class="title1">
Глава 8.2
Музыканты заиграли ритмичную музыку, а сама Люкасса подозвала пару человек к себе. Девушки свободно танцевали, двигая бедрами и животом. А я-то думала, что такие танцы исполняют только танриды. Странные порядки.
— Пойдешь танцевать? — спросила Кали.
— Я не любительница, — уклончиво отказалась я. Я правда не очень любила такие танцы.
— А я пойду, — ответила она.
Девушка подскочила со своего места и присоединилась к остальным, Лаванья осталась сидеть рядом.
— Ты не пойдешь? — спросила я ее.
— Я тоже не очень люблю танцевать, — ответила она, и ее щеки порозовели. — Хотя, это, наверное, странно звучит. Я до тебя не встречала тех, кто отказывался от танцев. Особенно, когда играет музыка, сам царь смотрит.
— Разве это правильно? — спросила я шепотом.
— Тш-ш! — строго посмотрела на меня Лаванья и пальцем поднесла палец к уху, а взглядом показала на династию.
Я поняла, о чем она, потому и не стала продолжать свою мысль о том, что кажется каким-то неправильным устраивать вечер с танцами молодых девиц в отсутствие жены. Я посмотрела на династию. Дарий сидел, опустив взгляд в свою тарелку, если он и поднимал его, то глаза были полны равнодушия. Сараби спокойно сидела ела виноград, периодически поглядывая на девушек.
— Дорогие мои, — поднялся царь Солен из-за стола. — Мне приятно, что в этот вечер мы сегодня собрались. Музыка играет, еда приготовлена великолепно. Развлекайтесь! Танцуйте! Пойте!
Спустя час Люкасса подошла и к нам, потянула за руки выводя в круг танцевать. Девушек было больше уже танцующих. Так было спокойнее, я старалась повторять движения за остальными. Возможно, это было не так активно и не так соблазнительно, но в ритм я попадала. Кали взяла меня за руки, и мы закружились вместе.
С одной стороны, я чувствовала беззаботность. Я так же танцевала со своей младшей двоюродной сестрой… Мы прыгали через костер и гадали на костях птиц в полнолуние, пели песни до утра и ели вишню в сахаре. Элайза ее очень любит.
Но… с другой. Мне казалось, что я опять предаю саму себя и свой народ. Я себе говорила, что это все ради них. Но легкость, которую я ощущала, слыша веселую музыку, говорила мне, что я предательница и мне нет прощения.
Сараби лениво потянулась, а затем что-то прошептала царю. Он благосклонно кивнул ей. Девушка взяла свою чашку и резко осушила ее, а затем встала и покинула комнату. Дарий проводил ее напряженным взглядом. Солен посмотрел на своего племянника, вопросительно поднял брови и показал на дверь.
Неужели царь намекает и Дарию покинуть комнаты? Но почему?
Я стала осматривать помещение, продолжая танцевать. Стражники оставались с другой стороны дверей. Я прикинула расстояние и… прекрати, Эстер! Что за ребячество!? Я и правда рассчитываю прямо сейчас это сделать? Да мне же хребет переломают стоит только ринуться к нему. Да он сам скальп с меня снимет, как поймет, что я не руку поцеловать к нему иду. А еще у меня все еще нет оружия. Надо… надо выпросить его будет у Дария. Как? Не знаю. Но надо действовать более тонко. Дурная бошка!
— Ты в порядке, Эстер? — Кали встревоженно тронула меня за плечо.
— Да, утомилась просто.
— Пойдем выпьем? — она кивнула в сторону нашего столика.
Я села с бешено колотящимся сердцем, стараясь глубоко дышать. Я молилась Луне, чтоб среди музыки моего сердцебиения не было слышно. Хотя… какие вопросы это вызовет? Перетанцевала. Вот и все!
Музыка резко затихла. Я оглянулась в сторону царя. Он выглядел спокойным, а вот на лице Дария застыло агрессивное выражение. Мне казалось, что еще немного и он кинется на своего дядю. Солен встал, а те девушки, что танцевали присели.
— Я не просто собрал вас здесь, мои прекрасные цветки, — начал он. Цветки? Он белены объелся? — Я рад каждой, кто сегодня здесь в этот вечер. Я благодарен каждой, что заботиться о нашем Доме. Вы все получаете хорошую зарплату, у вас есть крыша над головой и сытная еда. Я надеюсь, что вы довольны вашими условиями.
Девушки закивали, заулыбались. У некоторых на лице было почтение и уважение, а у некоторых откровенная преданность. Но следующие слова вызвали смущение и непонимание у всех.
— Всем известно, что в Доме династии Прайд есть традиция, названная в честь древнего цветка. Традиция фиолетовой орхидеи.
Девушки стали переглядываться, чьи-то глаза загорелись интересом, чьи-то страхом. А Солен тем временем продолжал:
— В нашем Доме эту традицию давно не вспоминали покуда не было нужды. Но всем она известна. А потому я вручу этот цветок одной из вас.
Мужчина достал из-под стола вазу, где стоял цветок, о котором шла речь. Насыщенный цвет лепестков, если честно пугал. Бутон в сильных руках царя выглядел… не естественно. Что за традиция, кости гнилые! Мне уже скажет кто-нибудь или нет?
Я увидела, как Дарий бросил на меня острый взгляд, желваки на его скулах дрогнули, я тут же отвернулась. Кали встревоженно посмотрела на меня. А затем ее взгляд переместила куда-то выше. Она смотрела уже не на меня, а за меня.
— Встань, Эстер, — я услышала шепот Люкассы.
Я обернулась и поняла, что царь дошел до меня с цветком в руках. Я слегка приоткрыла рот… Он протянул мне орхидею. Мне взять ее? Что нужно сделать? Упасть в ноги или поцеловать руку? А говорить-то, что? А мне вообще можно разговаривать?
Вот если бы у меня здесь был нож, то такая хорошая возможность воткнуть ему в шею…
— Ты знаешь, что это означает? — спросил меня мужчина.
— Она новенькая, — услышала я нервный голос Люкассы. — И воспитывалась на окраинах, с матерью жила. Вообще не образованная.
— Ты ее привела сюда, даже не предупредив? — нахмурился Солен.
— Мой господин, вы сами просили не сообщать деталей девушкам. Большая часть присутствующих знает о традиции фиолетовой орхидеи. Если бы я завела разговор… то стала бы понятна причина вечера. Прошу простить мою оплошность. Я не предполагала, что вы выберете ее.
Ее оплошности тут не было, на мой взгляд. Но она сидела на коленях около его ног, опустив голову. Мне было больно на нее смотреть. Для меня Люкасса была символом сильной женщины тут. Самостоятельной, энергичной, той, кто может управлять. И когда я видела, как дрожат ее ладони около ног царя, то желание плюнуть ему в лицо было еще сильнее.
Я быстро оглянулась на Кали, она выглядела встревоженной, я услышала, что ее сердце бешено колотится. Судя по всему, она знала об этой традиции и переживала за меня.
— Эстер, — обратился снова царь
