За частой проволочной сеткой, в два ряда окружающей ристалище, он видел сотни лиц, замерших в ожидании, но все они плыли перед глазами и сливались в какую-то сплошную белесую массу, арена плавно поворачивалась под ногами, а тело казалось невесомым и налитым свинцом одновременно. Неужели ему подсунули яд?
«Опоили… — натужно думал Игорь. — Предатель…» Диктор продолжал многословное перечисление его достоинств, но они для Князева сейчас превратились в один мерный гул.
«Что-то я должен сделать… — плыли в мозгу медленные куцые мысли. — Кого-то убить… Где это?.. Где оно…»
Закованный в доспехи рефери прянул от гладиатора в сторону, когда тот сделал к нему шаг, и трибуны взорвались истерическими воплями.
«Нет, этого я убивать не должен. — Игорь тупо проследил, как напуганный судья карабкается на сетку. — А где же тот?..»
И тут он увидел….
Эта тварь была страшна. И велика. Даже среди прочих тварей эта, наверное, считалась настоящим чудищем. Рога, когти и клыки покрывали, казалось, все тело, там, где оно не было прикрыто костяным панцирем. Тяжело поводя из стороны в сторону рогатой головой, монстр стоял посреди арены, ища взглядом врага. И рычал, перекрывая рев толпы.
— Какой ты, братец, жуткий, — невнятно пробормотал Игорь: распухший язык плохо ворочался во рту, а губы неслушались. — Ничего… Прорвемся…
Он двинулся к чудищу, выставив вперед оружие и приготовившись отразить бросок.
— Ну-у!
Что за ерунда! С той же скоростью, что на него наступал гладиатор, тварь пятилась назад, пока не уперлась задом в сетку, и съежилась, как побитый щенок. И тут словно ватные затычки выдернули из игоревых ушей: на него обрушился водопад звуков.
— Убей! У-бей! У-бей! — скандировал зал.
А Игорь не мог.
Напади это чудище на него где-нибудь в дебрях Измайловского парка — он дрался бы отчаянно и заколол бы тварь, как только представилась возможность. Но сейчас — здесь — не мог. Это был не грозный противник, а жалко скулящее животное. В глазах его, Игорь мог поклясться, была мольба. Тварь просила пощады. Это был не поединок — от Князева требовали прикончить несчастного зверя, который, как и сам Игорь, просто оказался в сетях Ланисты и его подручных.
— Убей ее! — шипел рефери, бренча доспехами и тряся снаружи сетку. — Зарежь эту тварь! Заколи, как свинью!
Но острие шпаги, слегка царапнув костяную пластину, уже вонзилось в присыпанный песком дощатый пол арены, а Игорь, резко повернувшись, ушел за кулисы. Навстречу ему уже бежал наспех нацепивший свои доспехи Джонс, на бегу толкнув Князева плечом и повертев пальцем у виска. Через мгновение снаружи раздался рев пришедшей в себя твари и вопли восторженной толпы.
Шоумастгоуон…
* * *
— Какого черта ты не убил эту тварь?! — Михаил Сергеевич был в бешенстве.
— Потому что она не нападала на меня, — кротко ответил Игорь.
— А почему не нападала?!
— Откуда я знаю? Сыта была, наверное.
— Сыта? Да она порвала Джонса! Самого Джонса! Ты, сморчок, сидишь сейчас здесь, а Джонса лучший хирург Черкизона собирает буквально по частям. Да ему вряд ли удастся выйти когда-нибудь еще на арену!
— Мне очень жаль, Михаил Сергеевич, — поднял на Ланисту глаза Игорь. — Я честно не знаю, почему тварь не напала на меня. Может быть, одеколон виноват?
— Какой еще одеколон? — опешил хозяин.
— Да я побрился с утра, — невозмутимо сообщил ему Князев. — И одеколоном освежился. Может, запах этой твари не понравился?
— Ты еще можешь смеяться? Клоун несчастный! Ну ничего…
Ланиста прошелся по комнате, выпуская пар, и сообщил Игорю другим, почти спокойным топом:
— Сейчас ты выйдешь на арену снова. Но сражаться будешь не с тварью. Публика недовольна, публика жаждет крови. Ты будешь сражаться с человеком.
— С кем? — Игорь привстал беспокойно.
— С Алексом. Будет, на что посмотреть.
— Он ничего мне не сделает, — сказал Игорь.
— Это ты так думаешь. — Старик издал короткий смешок.
— Не жаль одного из лучших своих бойцов? — Дышать стало труднее, но Игорь улыбнулся.
— Самого лучшего. — Ланиста ответил ему бледной холодной улыбкой. — Теперь самого лучшего. После того, как эта дрянь порвала Джонс!
— А если у него не выйдет? — упрямо спросил Князев.
— Тогда лучшим станешь ты. — по-волчьи оскалил зубы Михаил Сергеевич. — А потом мы и тебя закопаем, и кто-нибудь другой станет лучшим. Круговорот белка.
Сквозь интеллигентские очечки на Игоря глядели два звериных глаза, горящих ненавистью, но голос у Ланисты уже был ровный, бесстрастный. Вот оно. Это чудовище убить было бы по-настоящему правильно. Выхватить «шпагу» — и прямо в сердце.
