- Слушай, мама: когда я родился, откуда ты узнала, что я - Юрочка?
- Если бы я знала, что ты такая противная, я бы у тебя не родилася.
- Мама, давай родим себе жеребенка!
Пятилетний Эдик хвастает в коммунальной кухне:
- Папа маме часы обещал, чтобы родила ему девочку. Дал бы часы мне, я бы ему десять штук родил бы.
- В котором часу я родилась?
- В половине седьмого.
- Ой, ты и чаю-то попить не успела!
Каким бы ограниченным ни был жизненный опыт детей, они всегда готовы противопоставить его неправдоподобным измышлениям взрослых.
- Я нашла тебя в лесу под кустом, - сказала мать четырехлетней Ирине.
Та возразила с великолепной иронией:
- Когда мы гуляли в лесу, что-то я не видела, чтобы там дети валялись!
- Мама, мне очень хочется сестренку... Ты, случайно, не хочешь родить мне сестренку? Попробуй, пожалуйста!
- Я бы с удовольствием - папа не позволяет!
- Ну что ж! Вот папа уедет, а мы тогда без него попробуем!
Нередко встречаются дети, которые считают равно актуальными оба метода возникновения людей на земле:
- Мама, ты меня купила или народила?
- Народила.
- Э! А Лёньку мама купила.
- Папа, откуда я взялся?
- Тебя купили на рынке.
- Да, но прежде чем продавать, меня должен же был кто-то сделать!
- Что это ты шепчешь собаке?
- Я ей говорю: народи мне щеночков. А она мне отвечает: родю, родю с удовольствием.
Четырехлетней Иринушке хочется иметь сестру или брата.
- Анна Аркадьевна, - говорит она соседке, - вы не можете дать мне адрес, где вы покупали вашу Катеньку?
- Царица обожала свою дочь, а потом у нее родилася падчерица...
Угроза:
- Вот уеду в Ростов, рожу ребеночка и не напишу, как зовут.
- И зачем ты нам такого злого папу народила?
- Мама, мама, выроди маленького.
- Отстань от меня, мне некогда.
- У тебя же бывает выходной день!
- Мама, когда твой зонтик у тебя разродится, дан мне самый маленький зонтичек.
Родители колеблются, брать ли для Наташи собаку, так как отец этой собаки - дворняга.
- Мама, даю тебе честное слово, наверняка знаю, что там никакого отца и не было.
- Из чего человек сделан?
- Из мяса и костей.
- А кто кожей все это обтягивал?
- Деток мамы родят, а взрослых людей кто?
Наташеньке восемь месяцев. Пятилетняя Лена говорит ей сердито:
- Зачем ты в рот берешь пеленку? Вот заболеешь, умрешь, - тебя мамка второй раз рожать не будет.
- Когда я родилась, папа и мама были в театре. Пришли, а я уже тут.
Саша (трех с половиною лет) растет без отца. Это нисколько не огорчает его.
Его спрашивают:
- Где твоя мама?
- На работе.
- А папа?
- Мы его еще не сделали.
- Ладно, если ты не хочешь, чтобы я был твой сын, так роди меня обратно! (А потом ревет целый день, удрученный своей кощунственной дерзостью.)
О таком же случае я через много лет прочитал в дневнике Ф.Вигдоровой:
- Мама, почему у меня такая скандальная сестра? Роди ее обратно.
Там же такая запись:
- Мама, ну, пожалуйста, роди ребеночка или собачку, ну, прошу тебя! Знаешь, как я буду их любить.
Мать. Ох, как ты мне надоел!
Пятилетний Сережа. Не надо было родить!
- У кого самая первая мама сисю сосала?
- ...Наконец-то у девочки народилися папа и мама, и она им очень обрадовалась.
Уже с давнего времени в Швеции, во Франции, в Англии, в США идет агитация за "откровенность" родителей: считают, что психике трехлетних-четырехлетних детей будет нанесен очень тяжелый ущерб, если родители не расскажут им полную правду о тайнах их зачатия и рождения.
Английский педагог Бенджамин С.Грюнберг так и назвал свою книгу: "Родители и половое воспитание" ("Parents and the Sex Education"), где громит "отсталых" матерей и отцов, которые считают эту преждевременную откровенность ненужной.
Четырнадцатым изданием вышла в Лондоне книжка К. де Швейниц "Как рождается ребенок", специально предназначенная для детского чтения*. Книжка напечатана с подзаголовком "Что каждому ребенку нужно знать", - очень завлекательная, нарядная книжка, с отличными картинками, на великолепной бумаге. В ней с большим литературным искусством рассказывается, как продолжают свой род птицы, растения, рыбы, домашние и дикие животные, а с ними заодно и человек, который таким образом ставится в один биологический ряд со всеми живыми существами.
