Что же касается Дани, то этот слабенький, хиленький «росточек» как раз и нужно «обильно поливать» любовью.
Когда близкий взрослый радуется малышу: не тому, что малыш сделал – а ему самому, просто тому, что он есть, что он существует, – крохотный человечек ощущает свою ценность, необходимость на Земле. Меня любят – значит я нужен, без меня здесь никак нельзя обойтись.
Убеждать в этом своей любовью нужно абсолютно любого ребенка – но в разной степени. Здоровый, энергичный малыш вовсе не нуждается в постоянном тисканье, поцелуях и ласках. Ему их нужно определенное количество, с возрастом – все меньше. Главное, чтобы ребенок был уверен, что его любят. К такому ребенку уместно относиться в определенных отношениях достаточно требовательно, порой даже жестко.
А вот ребенок больной действительно нуждается как раз в такой любви, как у Маргариты: в огромной, всепоглощающей нежности.
Хотя обратим внимание: Маргарита умеет сдерживаться. Если считает нужным. Но свою радость при виде своего ребенка она НЕ СЧИТАЕТ НУЖНЫМ СДЕРЖИВАТЬ – и правильно делает. И именно этим она помогла Данику быстро преодолеть задержки в развитии.
Какие из всего этого можно сделать выводы?
Мать должна хорошо осознавать, к каким результатам может привести ее поведение по отношению к своему ребенку, и уметь контролировать себя, свои эмоции, если это необходимо. Только наша взрослая безответственность, наш взрослый эгоизм виной тому, что многие матери фактически калечат своих детей своей неразумной любовью. Калечат, сами того не желая. Однако они могли бы этого избежать, если бы дали себе труд разобраться в себе, в природе своих чувств, в закономерностях своего влияния на малыша. Что для взрослого человека интеллектуально несложно. Но психологически это может быть не так просто.
Любовь, нежность, радость при виде своего малыша – это прекрасно. Однако проявления материнской любви не всегда полезны для ребенка. Рассуждать так: «Я горячо люблю свое дитя, это замечательно и всё, что выражает мою любовь, тоже прекрасно», – неправильно. Есть разные дети, и большинству детей чрезмерная материнская любовь может в той или иной мере повредить. Мы же не кормим детей одними конфетами. Так и любить и любить свое чадо «с утра до вечера» тоже не следует.
Так что не надо забывать: слово «мать» относится не только к людям. Кошка тоже может рожать детенышей, и даже – сразу много. И она их облизывает, и самоотверженно (часто – не в меру самоотверженно) защищает, и вроде как тоже «любит». Но это животное. У человека тоже есть т.н. «родительский инстинкт», но мы же все-таки считаемся «ХОМО САПИЕНСАМИ», не так ли? Тогда и следует вести себя разумно и думать о последствиях своего поведения. Рая приносит вред своей дочери, потому что ведет себя так, а не иначе ПРОСТО РАДИ СВОЕГО УДОВОЛЬСТВИЯ. Просто ей это приятно. Остальное неважно для нее. Это и есть эгоизм. А Маргарита внешне вроде бы ведет себя почти так же, однако она так делает, потому что поняла, что это для ее малыша полезно. Мы разумные существа. И должны соответствовать такому названию.
Каждая ситуация взаимоотношений матери и ее ребенка УНИКАЛЬНА. Не может быть универсального рецепта правильного воспитания, годного на все случаи жизни и для любой семьи. Эмоции сами по себе точно нужны. Без них и в воспитании не обойтись. И жить без них нельзя. Но – эмоция эмоции рознь. Какие-то нужно сдерживать. Даже скрывать (как скрывает Маргарита то, как ей тяжело, что у нее родился такой сын). А какие-то, наоборот, выплескивать, свободно проявлять. Недаром же Зигмунд Фрейд сравнивал человека со всадником, скачущим на лошади. Всадник – это наш разум. А лошадь – наше тело, наши эмоции, наше подсознание. Всадник должен управлять лошадью, хотя движется, скачет, несет всадника именно лошадь. Вот так и мы должны УПРАВЛЯТЬ своими эмоциями. От того, насколько правильно и разумно мы это делаем, для наших детей зависит очень многое!
Родители ссорятся
Все взрослые знают, что ссоры родителей неблагоприятно сказываются на детях. Почему же мы все-таки продолжаем ссориться? Неужели так много на свете безответственных и эгоистичных взрослых, фактически не считающихся с собственными детьми?