— А ты зря мое терпение испытываешь, малыш, — прошипел Ланиста. — Я ведь твоего брата уже разыскал почти… Прикончишь Алекса — найду.
Игорь тяжело дышал. Он не верил ни одному услышанному от этого человека слову.
— А Алексу ты что обещаешь? Его чем заманиваешь? Неужели неважно, кто из нас умрет, а кто останется?
— Какая мне разница? — покачал головой Михаил Сергеевич. — Главное, чтобы кровищи побольше, чтобы драка пожестче. Главное — чтобы зрителям нравилось. Главное — рейтинги шоу. — Он криво усмехнулся.
— Неужели не важно, кто звезды этого шоу? — устало удивился Игорь.
— Звезд нужно менять. — вежливо объяснил Ланиста. — Ротировать. А то можно до Спартака доиграться…
— О чем вы? — нахмурился Игорь. — Не понимаю…
— И слава богу, — сказал Михаил Сергеевич. — Слава богу, Игорек.
У Князева внутри похолодело.
— Откуда вы знаете мое имя? — Он вцепился в Ланисту взглядом.
— Работа такая у меня — все знать, — нехорошо засмеялся старик. — И знанием пользоваться. Кстати… Ты не думай, что драка у вас с Алексом будет понарошку. Можешь мне поверить, он с огромным удовольствием тебя распотрошит. Сначала притворится твоим дружком, усыпит бдительность, скажет — всерьез драться не будем, а потом…
— Лжешь! — рявкнул Князев.
— Вот и убедишься на своей шкуре, — лениво ответил Ланиста, — как он к тебе относится… Вам ведь есть, что с ним делить, разве не так? А тут уж не до притворства, хе-хе…
— О чем вы? — растерялся Игорь.
— Ну как же… Не ты ведь один у Инги клиент, — иезуитски улыбнулся Михаил Сергеевич. — Есть и другие. И не все с ней нежны так же, как ты…
Игорь вскочил с табурета, стащил с головы нелепую каску и швырнул ее в сторону. За ней последовали остальные бутафорские доспехи.
— Отказываешься драться? — В голосе старика лязгнула сталь. — Твой выбор. Больше я терпеть тебя не стану.
Он свистнул, и в комнате появились двое людей. Одного взгляда на их неживые, равнодушные лица хватило, чтобы понять: работают убийцами. У первого в руках была удавка, у второго — свернутый черный брезентовый мешок, с легкостью вместивший бы труп. В руке старика чертиком из табакерки возник пистолет с привинченным глушителем. Ланиста больше не угрожал. Он и вправду собрался убрать Князева — быстро и бесшумно.
— Не отказываюсь, — дернул головой Игорь и двинулся к выходу на арену со «шпагой» наголо. — Посторонитесь. А то задену ненароком железкой, поранитесь…
Ланиста кивнул коротко убийцам, и те отступили, пропуская гладиатора вперед.
— Иди, — произнес старик. — И пусть победит сильнейший. Инга ждет, хе-хе…
Алекс уже разогревал публику, прохаживаясь вдоль сетки и вскидывая время от времени в руке двусторонний топор, сияющий полированными лезвиями. Каждое его движение вызывало взрыв энтузиазма у зрителей. Он тоже был полуобнажен, как и Игорь, только голову с распущенными по плечам белокурыми волосами украшал не медный шлем с гребешком, а остроконечный, снабженный двумя крылышками.
«Что-то он там говорил про сценический образ викинга, — вспомнил Князев. — Ну что же, мы почти в одинаковом положении…»
Гладиатор заметил соперника, еще раз рыкнул, махнув над головой топором, и приблизился к Игорю.
— Ты что? — тревожно шепнул он. — С ума сошел? Где доспехи?
— Я без них буду, — ответил Игорь, не глядя ему в глаза.
— С ума сошел? Не дури! Поиграем ножичками, попрыгаем… Смотришь, и обойдется все. Публика сегодня уже сыта кровянкой по горло.
— Ланиста считает иначе.
— Ну и черт с ним! Мы сами по себе!
Врал ему коварный старик или правду говорил об Алексе? Притворится другом, усыпит бдительность, а потом… Неужели и про Ингу правда? Как зло он сегодня утром прошелся по Игореву чувству… Правда.
Златовласый викинг с минуту буравил соперника своими голубыми глазами, а потом выдохнул зло:
— Смотри, я предупреждал.
Алекс отошел в сторону и вдруг сорвал с головы и откинул в сторону шлем. Сверкнув в сторону Игоря глазом, он вонзил в доски пола топор, который, как оба они знали отлично, служил лишь для красоты, а для боя был слишком неуклюж и тяжел. Отстегнув ножны, он стряхнул их с клинка на пол, показав во всей красе меч, немногим уступающий Игоревой шпаге длиной, разве что шире на пару пальцев и с перекрестьем вместо гарды. Оружием этим тоже можно было, и колоть, и рубить. Противники были равны но вооружению. Зал замер, чувствуя, что время показухи прошло. Начиналась настоящая игра.
