Тут же представила, как они припрутся в ресторан, я буду их обслуживать, а Тима измываться. Продолжила на него смотреть, он бросил на меня взгляд, весело усмехнувшись. А я вдруг подумала: он не всегда был таким, каким я его узнала. Сейчас во взгляде скользила насмешливость, спокойная, добрая. У него как будто даже повадки изменились, появилась расслабленность в жестах, движениях. Я так удивилась, глядя на него, что невольно толкнула кулаком в плечо, он бросил вопросительный взгляд.
— Признавайся, кто ты и куда дел настоящего Тиму?
Он рассмеялся, весело так, от души, чем поразил ещё больше. Мне кажется, я пялилась на него уже неприлично изумлённо. А потом Тима сказал:
— Ты ни разу до этого не называла меня по имени.
И я смутилась ещё больше, словно мы в одно мгновенье пересекли черту, от которой бежали изо всех сил. Он, наверное, тоже это почувствовал, потому что вернулся к старой теме:
— Так что там с Антоном?
— Ничего особенного, — пожала плечами, — мы один раз выпили кофе, вчера погуляли в парке, и он подвёз меня домой.
Тима комментировать не стал, вообще не заметила у него на лице каких-либо эмоций. Вскоре мы подъехали к остановке, он тормознул в стороне.
— Спасибо, что не дал опоздать на работу, — улыбнулась я, доставая из-под ног рюкзак. Тима, посмотрев на него, нахмурился, но ничего не сказал, уставившись в окно. Я уже открыла дверцу и подалась к выходу, как он позвал:
— Вик…
Тихо так позвал, а у меня по коже мурашки понеслись. Вот же черт. Бежать, бежать, бежать. Как можно быстрее и как можно дальше. Вместо этого я вернулась на место, поворачиваясь к нему. Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга. Я начала теребить лямку рюкзака, потому что появилось навязчивое желание протянуть руку и погладить его щеку. Господи, да ведь мы почти незнакомы. Даже не разговаривали толком ни разу. Разве так бывает?
— Не делай глупостей, — сказал Тима, а я подумала, это он вообще или про сейчас? Наверное, опять читает мои мысли. Ничего не ответив, выскочила из машины и быстрым шагом пошла к ресторану, закидывая рюкзак на плечо. Побег — это не глупость, Тима. Это, возможно, единственный шанс глупость избежать.
Глава 15
Я все-таки успела, ехала бы на общественном, наверняка бы ещё не добралась. Повезло. Быстро переодевшись, направилась в зал. Люди, словно сговорившись, решили сегодня позавтракать и отобедать в нашем ресторане. Полдня я носилась, как угорелая. Выскочив, наконец, покурить через заднюю дверь, устало прислонилась к стене, ну и денёк. Оказалось, это только начало. Я вернулась к работе, и тут же ко мне подошла Гуля, отзывая в сторону.
— Пятый столик, — кивнула в сторону зала, — твой. Это жена Давида Рубеновича.
Я устало вздохнула, даже не пытаясь скрыть своих эмоций.
— Может, ее кто-нибудь другой обслужит?
— Вик, не дури. Она специально села за твой столик, ты же понимаешь.
— И что? Надеюсь, скандал не устроит?
— Не должна. Она вообще-то дама с достоинством. Давай. Не подкачай.
Хлопнув меня по плечу, Гуля отошла в сторону, далеко не удаляясь, а я потопала к столику. Очень мило, кстати, что меня предупредили. Да еще с формулировкой, ты же понимаешь. Понимаю, я ж вроде как с ее мужем сплю. Почему я должна это дерьмо разгребать?
Мадам Салагиадзе было к сорока, хотя она пыталась это скрыть, отчасти успешно. Невысокая, худая, стильно одета, густые темные волосы собраны в хвост, перекинутый на плечо. Красивая, даже и добавить нечего. Интересно, Давид ей реально изменяет? Если да, то он полный идиот.
— Добрый день, — я с улыбкой положила перед ней меню, — хотите что-то сразу заказать или подойти позже?
Переведя взгляд, женщина внимательно меня рассмотрела, я выдержала с той же улыбкой. Усмехнувшись, она сказала:
— Я думала, Давид предпочитает брюнеток.
Так. Что там Гуля насчет скандала говорила? Хотя надо признать, тон спокойный.
