Одиночка Сэм – он сейчас самый свободный из свободных, беспокоиться нужно только о самом себе, а он и о себе не слишком волнуется. А за Дрикой я тоже сегодня весь день наблюдал – у нее губы уже в кровь искусаны, а ведь не водилось за ней такой привычки, не водилось.
Тигр вернулся через час, когда уже совсем стемнело. В зубах у него была птичка с оторванной головой – меры безопасности по-кошачьи. Поиграв с добычей недолго, он ее проглотил, после чего умял еще и полбанки консервированного мяса. А потом запрыгнул в кабину и уснул на полу за передними сиденьями.
Распределили смены. Я себе взял среднюю – среди ночи, чтобы дать остальным поспать «одним куском». Расстелил матрасик на передних сидушках да и завалился спать.
Дрика, дежурившая первой, разбудила меня в два, потеребив за плечо. Проснулся сразу: сон все равно был нервный и беспокойный, каждые пять минут просыпался и вообще не всегда мог понять, сплю я или бодрствую. Подхватил автомат, вскарабкался на крышу «унимога» и уселся на запаску. Все, три часа бдим.
Ночь была свежей, хоть и не холодной, но после дневного зноя, уже накрывшего Испанию, ощущалась ласковой, как шелковое покрывало. Безоблачное высокое небо было усыпано звездами, луна, почти полная, освещала землю, и кусты отбрасывали на сухую почву узорчатые, слегка шевелящиеся тени, дул легкий ветерок. Ну и цикад было настоящее изобилие – стрекотали так, что в ушах звенело.
Примерно через четверть часа после того как я заступил на пост, по дороге, до которой от нас было метров пятьсот, проехала машина, освещая горизонт дальним светом фар. Потом опять все затихло, а еще через полчаса проехала вторая, в противоположную сторону. Затем прошло еще около часа, и я услышал шум сразу нескольких двигателей. На этот раз из-за пригорка появилась небольшая колонна уже из трех машин, каких – непонятно, кроме фар, я ничего не видел. К моему удивлению, они остановились прямо напротив нас, а еще больше меня удивило то, что они фары погасили. Я вытащил из чехла лежащую рядом М-25[4], установил на сошки, устроился, глянул в прицел.
Видно было плохо, едва-едва, это же не ночник, но луна была полной, и какая-то суета на дороге наблюдалась. Детали разглядеть не получалось. Попробовал погонять карманную рацию в режиме сканера, но никаких переговоров не обнаружил. И верно: чего им болтать, они там все рядом.
Будить остальных? Не уверен, что есть смысл: поле достаточно хорошо освещено и никого в нем не видно. Нас пока никто не обнаружил, и о нашем присутствии не догадываются. Это просто звезды так сошлись, что люди на машинах остановились возле нас, случайность. Я так думаю, по крайней мере.
Они там что, на ночлег решили устроиться? А почему бы и нет. Несколько машин – их может быть много, до городов отсюда далеко, а в поле лезть, как нам, не каждому захочется, да еще по темноте. Ладно, светать будет – и разберемся, сейчас-то чего гадать?
Ясность пришла раньше: до конца моей смены оставался еще час. С той же стороны, откуда приехали машины, появился свет. Опять фары, дальний свет. Их лучи то поднимались вверх, то размашисто скользили по окрестностям, а вскоре послышался и звук мотора. Затем машина выехала на холм, откуда уже можно было заметить те три автомобиля, затем скорость немного снизилась, словно водитель усомнился, стоит ли приближаться к стоящим машинам, но так окончательно ничего и не решил.
А вот дальше загрохотали выстрелы. Много выстрелов, разом, из пулеметов и автоматов. Фары подъехавшей машины погасли, темноту прорезали только дульные вспышки и россыпи искр, которые иногда выбивали пули из металлического кузова. Били с нескольких направлений, из доброго десятка стволов, а может, даже и больше чем десятка. Через несколько долгих секунд стрельба закончилась. Послышались голоса людей, перекрикивающихся в темноте.
– Что там? – послышался перепуганный голос Сэма снизу, из кабины.
– На дороге что-то, не видать, – ответил я. – Кто-то кому-то устроил засаду. И засадил. Дрика, замри! – зашипел я, скорее услышав, чем увидев, как всполошенная девушка выскочила из машины.
На дороге включились фары, осветив небольшой белый фургон, съехавший передним правым колесом в кювет. Кроме фар замелькали, заметались по темной округе еще и лучи фонарей. Гулко хлопнула автомобильная дверь, донесся вроде бы взрыв хохота, почти съеденный расстоянием. Ветер в нашу сторону – он звук принес. Затем послышалось несколько пистолетных выстрелов, неторопливых таких, спокойных, прицельных – контроль: явно убитых упокаивали окончательно.
Я вновь приложился к оптике, навел винтовку на место засады. В свете фар можно было разглядеть, как несколько человек быстро вытаскивали из кузова фургона какие-то коробки и перекидывали их в кузов грузовика. Возле фургона стоял немолодой «патруль» на высоких колесах, со снятой крышей, с пулеметом на дуге. «Безумный Макс», «воины пустыни», блин, кобель их мать, уже созрели.
– Что будем делать? – спросила Дрика напряженным голосом.
– А ничего, – ответил я ей. – Они нас так и не видят, поэтому думаю, что скоро они уедут.
– А если не уедут?
– Там посмотрим, – ответил я философски. – Одно из двух – или уедут, или не уедут. Если не уедут, поглядим, что будут делать дальше.
– И?..
– Удерем, – ответил за меня Сэм. – За нашей машиной так просто не погоняешься. Вон туда, в поля, поедем, и никакой джип не догонит. И здесь холмики везде, прямого выстрела никак не добьешься.
– Ага, – согласился я с ним. – Мы быстро-быстро убежим.
29 мая, вторник, утро. Баскония,
автотрасса «дель Кантабрико»
Нас так никто и не заметил. Нападавшие растворились в ночи минут через двадцать после перестрелки, и, когда рассвело, мы увидели лишь расстреляную машину на дороге, а возле нее три трупа. Кто это такие, кто на них напал, зачем – не суть важно, нам не узнать, да нас и не касается. Хорошо, что не на нас, вот и вся радость. Немало: в принципе мы опять оказались в числе тех, кому повезло, а таких в мире остается все меньше. Даже разглядывать не стали, что же там случилось на шоссе, выехали на дорогу чуть дальше в стороне и покатили на север.
Ехали осторожно, гоняли постоянно рацию в режиме сканера, надеясь, что это предупредит нас о возможной опасности, но ловились все больше никому не понятные и ничего для нас не значащие переговоры. Да и те нечасто, в основном эфир был пуст. И мертв.
После городка Алтзола наткнулись на большую пробку. Уже начались Пиренеи, дорога поджималась вверх, спускалась в долины, огибала горы. «Унимог» карабкался на подъемы легко, на спусках тоже держался отлично, так бы и ехали, но…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