______________
* "How a Baby is Born", by K. de Schweinitz, London (Routledge and Kegan Paul).
Казалось бы, чего лучше! Но можно ли назвать эту книжку правдивой? В том-то и горе, что нет. Под лозунгом "говорите ребенку правду" она говорит ему ложь.
Пусть неоспорима та истина, что половой инстинкт дан живым существам исключительно для продолжения рода, но какой же влюбленный согласится считать брачные отношения с любимой только средством для производства детей! Для влюбленных их сексуальная жизнь вполне самоцельна и не преследует никаких утилитарных задач. Задача продолжения рода совершенно вытесняется в их представлении такими бурными и сложными эмоциями, какие доступны только душе человеческой. Если вы ничего не скажете ребенку об этих эмоциях, а сообщите ему лишь о технике зачатия (приравняв эту технику к той, какая наблюдается в мире животных), вы, сами того не желая, обманете его, солжете ему, ибо в вашей схеме никак не вместятся не только Наль и Дамаянти, не только Ромео и Джульетта, не только Леандр и Геро, не только Беатриче и мадам Бовари, но даже чеховская "Попрыгунья" и "Душечка", не говоря уже о "Даме с собачкой".
Вся мировая литература с древнейших времен громогласно свидетельствует, что взаимное притяжение полов отнюдь не обусловлено сознательным намерением продолжить свой род. Неужели Петрарка, воспламенившись внезапной любовью к Лауре, добивался сближения с нею, чтобы стать отцом ее детей? И было ли материнство сознательной целью княжны Мери, когда она полюбила Печорина?
Если отрешить сексуальные отношения от тех эмоций, которые порождаются ими в каждом человеческом сердце, и воспринять их как технический процесс, направленный исключительно к изготовлению детей, это будет понято каждым влюбленным как циническая клевета на любовь, - клевета, опровержением которой служат те мириады лирических песен и любовных стихов, которые слагаются снова и снова каждым новым поколением молодежи. В этих стихотворениях и песнях нашел воплощение тот комплекс возвышенных чувств, без которых любовь - не любовь.
Скажут, что я противопоставляю точной науке - поэзию, которая, как и подобает поэзии, питается одними иллюзиями, не вникая в подлинную сущность вещей. Но ведь такие иллюзии властительны не только над поэтами. Они присущи каждому влюбленному: каждый самый заурядный, самый обыкновенный мужчина субъективно воспринимает свое влечение к женщине как нечто такое, что дорого ему само по себе. Имя этого влечения - страсть.
Бьется сердце беспокойное,
Затуманились глаза,
Дуновенье страсти знойное
Налетело как гроза.
"Дуновенье страсти" - какой же воспитатель возьмется рассказывать о нем маленьким детям, которым оно чуждо, недоступно, непонятно, несвойственно.
Вот почему даже в аисте меньше обмана, чем в той урезанной, искалеченной "правде", которую спешат сообщить своим детям иные слишком торопливые взрослые.
Мне много раз случалось убеждаться, как хорошо забронирован ребенок от ненужных ему мыслей и сведений, которые его воспитатели навязывают ему преждевременно.
"Не могу, - пишет мне одна читательница, - полностью согласиться с тем, что не следует говорить малышам о том, откуда дети берутся. Не следует раскрывать всё, но сказать, что братец или сестрица у мамы в животе, надо. Я была беременна вторым ребенком. Дочка пяти лет бурно встречала меня, когда я возвращалась с работы. Однажды такая бурная встреча причинила мне небольшую боль, и я испугалась за будущего ребенка. Я сказала дочке, чтобы она пока на меня не прыгала, потому что у меня внутри ребенок и его можно ушибить. Надо было видеть, как трогательно стала девочка заботиться о том, чтобы не сделать мне больно. Спрашивала иногда: "А скоро он будет?" На вопрос о том, как он туда попал, я сказала, что об этом узнает, когда будет постарше. И все было просто. Я думаю, что в этом вопросе надо что-то частично объяснять. Но выдумывать басню о покупке ребенка - никогда не нужно".
Если же мать или отец, не считаясь с возрастными потребностями, все же попытаются сообщить ему полную и неприкрытую "истину" о зачатии, ребенок по законам своего детского мышления непременно превратит эту "истину" в материал для безоглядной фантастики.
Так поступил, например, пятилетний Волик Шмидт, сын академика Отто Юльевича Шмидта, когда его мать откровенно сообщила ему подлинные и подробные сведения о происхождении детей.
Он тотчас же стал импровизировать длинную повесть о своей жизни в материнской утробе:
"- Там есть перегородка... между спинкой и животиком.