Нет, к счастью, это не так. Интересы своих детей – большая ценность для всех или почти всех родителей. В данном случае проблема, скорее, в том, что большинство взрослых не понимает по-настоящему, как же влияют на ребенка конфликты мамы и папы, что происходит в душе этого еще маленького – но уже человека, как он все это воспринимает. Это проблема непонимания.
Да, взрослые знают, что это нехорошо. Они об этом много раз слышали, читали. Но до конца не представляют себе всех возможных последствий своих ссор. И, главное: душа ребенка для них – это, увы, потемки. Для них самих ссориться и мириться – это нормально. Милые бранятся – только тешатся, – говорит народная поговорка. А что там болтают эти психологи – да, Господи! Всех не переслушаешь. Ну, попереживает ребенок, – ничего! Дети – они отходчивы. Смотришь – только что рыдал, прямо умирал от горя, – а уже смеётся. Ничего с ним не будет! К сожалению, примерно так рассуждают очень многие родители.
Ведь сама по себе информация на эмоции и мотивы человека не воздействует. Только ЗНАТЬ, что ссориться не следует, недостаточно. Потому что жить совсем бесконфликтно люди действительно не в состоянии, а жить-то нужно.
Как же все-таки родителям и жить «полной жизнью» – и детям своим не вредить? Или это вообще невозможно?!
С последствиями родительских ссор, конфликтов, разводов мне приходилось сталкиваться десятки раз. Все эти эпизоды в какой-то мере интересны и поучительны, но рассказать здесь я могу только незначительную часть.
Был у меня такой подопечный со странным именем Адик. Я как-то никогда не решался спросить его маму, какое же у ребенка полное имя: не Ад ли? Думаю, что это такое произношение: мама – человек восточный. Может быть, он на самом деле Вадик.
Это довольно хиленький мальчишка с огромными ушами-локаторами, большеглазый, черненький, с большим носом. Глаза у него всегда печальные: мама говорит – с самого рождения. У Адика в 5 лет, когда его родители стали регулярно ссориться, началось что-то вроде клептомании. То есть он стал постоянно обворовывать как собственных «предков», так и всех прочих людей, имущество которых находилось в пределах досягаемости.
Если вы думаете, что Адик крал только то, что мог как-то использовать или что его привлекало, то ошибаетесь. Тащил он буквально все, что попадется под руку. Например, у мамы он уволок карандаш для бровей, помаду и даже фен. У папы стибрил портсигар (хотя Адик пока не курит). Крал и деньги, хотя никогда их не тратил: ребенок-то маленький. В детском саду он умыкнул у одной девочки колготки, у другой – грязные носки.
Мама была убеждена, что это что-то вроде болезни, поэтому обратилась сначала к врачу-психотерапевту. Однако по медицинской части у мальчика все оказалось в порядке, вот его и привели ко мне. Оказалось, что эмоциональная мама выражала свое возмущение поведением мужа зачастую прямо в присутствии сына. Я, конечно, ее спросил, а понимает ли она, что на ребенка это может дурно повлиять. Да, понимает. Но удержаться трудно, ведь муж так скверно себя ведет.
И, конечно, маме трудно было поверить, что между конфликтами родителей и мелкоуголовным поведением сына есть связь. Однако рекомендацию не ссориться при ребенке и не говорить мальчику плохого о его отце мама обещала выполнять. Кроме того, я попросил ее не ругать Адика, делать вид, что в его поведении нет ничего особенного, но в то же время как-нибудь так все устроить, чтобы в доме ничего плохо не лежало: не вводить юного «клептомана» в соблазн.
И действительно, странные «симптомы» у мальчика спустя примерно полгода почти сошли на нет.
Признаться, я до сих пор не понимаю, почему Адик именно воровал, а не, например, закатывал истерики или, скажем, дрался. Может быть, он таким способом компенсировал себе «потери»: чем больше у ребенка собственности – тем он увереннее себя чувствует. Ссоры родителей угрожали его душевному равновесию, и он его, видимо, вот так восстанавливал. Во всяком случае, грубое и даже демонстративное НАРУШЕНИЕ МОРАЛЬНЫХ НОРМ в качестве следствия постоянных конфликтов в семье у детей встречается часто. И не только в дошкольном возрасте. Ниже я попробую порассуждать о том, почему это так.
Конец ознакомительного фрагмента.
