цели: спасти человечество от вымирания, а планету от глобальной катастрофы. Гринпис стал официальной партией, поддерживаемой на правительственном уровне. Началась борьба за выживание. Были повсюду запрещена деятельность заводов и фабрик, допускающих в процессе производства выбросы непереработанных отходов. За производство и продажу табачных изделий была установлена смертная казнь, без права помилования. Но оставшаяся на земле растительность всё равно не справлялась с переработкой углекислого газа в кислород. Ученые подсчитали, что для того, чтобы вернуть планете её первоначальное состояние до того момента, когда нефть стала источником энергии и выхлопные газы безо всякой переработки выбрасывались прямо в воздух, нужно не менее трёхсот лет, да и то при условии, что на всей планете, во всех странах и регионах на протяжении этого времени будут использовать исключительно экологически чистые производственные мощности, не допуская дальнейшего загрязнения атмосферы. То есть, грубо говоря, мои потомки в двенадцатом поколении смогут дышать чистым воздухом, не отягченным примесью двуокиси углерода, будут здоровыми и смогут дожить до ста или даже ста пятидесяти лет. Как это и должно быть. Если человечество не совершит очередной фатальной ошибки.
Идя по улице, я всё время ощущала запах бензина, хотя его производство, равно как и мировые запасы нефти, закончились более полувека назад. Но этот запах впитался, въелся, словно грязь, в почву, в асфальт, в стены домов, в деревья, так что казалось, что за это время ничего не изменилось. О том, что этот въедливый запах – запах бензина, я знала от бабки, которая ещё застала период автозаправок и бензоколонок. Сейчас вместо нефти повсюду используется биотопливо, главной составной частью которого является метан – биогаз, производимый на скотобойнях из потрохов и отходов коров. Конечно, это не слишком эстетично, но экологическая чистота этого вида топлива ни у кого не вызывает сомнений. А сейчас это главное.
Основным общественным транспортом сейчас является аэробусы с антигравитационными двигателями. Но если нужно слетать куда-то подальше, например, в другую страну или просто в другой город, находящийся в паре тысяч километров, мы пользуемся аэрокосмолётами – обычными ракетами малой и средней дальности.
Я вошла в квартиру и автоматически включила воздухоочиститель. Теперь можно было дышать полной грудью, не опасаясь впустить в свои лёгкие порцию бензола или углерода.
Сняв куртку, я прошла на кухню и поставила чайник. Через пару минут я услышала звук открывающейся двери, и привычный астматический кашель возвестил о том, что Феликс, мой муж, вернулся с работы.
– Как прошёл день? – поинтересовалась я у Феликса за ужином.
– Нормально, – ответил он, пережевывая котлету из модифицированного мяса курицы.
– У меня тоже всё как обычно.
– Слышала новость? – отвлёкшись от котлеты, обратился ко мне Феликс.
– Какую?
– Через неделю ожидается солнечное затмение.
– И что в этом такого сверхъестественного?
– А то, что в связи с обострением экологической ситуации на Земле за последние годы, возможны самые непредсказуемые последствия этого затмения.
– Разве может быть что-то ещё хуже того, что мы имеем сейчас?
– Значит, может, если собираются эвакуировать всех жителей Синеярска и ближайших районов.
– Что? Эвакуировать?
– Дашка, ты что, с бананами в ушах ходишь? Об этом весь город говорит. За мной в аэробусе две бабки сидели, так и те смаковали эту новость на все лады.
– Так на то они и бабки, чтобы всякую сплетню принимать за истину в последней инстанции.
– Короче, я понял. Ты опять витала в своих заоблачных далях и пропустила главную новость дня.
– А ты сам уверен, что это не слух?
– Конечно. У нас на работе по этому поводу шеф собрал всех на летучку и вкратце объяснил нам, что в связи с глобальным природным истощением невозможно просчитать экологические катаклизмы, которое может повлечь за собой это солнечное затмение.
– Феликс, ты что? Как это невозможно просчитать вероятность экологической катастрофы? Это же абсурд! Мы ведь живём в конце 22 века! Сейчас любой школьник в состоянии составить программу, способную спрогнозировать ту или иную модель развития ситуации.
– Так было раньше! Ещё каких-то пятьдесят лет назад можно было спокойно делать прогнозы, задавая компьютерам программы и получая от них точный ответ. Но сейчас затянувшийся экологический кризис явился тем катализатором, который может спровоцировать глобальную экологическую катастрофу.
– По-моему, ты говоришь чушь. Не хочу даже обсуждать эту тему.
– К твоему сведению, предстоящее событие уже окрестили «Затмением века». Думаешь, это для красного словца выбрали такое помпезное название рядовому солнечному затмению?
– Откуда мне знать? Я не база справочных данных.
– Тогда верь мне на слово.
Я фыркнула и пошла в другую комнату, оставив Феликса одного доедать ужин. А через секунду я уже выбросила из головы этот разговор, потому что была абсолютно уверена в том, что на мою жизнь и так выпало достаточно потрясений. Одного факта рождения в 22 веке уже достаточно для того, чтобы считать себя на всю жизнь несчастным человеком. И если думать ещё о чём-то более ужасном, то можно просто сойти с ума. Нет уж, увольте.
Однако совсем отстраниться от вселенских проблем мне не удалось. Утром я отправилась на работу, которая всегда казалась мне самым мирным и спокойным местом на свете, где царила исключительно вдохновляющая атмосфера, потому что работала я в теплице при научной лаборатории, занимающейся воспроизводством исчезнувших видов полезных растений. Весь последний год мы пытались вырастить томаты, которые перестали расти на земле больше семидесяти лет назад. И нам это удалось. Сначала мы добились лишь того, что на ростках стали появляться цветы, которые увядали, не успев дать начало плоду и семенам. Но после долгих месяцев работы на маленьких симпатичных кустиках стали появляться первые томаты. Они были совсем крошечными, не способными вырасти в большой плод, но всё равно это был большой прогресс. Мы рассчитывали, что в будущем году плоды томата достигнут нужного нам размера, а ещё через год-другой в меню наших кафе и ресторанов вернутся блюда из помидоров и даже по доступной цене. Дай-то Бог!
Но сегодня мой рабочий день начался отнюдь не с наблюдений за своими зелёными питомцами, а с разговора со своей коллегой Майей Сизовой, которая отчего-то считала себя моей лучшей подругой и на этом основании всегда живо интересовалась подробностями моей семейной жизни. Наверное, потому, что у неё самой на личном фронте был полный штиль, хотя, на мой взгляд, она не была лишена привлекательности. Но кто знает этих парней? Почему все они могут дружно выбрать одну девушку, полностью игнорируя всех остальных? Однако этот вопрос меня не сильно беспокоил, потому что мне посчастливилось ещё в школьные годы познакомиться с Феликсом
