за шерстью, — усмехнулся наглец, — так что она, может, даже питательна. Я не проверял.
— А вот мне интересно, — Робб подался вперёд, — в человеческом обличии ты тоже вылизываешь…
— Робб! — воскликнула Виара. Щеки её горели яркими пятнами. Робб хмыкнул.
— Ладно, мохнатый. Будешь нам помогать в таверне — останешься жить. Будешь ерундой заниматься, сразу вышвырну, и даже Виара тебя не спасёт. Понял?
— Понял, понял, дядя Робб.
— Убью паршивца, — проворчал Робб, поднимаясь из-за стола.
К вечеру в таверне стал собираться народ, люди из ближайшей деревни и соседних. В “Зеленой фее” никогда не было столько гостей, а они всё шли и шли нескончаемым потоком. В главном зале горели свечи и камин, его наполнили разговоры, смех и стук кружек о столы. Запахло горячим сбитнем, а когда она закончился — мёдом. Виара сновала между столами и только успевала принимать новые заказы. Ольф оказался за барной стойкой, где не было видно его хвоста, а уши он скрыл повязкой.
Робб же оказался снова на кухне. Он резким движением затянул узел на фартуке, взял остро наточенные ножи и крутанул их, только лезвия блеснули в свете лампы. Ничто не скроется от быстрой руки Робба Кроу, никто не увернётся от его кулака.
Ших-ших-ших! Капуста должна лечь ровной соломкой, красивая, как на картинке. Но не легла.
— Да что же такое?! — взревел Робб, когда перед ним на доске оказались кривые капустные уродцы. Толстые с одной стороны и полупрозрачные к концу, они были воплощенным издевательством над его старанием.
Приоткрылась дверь, в проёме показалась лохматая голова с большими острыми ушами.
— Робб, ты в порядке?
— Уйди, женщина! Я в бою!
Виара оглядела кухню, наконец взгляд её остановился на изуродованном кочане и помидорах рядом.
— С овощами?
— Уйди, говорю!
Робб обернулся. Он был страшен в гневе: борода стояла торчком, глаза красные, на шее билась вена. В огромных ручищах по тесаку, с которых стекает сок несчастного томата.
— Вот что капуста с мужчинами делает, — прошептала Виара и поспешила скрыться. В самый последний момент в дверь полетела помидорка и смачно шлёпнулась, растекаясь красным пятном.
Робб перехватил поудобнее ножи, обошёл стол, словно тот был вооруженным противником. Шагнул ближе, схватил пальцами половину кочана и нанёс несколько быстрых ударов. Капуста медленно развалилась на некрасивые большие куски.
— Вот проклятье!
Едва сдерживая раздражение, Робб сгрёб всё с доски прямо на стол и со стуком поставил на доску новый кочан, а затем одним сильным движением рассёк его пополам. Две половины медленно распались в стороны и застыли, едва заметно покачиваясь. Робб взял одну из них, перевернул и, аккуратно примериваясь, погрузил нож в скрипучее нутро. Отскочил, присмотрелся. На доске лежали ровные полоски. Робб снова осторожно подступился к доске и повторил приём. Опять получилась аккуратная соломка. Робб выдохнул и потёр лоб тыльной стороной ладони.
— Ты так до ночи не управишься, раздался голос сзади.
Робб глубоко вдохнул. Ох уж этот насмешливый тон, парнишка явно нарывается. Он медленно повернулся, сжимая в пальцах нож.
— Спокойно-спокойно! Сейчас разделаемся с твоей капустой. Только нож заберу, — Ольф приблизился к нему, словно к нестабильному магическому артефакту, и аккуратно вытащил из руки тесак. — Вот так. А теперь аккуратно. Вот так.
Нож замелькал с бешеной скоростью, и Ольф разделался с половиной кочана капусты за минуту, не больше. Глядя на него с подозрением, Робб схватил горсть капусты. Как следует помял её, добавил соли, сахара, масла и капельку драгоценного винного уксуса, а Ольф бросил поверх неё в тарелку несколько ярко-грасных ягод брусники.
Спустя пять минут перед Виарой появилась мисочка сочного капустного салата, в меру солёного и сладкого, с едва заметной кислинкой. Жмурясь от удовольствия, она отправила вилку салата в рот, не спросив, сколько кочанов капусты пали жертвой кулинарного боя.
— Нет-нет, это для гостей, — он погрозил пальцем, но выглядел невероятно довольным.
— Но он такой красивый! Ты мне сделаешь такой на ужин?
— Кота своего попроси, — хмыкнул Робб. — Он у нас с ножами управляется, как с когтями.
Всё шло своим чередом. Вскоре за столами не осталось свободных мест, а в погребе — свежего мяса. День близился к концу, за окном повисли густые синие сумерки. Пылал огонь в печи, на нём готовились очередные порции блюд, а Ольф аккуратно выкладывал гороховое пюре на тарелку, чтобы получилось красиво.
— Засиделись посетители у нас сегодня, — сказал Робб. Он вроде сменил гнев на милость и больше не грозил карами Ольфу. — Зато денег получим — страшно сказать. Завтра дарень, сходим на ярмарку, закупимся, как следует. Ты в кота-то обратно обернешься?
— Боишься, что поколотят меня? — усмехнулся Ольф.
— Поколотят, — вздохнул Робб. — Я б тоже на их месте поколотил.
Вдруг распахнулась дверь на кухню. В проёме стояла Виара, вся взвинченная, лохматая, раскрасневшаяся.
— Случилось чего? — протянул Робб.
— Посетители! Они все уходят! — крикнула Виара. — И они отказываются платить!
А гости действительно покидали таверну в едином дружном порыве. Люди вроде не торопились: допивали мёд, вытирали рот, поднимались, кряхтя, и спорым шагом направлялись к двери. На столах оставалась грязная посуда, пустые кружки, объедки и липкие лужицы. Робб буквально вылетел из кухни, замер на пороге, разведя руки, словно собирался кого-то ловить. Картина, которую он увидел, на мгновение смутила его, но он тут же собрался и мысленно подстегнул себя: расслабился, мол, на тёплом местечке.
— Стоять! — зарычал он, и некоторые посетители, что с шутками и смехом уже шли к дверям, и правда испуганно замерли. Кто-то подавился напитком и закашлялся. — Я Робб Кроу, хозяин таверны. И каждый, кто сделает шаг за порог, будет иметь дело со мной.
Парнишка, который уже открыл дверь в нежные летние сумерки и даже занёс ногу, нарочито медленно опустил её за пределы таверны, не сводя взгляда с хозяина.
— И ты тоже, сопляк! — Робб ткнул в его сторону пальцем. — Не думай, что я не вижу тебя.
Парень перетрусил. Это было очевидно по его округлившимся глазам, по тому, как он втянул голову в плечи и глупо приоткрыл рот. Но инстинкты порой оказываются сильнее и страха, и здравого смысла, поэтому мальчишка буквально выпрыгнул из таверны и бросился сломя голову по тракту к деревне. И тут замерший было зал ожил. Люди вскакивали со своих мест, переворачивали стулья и столы, кричали и ломились в дверь. На пол летели остатки еды, капал золотом мёд. Робб бросился вперёд и оказался в центре суматохи. Он хватал людей за ворот, пытался оттащить, не один раз его кулак встретился с чужим носом, но все было зря. Пока Робб пытался справиться