— Я не совсем вас понимаю, — продолжила улыбаться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Все ты понимаешь. Послушай, девочка, не знаю, за какие заслуги… Хотя, понятно, за какие, — она усмехнулась, — мой муж взял тебя в ресторан. Но считай, что это твой последний рабочий день.
Даже не представляете, насколько вы правы. Жаль только, что еще чуть-чуть не подождали, не пришлось бы позориться и выставлять меня у всех на глазах. Надо было, наверное, что-то сказать, но я не знала, что, да и все равно уже было.
— Вижу, мы поняли друг друга, можешь собирать вещи.
Тут она перевела взгляд левее меня и как-то вся вытянулась, хотя и так сидела с прямой спиной. Почти сразу я услышала голос Давида:
— Софа, что здесь происходит?
Он встал позади меня, близко, я почувствовала запах его туалетной воды, но продолжала стоять, не оборачиваясь. Ситуация становилась все некрасивее.
— Я уволила твою официантку, — женщина, немного нервно задрав голову, посмотрела на Давида с вызовом.
— Так, — протянул он, — за что?
— За плохое обслуживание.
Давид вздохнул.
— Значит, вот что, — я почувствовала на своих плечах его руки, он отодвинул меня в сторону, — Вика, иди работай, Софа, пошли со мной.
Кивнув, я спешно удалилась, так и не взглянув на Давида. Персонал вокруг переговаривался, да и посетители поглядывали с любопытством.
— Уволила? — спросила Гуля с сочувствием. Я в очередной раз кивнула. — А Давид чего?
— Да ничего. Ясно же, что все равно уволит. Она же меня у всех на глазах…
— Хреново. Это она специально, наверное, чтобы у всех на виду. Типа пресечь разговоры и показать, кто главный. Не расстраивайся, найдешь другую работу.
— Нормально все. Что мне теперь, валить?
— Погоди, что Давид Рубенович скажет.
Все-таки Гуля хорошая, самая нормальная из всех здесь. Ещё минут тридцать я работала, ловя на себе взгляды, потом меня снова отозвала Гуля.
— Вызывает к себе в кабинет, — шепнула мне, — пойдем провожу.
Мы поднялись на второй этаж, открыв одну из дверей картой-ключом, Гуля пропустила меня в коридор.
— Последняя дверь, мимо не пройдешь. Удачи.
Я неспешно протопала по коридору. Оказавшись у двери, постучала.
— Заходи, — услышала голос Давида, приоткрыв дверь, замерла на пороге. Кабинет был отделан просто, но стильно. Ничего лишнего, все на своем месте, оформлен в серых тонах.
— Садись, — кивнул он на диван, я разместилась на краешке. Давид, немного посмотрев на меня, сказал:
— Об инциденте с моей женой можешь забыть.
— Уже забыла, — послушно сказала я.
— Больше она тебя не потревожит. Извини ее за этот поступок, она ошиблась в своих рассуждениях о тебе.
Он замолчал, я тоже молчала, так и не поняв, что дальше.
— Так и что? — спросила несмело. — Я уволена?
— Нет. Иди работай.
Я не сразу встала, пытаясь осмыслить услышанное. Он не уволил меня, хотя это явный позор его жены. Она пришла в ресторан выставить любовницу мужа, а тот, наоборот, выставил ее саму. Бред какой-то. Мотнув головой, я встала. Не хочу об этом думать, меня это не касается, я все равно уезжаю. Уже почти до дверей дошла, но резко развернулась.
— Зачем вы это делаете? — спросила мужчину. Он посмотрел вопросительно.
— Вы же не хуже меня знаете, здесь все считают нас любовниками. Вы взяли меня на работу, наплевав на условности, а теперь еще прилюдно дали понять: даже ваша жена не может меня уволить. Только не надо опять про благотворительность, слабо верится в такое.
Я замолчала, уверенная, что теперь меня точно уволят и выставят за дверь. Вместо этого Давид, немного подумав, сказал:
— Поговорим после смены. Я буду ждать тебя в машине на парковке для персонала.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Я часто заморгала, не веря своим ушам.
— Вы серьезно? — спросила его. Он развел руками, как бы меня не понимая.
— Это ты требуешь ответов, разве нет?
— Да, но… А если кто-нибудь заметит?..
— Так постарайся, чтоб не заметили, — усмехнулся Давид, закидывая ногу на ногу, — до этого же тебя не замечали.
