– Ты чего несёшь-то? – опасливо отодвинулась от неё Света. – Гера – архитектор, так что не выдумывай. Мне Борюсика хватило с его романами. Ты ещё будешь тут сюжеты из пальца высасывать.
– Кстати, я хочу участвовать в поисках вместе с этим твоим Борюсиком! Я никогда в жизни не видела настоящих писателей. Он хоть симпатичный? – придирчиво поинте ресовалась Лялька. – Лицо у него одухотворённое?
– Какие ты вопросы чумовые задаёшь, – проворчала Света, старательно воскрешая в памяти светлый образ Бориса. – Лицо, может, и одухотворённое, а так вообще – не в моём вкусе. Чахленький, носатенький, с придурью.
– Ладно, я сама оценю, – немного приуныла Ляля. Видимо, она рассчитывала, что литературный гений ещё и внешне хорош собой, а так не бывает. Если природа дала талант, то непременно что-то взяла взамен. В случае с Борюсиком ему явно недодали мужского обаяния, натолкав в башку причудливо извилистых извилин. Хотя, может быть, Света была слишком строга к литератору. Кому-то и Борюсик – мечта всей жизни.
Расстались подруги, так ни до чего путного и не додумавшись.
Алексей с Борей звонили посменно, уже на второй день страшно надоев, как пенсионеры в сельпо во времена дефицита. Они с выдалбливающей мозг периодичностью интересовались «Ну, как, появился?».
А в первый же рабочий день нарисовалась новая версия исчезновения мужа.
– Светочка, детка, рада тебя видеть! – метнулась к ней от порога медцентра всё та же безумная пациентка Вера Степановна. Нынче по причине внезапной жары на ней был оранжевый сарафан, перчатки сеточкой и какие-то меховые босоножки, сильно смахивавшие на копыта. На голове красовалась очередная шляпка с вуалькой. – Ну, что, не надумала выходить за Лёвочку замуж? Ты зря упираешься. Во-первых, у нас очень состоятельная семья, и мы много чего можем. А во-вторых, нам врач дома не помешает. Так что ты нам по всем параметрам подходишь, и я не отступлюсь.
Вера Степановна с этими речами наведывалась в клинику уже несколько раз, но пока дело шло к свадьбе, Света лишь вежливо обходила ненормальную мамашу по окружности и спасалась бегством, закрывшись в кабинете. Зато сейчас в каждом слове издёрганной Светлане виделся скрытый смысл.
– Я замужем, – осторожно сказала она, внимательно вглядываясь в мышиное личико под вуалеткой.
– Ха, – саркастически хохотнула сваха. – Неужели?
– Где он? – поджала губы Светлана. – Это ваших рук дело?
Вера Степановна, зацикленная на своём непристроенном Лёвочке и истерическом желании иметь невестку, которая и давление померит, и быстрее «Скорой», если что, примчится, и диагноз поставит, тут же подумала, что речь о ненаглядном сынуле, поэтому уверенно кивнула, мол, да, он – моих рук дело, и добавила:
– Ты хочешь его увидеть?
За эти дни если у Светланы и была какая-то любовь, то она засохла, как герань, которую полгода не поливали. Проще говоря – она превратилась в труху и рассыпалась в прах. Наверное, чувство было ненастоящим. Или просто Света оказалась не такой сильной, как жена декабриста, например. Короче говоря, она хотела знать, что случилось, но видеть Геру ей не хотелось. Или хотелось, но было просто страшно?
Поэтому на вопрос Веры Степановны она ответила невнятным движением головы, которое можно было истолковать как угодно. Ненормальной даме было угодно его истолковать как согласие, поэтому она радостно хлопнула в ладошки и поволокла Свету к машине.
Лёвочка, скрючившись на заднем сиденье, жрал бутерброд с колбасой. Увидев Свету, он поперхнулся и закашлялся.
– Мы просто не знали, сколько придётся ждать, поэтому я взяла мальчику покушать, – пояснила Вера Степановна и заорала, не открывая двери: – Зайчик, она согласна!
– Гера где? – отпрянула от громкоголосой бабки Света.
– Надо ж, такая молодая, а памяти никакой, – неожиданно расстроилась будущая свекровь. – Его Лёва зовут, а не Гера. Лё-ва!
Она просмаковала имя любимого чада по слогам и снова попыталась ухватить Светлану за руку.
Зато потенциальной невестке всё стало ясно: к исчезновению её мужа эта придурковатая семейка не могла иметь никакого отношения. Они сходили с ума сами по себе, без вреда для окружающих. И уговорить ненормальную мамашу переключиться на другую кандидатуру было делом бессмысленным. Её нужно просто отпугнуть, чтобы мысль найти себе другой объект для матримониальных атак созрела сама.
– Вера Степановна, – Света спрятала руки за спину и доверительно округлила глаза. – Вы должны знать правду. Я не могу пользоваться вашей доверчивостью, поэтому сразу честно скажу: у меня трое детей, но я их скрываю, ну, сами понимаете, кто с тремя замуж-то возьмёт. А ещё я иногда ухожу в запой. Но это ненадолго, дней десять – и всё, я как огурчик. Только в этот период вам с Лёвочкой надо будет куда-нибудь уезжать из дома, а то я буйная. Но вообще, должна признаться, я рада, что мы породнимся.
– Я подумаю, – неожиданно сухо заявила Вера Степановна и тоже спрятала руки за спину. – О результатах я вам сообщу.
Таким тоном и с такой формулировкой обычно на собеседованиях закругляют беседу с соискателем, который не подошёл ни по каким параметрам.
– …Ерунда, конечно, – резюмировала Ляля, когда подруга рассказала ей про утреннее происшествие, – но на заметку это семейство возьми. На всякий случай. В нашей ситуации каждая мелочь может иметь зна чение.
– Ладно, – улыбнулась Светлана. От того, что Лялька постоянно называла проблему «нашей», ей становилось чуть легче и спокойнее. Всё же хорошо, когда у тебя есть настоящая подруга.
Видимо, исходя из этой незатейливой логики, и Алексея можно было считать настоящей подругой, поскольку он приехал аккурат к концу рабочего дня и тихо ждал Свету на диванчике в холле.
Это было неожиданно и приятно. Про Геру он не спрашивал, за что Света мысленно его поблагодарила.
Она устало плюхнулась в машину, искренне считая, что сейчас её отвезут домой. Почему-то она решила, что Алексей всё же за ней ухаживает. Она периодически переставала его бояться, забывая, что ещё ничего не известно и в пропаже Геры может быть замешан и он тоже.
– Здрасьте, – раздалось с заднего си денья.
Светлана, вздрогнув, обернулась. И тут же тихо начала сползать вниз. Такие страшные рожи она видела только в фильмах про воров и сидельцев. Но там были артисты, тщательно загримированные, а тут на неё таращилось, поблёскивая железным зубом, натуральное олицетворение криминала.
