Этот спектакль закончился также неожиданно, как и начался. Однажды, Джонатан услышал разговор двух парней из окружения принцессы. Они обсуждали сколько ещё будет играться с бароном, ведь спор она уже выиграла. Нет, Джонатан не полюбил Глорию, но все-таки почувствовал себя преданным и опозоренным. Он собрал вещи и покинул академию. Его не стал останавливать, ведь история то не красивая, да и принцессе он больше был не нужен.
В душе у парня творился ад. Он будто снова переживал уход матери. Отец тоже не был в нее влюблен, но доверял и верил своей жене. Теперь Джонатан поверил Глории и ничего хорошего из этого не вышло.
Я смотрела на парня и сейчас в моих глазах он не был молодым мужчиной, а был просто брошенным маленьким мальчиком. Тихое поглаживание по руке и какие-то успокаивающие слова. А я делаю явные успехи в обучении утешению! А ещё пришло в голову сколько же брошенных и потерянных детей в мире, даже если они живут со своими родителями. Назад мы возвращались молча. Казалось, барон высказал все что хотел, а я так и вообще ничего не хотела рассказывать с самого начала. В поместье уже зажгли свет. И мы двигались на свет, как корабли на маяк.
Глава 13
Утром я выходила к столу с двояким чувством: во мне появилась уверенность, что смогу женить на себе барона, но исчезла уверенность, что мне это нужно. Выслушав исповедь Джонатана, во мне росло гадкое чувство, что я буду уже третьей женщиной в жизни барона, которая его подведет. А в том, что подведу сомнений не возникает.
За завтраком Юстиан сидел хмурый. Мне было интересно, чего это нашло на нашего язвительного друга, но поговорить наедине шанса не выпало, а обсуждать при бароне почему-то не хотелось. Сразу после окончания трапезы Джонатан пригласил меня на прогулку, не видела причин отказываться.
Снова сад, неспешный шаг, в этот раз отличался только разговор. Барон в это утро был более открыто расположен и говорил о своих переживаниях, рассказывал истории из жизни. Оказалось, что до шестнадцати Джонатан был очень подвижным ребенком и постоянно впутывался в разные истории. То с другими детьми удерет в лес, где решат построить свое государство и вернутся только через три дня, когда родители уже успели весь город обыскали и все нервы себе истрепать. То залезет на спор на крышу и по коньку пройдет.
А с уходом матери парень быстро повзрослел и истории его стали более сдержанными и прагматичными. Это не были выходки подростка, скорее истории взрослого человека. Из повествования я поняла, что ещё до смерти отца Джонатан перенял на себя обязанности по управлению баронством.
Мы присели на лавочку и продолжили разговор. Почему я вчера не заметила эту лавочку? Изображать заинтересованность гораздо удобнее сидя. Солнце пригревало, шелест листиков на деревьях и пенье птиц — все это очень расслабляло. На лице расползлась улыбка и я произнесла:
— Как же хорошо!
— Что хорошо? То, что отгрузили лес вовремя?
Вот же ж гадство, опять потеряла нить разговора. О каком лесе он там говорил?
— Извини, Джонатан, просто здесь так хорошо.
Мужчина не обиделся. Он тоже улыбнулся:
— Да, прекрасная погода. И сад. С раннего детства это мое любимое место. Здесь спокойно и тихо. Природа дарит человеку гармонию, помогает узнать себя.
— В смысле узнать себя? — Я удивленно уставилась на Джонатана.
— Не знаешь? Все просто: сядь удобно, расслабься, увидеть себя со стороны, спроси себя, чего ты хочешь от жизни, прислушайся к себе, услышь ответ.
Я прислушалась к своим ощущениям. Чего же мне хочется? Понятия не имею. Видимо, я с собой не разговариваю, обиделась, наверное. Единственное в чем была абсолютно уверена так это в том, что не хочу слышать Джонатана. Тааак, а вот это уже не очень хороший признак. Открыла глаза и уставилась на барона. Внешность мужчины оставалась все такой же идеальной. Но почему же она мне кажется такой пресной.
— Лилиан, зачем вы приехали на самом деле?
Я опешила от прямого вопроса. Что ответить на такой вопрос? Решила попробовать сказать правду:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Замуж за вас выйти.
