будет лучше.
Облака закрыли луну, и комната погрузилась во мрак, но Марсали чувствовала, как Патрик подошел к столу, поискал чашку, затем услышала, как полилось вино.
Вот он опять рядом. Патрик протянул Марсали чашку, и она с благодарностью отпила несколько глотков, надеясь обрести силы, которые помогут ей продержаться до конца.
Девушка передала чашку Патрику и повернулась к окну. Он быстро поднес чашку к губам, затем снова вернул ее Марсали.
Вино было необыкновенно вкусным, но, может быть, ей только так казалось из-за торжественности этих минут.
Марсали протянула чашку Патрику, но он отказался взять ее со словами:
— Мне предстоит сегодня еще долгий путь, любимая. А тебе нужно отдохнуть.
Мысль о том, что он сейчас уйдет, об опасностях, которые ожидали его на этом пути, заставила ее вздрогнуть. Марсали не хотелось думать об этом. Сейчас он здесь, рядом с ней. И они оба в безопасности. Рядом с ним мир становится прекрасным.
Но она так устала. Очень, очень устала.
Марсали приложила руку ко лбу: у нее внезапно закружилась голова. Девушка удивленно взглянула на Патрика.
— Что со мной? — спросила она.
И почувствовала, что падает. Его сильные руки подхватили ее, и издалека до Марсали донеслись печальные слова:
— Любимая, сможешь ли ты меня когда-нибудь простить?
8.
Патрик осторожно положил Марсали на постель, мысленно молясь, чтобы его обман не заставил девушку возненавидеть его.
— Патрик? — Ее голос был совсем тихим.
— Все в порядке, любимая. — Он сел рядом и взял ее за руку. — Я здесь, с тобой.
— Мне… нехорошо…
Патрик наклонился и поцеловал ее в щеку.
— Прости меня, — снова сказал он.
Но Марсали уже не слышала его. Она спала.
Патрик немного посидел, прислушиваясь к ровному дыханию девушки. Затем подошел к окну. Луна, еще недавно освещавшая небосвод, скрылась за плотным занавесом облаков. Как кстати. Ему нужна темнота. А еще лучше — дождь. Или благословенный горный туман.
В этот момент его внимание привлекла возня в корзинке с ласками. Патрик намочил в вине кусочек хлеба и осторожно просунул внутрь сквозь прутья, избегая острых зубов. Волнуясь, он наблюдал за зверьками. Но, к его облегчению, они обнюхали хлеб и принялись за еду.
