Майор не обратил внимания на то, что только что стал подполковником. Ему было просто не до того, он сидел и пытался как-то ужиться в новом мире, который открылся ему после того, как он все это выслушал. Мир был темным, жутко воняющим и страшным.
— Я же говорил, что лучше вам этого не знать.
Майор, верней теперь уже подполковник покачал головой, как будто пытаясь прийти в себя после хорошего боксерского удара в подбородок.
— Мне кажется, что эта страна проклята… — задумчиво сказал он — из нее невозможно уйти живыми. Мы здесь убиваем сами себя, сэр. Это не они нас убивают, это мы сами себя убиваем изнутри. Когда русские отсюда ушли, сэр… через три года их страны не стало. Теперь я понимаю, почему.
— Бросьте. Сейчас не время философствовать.
Майор посмотрел в глаза полковнику
— Как раз самое время, сэр, вы ошибаетесь. Мы должны остановиться и подумать. Что-то мы делаем не так, если такое происходит внутри нас. Когда мы воевали во Вьетнаме — да, мы теряли там больше людей. Но я никогда не слышал о том, чтобы там кто-то продался узкоглазым за деньги и помогал убивать. Даже не так — чтобы кто-то сам платил узкоглазым деньги и помогал им убивать. И во время первой Бури в Пустыне этого не было. А сейчас это есть. С нами что-то не так, сэр. А остальные? Там ведь были не все, так?
Вместо ответа полковник вытащил прошитую, аккуратно сброшюрованную папку, которые раздавали журналистам — в них пресс-центр подшивал данные об обстановке за день. Здесь пластиковая обложка была красной — значит, содержала истинную информацию, а не ту, что передавали журналистам.
— Вторая страница. Восьмой пункт.
Майор открыл второю страницу, пробежался пальцем по заламинированному листу бумаги. На двадцатом километре дороги Кабул-Джелалабад попал в засаду конвой. Частная охранная структура, три машины. Одиннадцать погибших.
— Собирались сваливать — бесстрастно прокомментировал полковник — сразу просекли, что к чему. Там были умные люди, у них этого не отнять. Собирались сбежать в Пакистан, потом в Индию, где у них были денежки.
— То есть мы не собираемся привлекать кого-то к ответственности, так, сэр?
Полковник посмотрел на майора Джереми, как на слабоумного
— Вы с ума сошли? Если все это г…о всплывет, дело может закончиться чем угодно, и уж явно в Пентагоне освободится много кресел. Для чего нам это надо? Это белье слишком дурно воняет, чтобы его стирать — его надо просто закопать и забыть о нем. Сделав то, что мы сделали, мы послали всем что-то вроде черной метки. Предупреждение: "ведите себя хорошо с американской армией, иначе будет плохо". Теперь, если кто-то и задумается о подобном — он будет учитывать и то, что, попавшись, он пойдет не к прокурору, и не на скамью подсудимых, и об адвокате он может не мечтать. Кстати, полковник Томпсон с тренировочного центра в Джелалабаде собирается покинуть страну по замене. Вы не хотите это обсудить?
Майор Джереми без разрешения встал. Бросил папку, хлестко приземлившуюся на лакированную поверхность стола.
— Нет, сэр. Я больше ничего не собираюсь обсуждать.
У самой двери стоял капитан Таккер, из G2, в аккуратно отутюженной форме. Увидев выходящего из кабинета майора, он встал ему навстречу, улыбнулся
— Мои поздравления, сэр.
Майор улыбнулся ему в ответ. А потом расквасил ему нос. И успел поддеть ногой, прежде чем его успели оттащить.
Конечно же, этот удар по лицу оставили без последствий и даже сохранили звание подполковника. Но из Афганистана его убрали. Послали в Йемен, благо у американской армии теперь было более чем достаточно таких вот поганых мест, куда можно засунуть провинившегося офицера и надеяться, что больше ты его никогда не увидишь.
Ближняя ретроспектива
15 октября 2012 года
Афганистан, провинция Нангархар
Пограничная зона, район населенного пункта Герд
Zulu mission
Иногда бывает так: ты в полном дерьме и думаешь, что хуже этого — сидеть в полном дерьме — нет ничего. Но так бывает только до той поры, пока не придет какой-то ублюдок, и не нажмет на смыв в сортире. Вот тогда то ты понимаешь, что такое настоящие проблемы.
Пройдя ускоренные курсы подготовки сержантского состава на базе в Баграме, где был развернут тренировочный центр — капрал Джим Гэтуик получил сержантское звание и squard под свое начало. Двенадцать — черт побери — птенцов, которые пошли в армию, потому что на гражданке было все хуже и хуже, а в армии платили, как следует, и которых надо было научить всему, что знал он сам, сержант Гэтуик, чтобы они не отправились домой в накрытом национальным флагом гробу.