Мужчина закашлялся и задал странный вопрос:
— Зачем?
— Ну, мне нужно замуж. За аристократа. А остались только старые. А ты принцессе отказал. — Произнося всю эту охинею ещё раз утвердилась в мысли, что нужно посетить курс по риторике.
Как ни странно, мужчина меня понял, или сделал вид что понял. Он закивал. Но ничего говорить не стал. А мог бы и предложение сделать. Чего тянуть-то? Все равно ведь жениться, куда же ему деваться. Решила поторопить Джонатана:
— Ты как? Не против?
— Не против чего?
Кажется, все-таки притворился, что понял. Я решила пояснить:
— Не против ли ты, жениться на мне?
И тут я смогла воочию увидеть, как вытягивается лицо барона и отваливается его челюсть. Он заикаясь спросил:
— Т-так с-сразу?
Решила немного успокоить будущего мужа, а то ещё удар хватит барона. А до свадьбы он мне нужен живой.
— Нет, конечно, не сразу. Нам же нужно ещё в мой замок вернуться. На свадьбе нужно чтоб мои родители присутствовали, обязательно.
И тут барон просто встал и ушел. Представляете? Это же совсем не вежливо. Где его манеры? Я тут пытаюсь его успокоить, а он уходит. Да что там уходит, убегает. Ну и ладно. Посижу, буду наслаждаться природой.
Обед проходил в очень напряженной обстановке. Все бароны что ли такие впечатлительные? И если Джонатан сидел и молча жевал еду, не поднимая взгляд от стола, то Юстиан наоборот улыбался. Он что радуется моему провалу? Ах ты ж морда некромантская, ну погоди, останемся мы с тобой вдвоем!
Видимо взгляд у меня сделался настолько кровожадным, что некромант улыбаться перестал. А вот эльф выглядел растерянным. У него явно не хватало информации о происходящем, и мальчишка просто переводил взгляд с меня на барона, с барона на некроманта, и снова на меня. Я порядком устала от всей этой напряженности, поэтому решила за столом не рассиживаться, а пойти навестить своего кошмарчика. Вот кто всегда за меня полакомится, ну в смысле сожрет любого, кто удумает меня обидеть.
Геро мирно дремал в своем загоне. Ну не будить же его в конце концов. Я уже собиралась покинуть конюшню, когда сзади послышались шаги. Джонатан остановился в дверях:
— Лилиан, нам нужно поговорить.
— Ну если вам нужно, то говорите. — Я не смогла сдержать язвительного тона. Просто, к этому моменту так устала от удирающих женихов. Сколько можно? Я же не монстр какой-то, а девушка и у меня есть совсем обычные потребности в любви, восхищении, нежности и комплиментах. И так мне пришелся по душе образ обиженной и оскорбленной, что я даже всхлипнула тихонько.
Не знаю, что в этот момент думал барон: девушка то язвит, то чуть не плачет. Но, определенно, какие-то мыслительные процессы в голове мужчины происходили. Джонатан сделал пару шагов вперед, обнял меня и тихо сказал:
— Прости. Я не хотел тебя обидеть. Ну-ну, маленькая, не плачь.
Кто маленькая? Я маленькая? Даже всхлипывать перестала, но слезинка уже накопившаяся в глазу, пролилась на щеку. Я начала прислушиваться к тому, что успокаивающе бурчит барон. А мужчина, нужно сказать, не замолкал, он гладил меня по спине и все говорил, и говорил, и говорил. В какой-то момент я разобрала:
— Я женюсь на тебе, Лилиан. Какая же ты милая и такая ранимая. Я буду защищать тебя всегда.
А так можно было?! То есть достаточно было пустить слезу, как на мне женятся. Знала бы давно бы научилась рыдать на заказ, насколько бы это облегчило мою жизнь. Уже давно была бы замужем и никуда идти не пришлось бы. Или это только на барона слезы имеют такое сильное влияние? Как бы ни было, кажется, у меня появился жених, причем не «будущий», а самый настоящий. В этот момент мужчина решил как-то закрепить сказанное. Джонатан наклонился и резко поцеловал меня. И… И ничего. Я механически отметила, что у мужчины теплые и мягкие губы. От Джонатана приятно пахло. Но я с разочарованием отметила, что не возникло никакого волнения, желания или чего-то ещё.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
