– За что ты так его ненавидишь? – вырвалось у Касси. – Из-за Миранды?
– Я не обязан отчитываться перед тобой. – Он резко встал и подошел к окну. Спустя несколько мгновений обернулся и спокойно добавил: – Да, я должен признать, что никогда не любил Магнуса… Это давняя история… Я познакомился с ним задолго до Миранды. Не имеет смысла вдаваться в подробности, но я очень многого не могу забыть и простить ему. Это все, что я могу тебе сказать, но, поверь, Миранда здесь ни при чем.
– Тогда почему же ты позволил ей у него работать?
– Потому что я никогда не мог ей позволять или не позволять. Миранда всегда поступала так, как сама считала нужным.
– И ты не против, чтобы я у него работала?
– Ты же сама сказала, что для тебя это уникальная возможность… кроме того, я хочу, чтобы ты осталась в Нью-Йорке.
Он уже подошел к двери, но Касси его остановила:
– Могу я все-таки узнать, что между вами произошло? Я же должна понять, что он за человек и чего мне стоит опасаться. Я не хочу жить в потемках.
– Это было давно, Касси. И не имеет отношения ни к тебе… ни к Миранде. Кроме того, – он усмехнулся, – все мы живем в потемках. Всю свою, жизнь.
Сидя в полном одиночестве в свой первый рабочий день в душной комнате без окон, Касси размышляла над тем, что, в сущности, он прав. Прошло уже больше двух часов с того момента, как дежурная с восемнадцатого этажа отвела ее в кабинет, находившийся довольно далеко от отдела новостей. То, что она пришла слишком рано, Касси поняла сразу, выйдя из лифта. Никого не было видно, только сонная молодая дежурная сидела у телефона, погрузившись в чтение журнала «Пипл».
– Ах, это вы. – Интерес к Касси у девушки прорезался только тогда, когда Касси назвала свое имя. – Сестра Миранды Дарин! Примите мои самые искренние соболезнования. Нет, никого еще нет… Впрочем, постойте, я отведу вас в кабинет, который мистер Макферсон для вас вчера освободил.
Ян Макферсон, как узнала Касси вчера в отделе кадров, был ответственным продюсером «Неприятных новостей» и ее непосредственным начальником. Она слышала о нем кое-что еще от Миранды: «Этот примадонна мистер Макферсон… С виду он кажется этаким ангелочком, но тако-о-ой зануда… От всех требует какой-то немыслимой дисциплины, точно у нас не телевидение, а симфонический оркестр!»
И, сидя в пустой и душной комнате, Касси размышляла над тем, что мистер Макферсон скажет, в свою очередь, о Миранде. И вообще, что думает вся съемочная группа «Неприятных новостей» о ее сестре, которая была такой упрямой и своенравной? Ждут ли они, что Касси окажется на нее похожей? Как отнесутся к ней, ведь она – не имеющая никакого опыта работы на телевидении, а только родственница знаменитости – заполучила это местечко так же легко, как Золушка стеклянную туфельку? Догадаются ли они, что ее покровителем был сам Магнус? Конечно же, догадаются, решила Касси. Сплетни любят везде… а уж на телевидении тем более. Это ужасно, что она еще не приступила к работе, а к ней уже будут относиться с предубеждением! И, что еще хуже, они все время будут сравнивать ее с Мирандой, и будет ли это сравнение в пользу Касси – большой вопрос.
– Я просто не понимаю, – сказал ей Кеннет, когда она сообщила ему о своем решении остаться, позвонив в воскресенье в Роли. – Это совсем на тебя, Касс, непохоже. Что ты будешь делать одна в Нью-Йорке? Работать на телевидении? А как же твоя жизнь здесь? Газета? А как же я?
– Я чувствую, что должна, Кеннет, – терпеливо объясняла она. – Хивер нуждается во мне. И потом эта работа… она будет чем-то совершенно новым…
– С каких это пор тебе захотелось нового, Касси? Что произошло с моей доброй веселой девочкой? Что с тобой, котенок? – Если Кеннет рассчитывал, что ему удастся разжалобить Касси, называя ее этим ласковым прозвищем, то он просчитался. Касси даже разозлилась: держит ее за какую-то наивную дурочку, тихоню безответную. В ней взыграло безудержное желание навсегда разрушить тот образ, к которому все привыкли: длинные светлые волосы, мечтательное выражение лица, мелодичный голос. Нет уж, такой она больше не будет! Хватит! Надоело!
– Поторапливайтесь! – Размышления Касси были прерваны звонким голосом и стуком распахнувшейся двери. – Она обернулась и увидела сияющее темнокожее лицо и целую копну черных кудряшек. Но первое, что ей бросилось в глаза – это белоснежные зубы, ослепительная улыбка Шейлы Томас. Она улыбалась так широко, что напомнила Касси Чеширского кота.
– Эй, поторапливайся! – снова крикнула девушка, окинув Касси быстрым оценивающим взглядом. – Макферсон уже приперся!
И Касси направилась за ней в коридор, где Шейла стучалась в каждую дверь, – собирала народ на совещание.
– Вон конференц-зал. Заходи. У Макферсона очередной припадок, так что приготовься к основательной пропесочке мозгов.
Через минут пять в конференц-зале собралось уже человек двадцать. В центре огромной комнаты стояли потертый стол и двенадцать стульев, требовавших починки разной степени сложности. Комната выходила окнами на вентиляционную шахту и мощную стену из серого бетона. Касси оказалась среди тех, кто пришел слишком поздно, и места ей не хватило. Касси было достаточно одного беглого взгляда на присутствовавших, чтобы понять, почему Шейла так критически на нее посмотрела. Никто не сказал Касси о том, как здесь принято одеваться. Мужчины были одеты в джинсы и водолазки, а женщины – в свитеры и узкие, как на Шейле, брюки. Лишь одна из них была в платье, но она – как быстро сообразила Касси – работала в кафе и ушла, как только выполнила все заказы.
Нет, это очень мало походило на начало исключительно приятного дня. Уверенная в том, что ее примут здесь всерьез, Касси решила идти по стопам Миранды, а потому отправилась с утра в гардеробную сестры, чтобы одеться во что-нибудь новое и солидное. Она выбрала серо-голубой пиджак от Лакруа, короткую темно-серую шерстяную юбку, чтобы продемонстрировать свои длинные стройные ноги, и пару темно-синих туфель от Ральфа Лаурена на очень высоких каблуках, которые прибавили добрые десять сантиметров к ее и без того высокому росту.
Ей очень хотелось сразу стать здесь своим человеком, что называется, вписаться в коллектив. А вышло все наоборот – безуспешно стараясь спрятаться за спинами людей в углу комнаты, она чувствовала себя белой вороной.
– Парни и девушки… – Он говорил настолько тихо, что остальных слов Яна Макферсона Касси просто не разобрала. Его подкрашенные волосы уже редели. Очки без оправы постоянно падали с носа, когда он поверх очков осматривал присутствующих с ядовитой улыбкой. Пальцы то ощупывали верхний карман, где лежали сигареты, то приглаживали волосы, то нервно стучали по столу. Внезапно наступила гробовая тишина.
