мало мужчин, и он затмил всех. Но было что-то в нем самом страшно возбуждающее, чего в других я не встречала.
Я открыла глаза: он трахал меня, смотря в лицо: на мое удовольствие, заставившее открыть рот, и закатить глаза в экстазе.
Красивый. Сильный. Как было приятно вести ногтями, оставляя алые следы, по напряженным плечам. Мышцы под податливой кожей были твердыми, как камень.
Я выгнулась под ним, волосы разметались по постели.
Он еле сдерживался: лицо сосредоточенное, по лбу выступили капли пота. При каждом толчке я выдыхала на грани стона. Он все сильнее бился мне в бедра, пока, наконец, мы не нашли общую точку слияния.
— А теперь нужно в душ, — прошептала я, когда всё закончилось.
Мы оба были потные.
Андрей расслабленно сопел мне в плечо, но тут резко встал и подхватил меня на руки. После секса мужчины так любят демонстрировать силу: в душевую кабину он отнес меня на руках. Целуясь, мы вымыли друг друга, стирая наши запахи. Когда я вышла, на краю постели скромно лежала стопка одежды. Я разворошила ее: женский тонкий халат, футболка, джинсы и даже трусы. Мне принесли одежду.
Я безумно хотела к Ане. Пока мы с ее отцом милуемся, ребенок совершенно один. Разнеженность и расслабленную эйфорию как ветром сдуло.
Андрей заметил, что я помрачнела.
— Что такое?
— Можно мне позвонить? — я присела на кровать, надевая трусы.
Андрей вытащил из скомканного на кровати пиджака телефон, но сразу не дал.
— Зачем?
— Позвоню охране, — я пояснила. — Анечка у них.
Андрей чуть заметно улыбнулся, то ли простая вежливость, то ли приятно слышать имя дочери.
— И что ты ему скажешь?
Я прикусила губу: об Андрее говорить нельзя, а как я все объясню? Меня похитили у всех на глазах, тут я появляюсь и прошу дочь обратно, отказываюсь от рейса в Пекин и странно оправдываюсь. Ребенка мне не отдадут.
— Что-нибудь придумаю.
— Скажи, что сбежала, — предложил он. — Попробуй узнать, где девочка. Остальное я сделаю сам.
Пока я набирала номер, сбиваясь и попутно его вспоминая, затуманенными глазами Андрей смотрел на меня.
— Какая она? — вдруг спросил он.
Я улыбнулась, жалея, что с собой нет телефона — показала бы фото и видео с Аней, где мы гуляли в парке.
— Она… она очень милая, Андрей. Похожа на тебя. Ты должен ее увидеть…
Градов мгновенно снял трубку — во время первого же гудка. Наверное, ждал звонка после похищения.
— Это Лена, — предупредила я. — Меня… меня отпустили. Где Анечка?
Сначала я хотела сказать: сбежала, но передумала. Это вызывает ненужные вопросы. Андрей включил громкую связь, чтобы слышать охранника.
— Где вы? Мы вас заберем. Что они хотели от вас?
— Это действительно были люди Глодова и меня искали из-за Андрея. Расспросили об убийстве и сказали, что я могу идти, — легко соврала я. — Как там Аня, плачет, она испугалась?
Градов выдержал паузу. Сомнения стали физически осязаемы. Но у меня был уверенный голос и натуральное беспокойство за дочку.
— С ребенком все в порядке. Господин Кац вас ждет, ребенка отвезли ему.
— Спасибо.
Я сбросила звонок.
Значит, Аня уже на борту. У меня защемило сердце, когда я взглянула на Андрея. Он обнял меня, перебирая волосы, поцеловал в лоб.
— Вы должны улететь.
— Разве ты не хочешь ее увидеть? Андрей…
Он покачал головой.
— Я тебя отвезу.
Я прикусила губу, но не стала спорить: нужно к дочери. К выходу подогнали черный «мерседес», мы с Андреем сели назад. Он обнял меня и притянул к себе. Я тоже по тебе скучала… До сих пор плохо — на физическом уровне, всю внутри скручивает и подступает паника, когда представляю, что улетаю в Пекин. Зачем? Зачем мне туда лететь?!
Я спрятала мокрое лицо у него на груди. Анину куклу он взял с собой и задумчиво мял ее в руке.
— Тише, девочка, — прошептал он.
— Я хочу остаться с тобой… Слышишь?
Он не отвечал. Смотрел поверх меня в окно — на ночной город.
— На чуть-чуть, Андрей… На неделю. На день.
Рука дрогнула.
Я оторвалась, глядя ему в глаза. У него был грустный вид. Упрямый. Хочет посмотреть на дочь — еще как хочет, и продавливает свое: по раздельности безопаснее.
Разве это так? Я никогда не чувствовала себя такой защищенной, как с ним.
— Помнишь, я была беременной? Мы жили в заброшенном доме, и я была счастлива там, счастлива, как никогда в жизни. Мне до сих пор тот дом снится, и ты…
Андрей отвел глаза. Я догадалась, почему он молчит — не доверяет голосу. Или знает, что переубеждать меня бесполезно.
— Давай побудем вместе, — я просила искренне, от души. — Спрячешь нас, я на все согласна, на любые условия. Не будем выходить из дома, жить где угодно… Пусть Аня тебя запомнит…
Я разрыдалась.
Было стыдно за себя, за свою открытую любовь — хотя что постыдного в чувствах? — за детские по силе желания, за уговоры… Я затихла, исчерпав запал.
Андрей дышал в макушку.
Он наклонился, клюнул меня губами, словно стеснялся целовать при всех и только потом захватил ртом мои губы. Нежный поцелуй. Успокаивающий. Чтобы я перестала молить и рыдать и вспомнила, кто он.
— Я тоже этого хочу, — неразборчиво, с паузами, пробормотал он.
Остаток пути мы молчали. Я прижималась к Андрею. С болью смотрела на пролетающие мимо пейзажи и мечтала об одном: быть с ним.
«Мерседес» остановился напротив входа.
Время прощаться.
— Я не полечу! — отрезала я, наклонилась, крепко целуя его в губы, и открыла дверь. — Я никуда не полечу, Андрей!
Выпорхнула из машины и направилась ко входу. За зоной досмотра меня ждал мужчина в костюме — я его узнала: один из людей Эмиля. Я подошла, мы стояли сразу за стеклянным входом, Андрей должен видеть меня из машины. И я уверена — смотрит.
— Я не лечу в Пекин, — сказала я. — Передайте Эмилю… Передайте, я встретила друга. Он поймет. Пожалуйста, я хочу забрать дочку.
Ее вынесли через несколько минут.
Сам Эмиль.
В его руках полуторагодовалая девочка смотрелась крохотной.
— Вы не летите? — переспросил он, отдавая мне ребенка. Аня, увидев меня, сразу же разревелась, крепко вцепилась в шею и повисла, как перепуганный детеныш. — Хотел лично от вас услышать.
Аня с ревом уткнулась мне в ухо мокрой мордашкой.
Я скованно улыбнулась, не зная, что сказать.
Под жестким холодным взглядом Каца я всегда терялась. Он бросил взгляд поверх моего плеча.
— Всего наилучшего, — он направился в сторону выхода на посадку, высокий и мощный в своем дорогом светло-сером
