class="p1">– Что у тебя в рюкзаке, Генри?
– А, это. – Генри слегка покраснел. – Я на всякий случай принёс аварийный комплект. Ну, вдруг что-нибудь пойдёт не так.
– Серьёзно? – Призраки, улыбаясь, переглянулись.
– Да. – Генри вытряхнул из рюкзака содержимое, чтобы показать нам. – Библия, книги об экзорцизме, которые я нашёл в библиотеке, и мобильный телефон, чтобы при необходимости позвонить в Службу спасения. Или священнику.
Фредерик выглядел удивлённым.
– Священнику? Какому?
– Всем, – мрачно произнёс Генри. – Я записал номер телефона каждой церкви в округе.
Тёмные края рта Джакса стали извиваться, как черви:
– Как предусмотрительно, Генри.
– Ух ты, Генри, ты запасся на все случаи жизни, – ухмыляясь, сказала Тилли.
Генри стал красным как свёкла:
– Я предпочитаю быть во всеоружии.
– Уверяю тебя, Генри, – улыбнулся Фредерик, – тебе всё это не понадобится.
– Но вы сами говорили, что никогда ещё такого не делали!
– Ну, скажем так: скорее всего, тебе это не понадобится.
– Спасибо, утешили.
– Просто доверяй мне. – Фредерик кашлянул с гулким звуком, разнёсшимся по залу, как горное эхо. – Теперь, пожалуйста, отложи все эти вещи и сядь.
Привидения окружили нас с четырёх сторон, как деления компаса. Я внезапно очень ясно осознала, чем мы собираемся с ними делиться. Мы собираемся разделить с ними смерть, пусть даже всего на несколько мгновений, пусть даже не по-настоящему.
Как это будет? Что я почувствую? Часть меня, фигурально выражаясь, просто умирала от любопытства.
Однако другая дрожала, паниковала и безмолвно кричала.
Генри протянул мне руку, и я взяла её. Если и есть вообще смысл брать кого-то за руку, то именно в такую минуту. Вместе мы смотрели на Фредерика, который парил над нами уже без улыбки на лице.
– Поскольку я здесь самый молодой, я буду первым, – объяснил он. – Я ведь пробыл призраком меньше всех. Вам так будет легче. Чем старше привидение, тем сложнее делить с ним сознание.
Я украдкой бросила взгляд на мистера Уортингтона. В темноте я не смогла разобрать его лица.
Рядом с ним сидел Игорь. «Не бойся», – сказал бы он, если б мог, чтобы поддержать меня. Однако хвост у него дёргался – кот был в полной боевой готовности.
Завитки силуэта Фредерика опустились на наши ноги, руки, волосы, проникая в нас. В ухо мне прокралось холодное призрачное щупальце.
– Я постараюсь сделать всё возможное, чтобы разделить нас в нужный момент, перед концом моей жизни, – пообещало привидение. – Я вас не брошу.
Я сильнее стиснула руку Генри и прошептала его имя.
В ответ он тоже пожал мне руку:
– Я здесь, партнёр.
– Мы не позволим, чтобы с вами что-нибудь случилось, – одновременно проговорили Тилли и Джакс, но их голоса прозвучали как издалека – уши мне наполнил дым Фредерика. Кожа неимоверно зудела. Я тонула в чёрной ледяной воде.
– Прости, – прошептал Фредерик прямо перед тем, как очутиться у меня в голове. Голос его был повсюду – в моей крови, в стоящих дыбом волосках на руках, в перехваченном дыхании. – Надеюсь, это не больно.
Глава 16
Оказалось, что больно. Очень.
Сначала было тихо, как перед грозой, когда стихает ветер.
Я не могла двигаться, дышать, глотать или открыть глаза. Единственное, что я чувствовала, – руку Генри, держащую мою руку.
И холод.
Всепоглощающий холод. Он волной проходил по моему телу, через рот и нос, просочился даже под веки, заполз под ногти, покрыл инеем каждый волос.
Я пыталась закричать. В ушах пульсировал оглушительный звон. Что это, рёв смерти? Он выл, стонал, царапал меня изнутри, как сломанные ногти. Я хотела закрыть уши руками, чтобы приглушить его, но не могла пошевелиться, не могла забрать руку у Генри. Я почему-то знала: если отпущу его, то потону в холоде; мы оба потонем.
Однако ещё хуже холода было ощущение, что я больше не я – всё ещё Оливия, но теперь не одна. Во мне находился ещё один человек, состоящий изо льда и дыма, и я страдала от мрачного тяжёлого ощущения, что меня распирает изнутри.
«Вы здесь? – прозвучал издалека слабый голос. – Оливия! Генри! Это я».
Голос Фредерика. Я пыталась прислушаться к нему, но уши мне заткнуло ледяное облако. Я осторожно попробовала стряхнуть туман и обрести ясность восприятия.
«Да, так лучше, – прошептал голос Фредерика. – Покрути головой. Распрями пальцы».
Я сжала и разжала кулак свободной руки. Видеть я ещё не могла, но чувствовала пальцы Генри – он никуда не ушёл. При каждом движении меня снова пронизывал холод, как бывает, когда выбираешься из постели морозным зимним утром.
«Не открывай глаза. Ты можешь говорить?»
Я попыталась открыть рот, и меня пронзила боль. Позади век вспыхнула ослепительная белизна.
«Не говори губами, – произнёс Фредерик. Теперь его голос звучал громче, казалось, он исходит изнутри меня. – Просто попробуй подумать, обращаясь ко мне. Ты привыкнешь не сразу, но это несложно. Скажи что-нибудь. Всё в порядке».
Я изо всех сил сосредоточилась, стала дышать медленно. «Фредерик? – В сердце вонзились бесчисленные занозы. – Где мы?»
Фредерик радостно вздохнул. «О, прекрасно. Ты приходишь в себя. Теперь ты, Генри».
«Больно», – услышала я где-то в уголке сознания потрясённый голос Генри.
«Если вас это как-то утешит, для меня вхождение в одержимость тоже тяжело».
На удивление, меня это действительно утешило.
«Продолжайте двигаться и говорите что-нибудь».
Через несколько минут я уже ощущала пальцы на руках и ногах и чувствовала, как захватывает дух.
«Генри!» – прошептала я.
«Я здесь». – Его пальцы сжали мои.
«Можно открыть глаза, Фредерик?»
«Уже скоро», – ответил Фредерик, и я чуть не вскрикнула. Он был совсем близко, в моей голове; его голос был моим голосом, и мои губы шевелились. Он говорил через меня, и, странным образом, я тоже говорила через него.
«Генри, скажи что-нибудь», – попросила я и ощутила, как не мои губы тоже зашевелились. И когда Генри произнёс: «Что-нибудь, Оливия», мои губы тоже проартикулировали эти слова. Мой голос вторил его голосу, так же как и голосу Фредерика.
«Хорошо, вы начинаете приспосабливаться, – проговорил Фредерик. – Во время одержимости мы делимся всем. Я ваш голос, а вы мой. Мой рот, мой разум, моё дыхание – всё это ваше, и наоборот. Сейчас мы единое целое. – Он помолчал. – Вы когда-нибудь принимали участие в беге на трёх ногах?»
«Очень смешно, Фредерик», – ответил Генри, и голос призрака и мой произнёс это одновременно с ним.
«Ну, я подумал, что это хорошая аналогия. Мы должны научиться думать, говорить и всё делать вместе, словно наши ноги связаны воедино».
«Можем мы хотя бы
