могла, что имела в виду Руби. Будучи официанткой в местном ресторане, Руби была всего лишь небольшим игроком, не посвященным ни в одну из работ, стоящих за этим проектом. Возможно, она просто хотела расшевелить ситуацию, добавить немного интриги в сюжетную линию. Но почему? Не было никакой правдоподобной причины.
К тому времени, как Джеральд оплатил счет и они поехали домой, слова Руби потеряли свою значимость. Когда они шли по дорожке к входной двери, Том прошептал:
– Мы забыли принести еду для бабушки.
К счастью, глаза той были закрыты и она тихо похрапывала. Отпала необходимость говорить ей, что они вернулись с пустыми руками. Все равно она не смогла бы ничего съесть.
Глава семнадцатая
Той ночью, забравшись в постель, Мэри испытала мини-приступ паники с желанием отменить съемки. Она представила, как выскакивает из-под одеяла и босиком выходит на улицу, возвращается на окраину города и колотит в дверь, пока кто-нибудь ее не выпустит. Это был беспрецедентный опыт. Хотя она и Джефф бывали в постели, как их персонажи, и занимались сексом во время их собственного недолгого романа, они никогда не спали вместе.
Мысль о том, чтобы по-настоящему уснуть, закрыть глаза и погрузиться в сон, сопровождаемый неизбежным храпом и ворочаньем рядом с кем-то еще, особенно с Джеффом, заставляла ее чувствовать себя уязвимой. Она привыкла к тому, что вся кровать в ее распоряжении, и втайне боялась, что закинет на него руку во сне, думая, что он – одна из ее дополнительных подушек.
Не помогло и то, что и ночь снималась на камеру.
После того как дети переоделись и разошлись по своим комнатам, она решила, что пришло время для ее собственной вечерней рутины. Она умылась, почистила зубы и переоделась в ванной в бабушкину ночную рубашку длиной до пола, которая закрывала шею и руки до запястий, но Мэри все равно чувствовала себя незащищенной.
Выйдя в коридор, она обнаружила, что Джефф уже занял свою очередь, неся мужскую пижаму, которую нашел в комоде. Он улыбнулся, когда они проходили мимо друг друга, и в ее сознании это выражение было насмешливым. Если он думал, что это послужит началом чего-то, то она считала иначе.
Когда он присоединился к ней в постели, Мэрион уже укрылась одеялом до подбородка и смотрела в потолок. Она почувствовала, как под его весом прогнулся матрас.
– Ну и денек, а? – прошептал он.
– Насыщенный.
Она бы с удовольствием обсудила с ним этот опыт, но как Мэри и Джефф, а не как Мэрион и Джеральд. Это был не вариант. Вряд ли звуковое оборудование может уловить шепот, но лучше не рисковать. Вместо этого она заговорила шифром.
– Джеральд?
– Да, милая?
– У тебя есть какие-нибудь сожаления?
– По поводу чего?
– О наших обязательствах и нашей семье, – она надеялась, что он сможет прочитать между строк.
– Мэрион, я дорожу каждой минутой, проведенной с тобой и детьми. Что касается сожалений, я бы изменил только одну вещь. Если бы мог, то вернулся бы в прошлое и относился к тебе лучше. Тогда я был молод и незрел. Говорил и делал вещи, о которых теперь сожалею. – Он протянул руку под одеялом и коснулся кончиками пальцев ее ладони. – Я знаю, что подвел тебя, но знакомство с тобой изменило меня к лучшему, и благодаря тебе я стремлюсь стать лучшим человеком.
Она прочистила горло, не совсем зная, что сказать. Он произнес перед ней речь Джеральда, когда она надеялась достучаться до Джеффа.
– Я не понимаю, о чем ты. Ты никогда меня не подводил.
– Поверь мне, подводил. – Он переместил руку обратно на свою сторону кровати. – И обещаю загладить вину перед тобой.
– Не беспокойся об этом, – сказала она. – Я даже не уверена, что понимаю, о чем ты говоришь. Каждая знакомая мне женщина завидует мне, потому что я замужем за тобой. Глория однажды сказала, что в любое время променяла бы Кларенса на тебя.
Он засмеялся, настоящим смехом, и этот звук согрел ее сердце.
– Пожалуйста, не обменивай меня.
– Я обещаю, что не буду.
– Спокойной ночи, милая.
– Спокойной ночи, Джеральд. Сладких снов. – Она повернулась на бок, отвернувшись от него, и долгое время не засыпала, чтобы слушать. Только лишь услышав, как изменилось его дыхание, она позволила себе погрузиться в сон.
Глава восемнадцатая
Дома Аманда всегда выполняла перед сном ритуал, который состоял из йоги, упражнений для лица, умывания специальным маслом и нанесения дорогого крема вокруг глаз. А уход за полостью рта включал три различные процедуры: использование ирригатора, зубной нити и электрической зубной щетки. Ей нравилось ощущение чистоты, когда она завершала процедуры.
В Хейвене ее ночной распорядок сводился к мытью посуды с мылом, чистке зубов старомодным способом, надеванию ночной рубашки и укладыванию спать. Так странно. Это было похоже на возвращение в детство. Неудивительно, что раньше женщины так быстро старели. Мыло! Все знали – это худшее, что можно использовать для умывания лица. Она чувствовала, что ее поры уже взбунтовались. Слава богу, Феликс Уортингтон сделал проект стоящим ее времени с финансовой точки зрения.
Вернувшись в комнату, она заявила права на кровать, которую Дороти использовала в шоу. Не то чтобы у нее был какой-то выбор. Лорен уже лежала в постели Энн, уставившись в потолок и переплетя пальцы на животе.
Она выключила прикроватную лампу и, как Дороти, сказала:
– Такой замечательный день. Сначала семейная прогулка, а потом еще и совместный ужин. – Она забралась под одеяло.
– Маме не пришлось готовить большой обед, – ответила Энн. – И Руби здорово нас обслужила.
Типично. Энн всегда была паинькой. Думать о других было ее самой определяющей чертой характера.
– Значит, тебе это не понравилось? – спросила Дороти.
– Конечно, понравилось. Ужин был восхитительным. И забавно встретить в ресторане людей, которых я знала. Джимми Кертис из церкви был там с родителями, и я увидела дока Тартера с новым доктором.
– И Джорджа с матерью.
– Да. Их тоже. – Энн зевнула.
– Спокойной ночи, Энн.
– Дороти? – Ее голос разнесся в темноте.
– Да?
– Ты помнишь, как Бад взбирался на дерево и упал?
Аманда затаила дыхание. Почему она заговорила об этом? Несчастный случай, который она упомянула, произошел не по сценарию, а на съемочной площадке с актером, который играл Бада. Глупый ребенок свалился с дерева, того самого, которое сейчас стоит за их окном. Как она могла перепутать актера и его роль? Не прошло и двадцати четырех часов с начала этого проекта, а она уже выходила из образа.
– Я думаю, тебе это, должно быть, приснилось, Энн. Этого