Часть, в которую входил взвод сержанта Гэтуика, обозначили как Task Force Musketeer и перебросили в J-bad, так американцы называли Джелалабад, второй по величине город Афганистана, крупный торговый и культурный центр. В городе открыто правили брат президента Карзая Шовали Карзай и губернатор провинции Нангархар Голь Ака Ширзай, он же глава Джелалабадского синдиката. Они имели серьезный конфликт на почве раздела рынков и поддержания цены на опий с другим братом президента — Абдулом Каюмом Карзаем, который был депутатом парламента и возглавлял Кандагарский синдикат. Абдул Каюм почти в открытую имел дела с талибами, в то время как Шовали имел дела с пакистанской разведкой, конфликт был и на этой почве. В одиннадцатом году Шовали чуть не убили, в толпе подорвался смертник, погибли больше пятидесяти человек, но сам Шовали остался жив. В содеянном подозревали Абдул Каюма, но кое-кто называл и имя Джамиля Карзая, племянника президента, тоже имеющего дела в Нангархаре, находящегося на вторых ролях, но думающего о будущем и о том, как выдвинуться на первые роли. Поговаривали и о том, что взрыв был предупреждением брату президента от самого президента — мол, Шовали вконец обнаглел, через голову президента работает с пакистанцами и утаивает часть денег, полученных за вырученный опий и диацетилморфин. В общем и целом — в Джей-бэд служить было весело.
Взвод сержанта Гэтуика состоял, как и положено из двенадцати человек, три огневые группы по четыре человека в каждой и он сам — squad-leader. В каждой из трех групп тоже был лидер, и если в двоих он был почти что уверен — то третий вызывал у него все больше и больше вопросов. Но — придраться пока было не к чему.
Хулио Вальдес, fire team leader — 3. Чуть выше среднего роста, мексиканец, молчаливый, не такой, какими обычно бывают мексиканцы. Биография чистая, он это специально проверил — но явно в прошлом что-то было. Чувствуются повадки.
Людей не хватало катастрофически, сейчас все идут торговать на бирже или сниматься в Голливуде или еще куда, но только не в армию, вербовщики не выполняют заданий по вербовке, лучших моментально переманивают частные охранные структуры и поэтому сейчас в морскую пехоту США принимают так, как не принимали никогда — особо не присматриваясь. Хочет служить, документы чистые — и все. Больше ничего не требуется. Еще на Парис-Айленде Вальдес набрал себе группу, которая и стала его командой — три человека. Двое мексиканцев и белый парень, тоже с чистыми документами, и тоже с недобрыми замашками. Еще двое мексиканцев, Родриго Фуэнтос и Хосе Луис Амойо подчеркнуто не общались ни с Вальдесом ни с его людьми, держались своих команд и это было заметно. Оба они были в группе fire team leader — 2, Джереми Винсента по прозвищу "большой белый парень" — это был баскетбольного роста негр, который таскал трофейный (завалили парня из АНА, они оказались рядом, пулемет свистнули) пулемет М240 и рюкзак с большой лентой на спине как Терминатор. Большой белый парень, несмотря на угрожающий вид, был довольно добрым, отзывчивым на шутки человеком. Fire team leader — 1, жесткий и крепкий парень, Айзек Смитсон, примерный христианин, из семьи христиан, но с традициями службы в армии, родом из Луизианы. Несмотря на то, что жители Техаса и Луизианы обычно враждуют — Гэтуик сильно подружился со Смитсоном, пусть у него были несколько… неполиткорректные взгляды, и теперь первая огневая группа была первым подспорьем в любой заварушке.
Так вот… что касается третьей группы… Тут нельзя было даже конкретно сформулировать претензии. Эта группа была дружной, даже слишком, она была как бы на особенку от всего остального взвода. Обычно во взводе делятся всем — а эти парни никогда ничем не делились. Даже общались они не на английском, а в основном на испанском, который знали все четверо. Вальдес демонстративно подчинялся всем приказам Гэтуика, гонял свою группу на тренировках еще больше, чем требовал сержант — но в то же время сержант видел, что в третьей команде люди подчиняются Вальдесу, а не ему, и ему они будут подчиняться ровно до тех пор, до каких ему подчиняется Вальдес.
Возможно, с Вальдесом стоило бы серьезно поговорить — но сержант не делал этого. Просто… говорить было не о чем, а он чувствовал, что Вальдес на серьезный, откровенный разговор не пойдет, ему это не нужно. Перетасовать команды? А смысл? Эффективность снизится сразу, просто так команды не тасуют, и ему самому придется объясняться перед командованием. Для чего он это сделал. А в самом деле — для чего?!
