– Знаешь, завтра меня могут сбить – водка пропадет! Давай все-таки я сегодня выпью.
И получает еще сто граммов.
Посему летчики решили, что такое серьезное дело, как раздача водки, официанткам доверять нельзя, и выбрали разливалу из своих рядов – Урвачева. Он гордился этим не меньше, чем наградами.
Надо сказать, что в некоторых частях увеличение нормы выдачи водки носило иногда более широкий размах. Особый отдел НКВД 6-го иак докладывал командиру корпуса: «В ноябре – декабре с. г. в 562-м иап были случаи, когда летному составу выдавали 200–300 грамм вина вместо положенных по приказу Наркома 100 грамм, в результате чего в полку были случаи полного опьянения летчиков». Обращает на себя внимание жеманство, с которым особисты водку называли вином.
Наркомат обороны СССР тоже был озабочен совершенствованием порядка хранения и выдачи водки войскам действующей армии. Однако, в отличие от летчиков 34-го полка, которые эффективно решили эти вопросы раз и навсегда, наркомат вынужден был неоднократно возвращаться к ним, дополнительно принимая соответствующие приказы в мае, июне и ноябре 1942 г., а также в мае 1943 г.
О выплатах за сбитые самолеты следует еще сказать, что они могли оформляться не только приказами и ведомостями, как в 34-м полку. Так, генерал-полковник авиации Герой Советского Союза Горелов вспоминал об этих выплатах: «Мы в войну деньги не считали. Нам говорили, что нам причитается столько-то там денег. Мы же их никогда не получали, никогда не расписывались, а деньги шли». Другой порядок существовал в истребительном полку, в котором воевал младший лейтенант Маслов: «Мы этих денег не видели. Просто учет был в штабе, кто сколько сбил, а после окончания войны начали считать, кому сколько причитается. Мы в 1945 г. получили эти деньги».
Завоевание господства в воздухе и начало контрнаступления под Москвой
В начале ноября советская авиация нанесла удары по аэро дромам базирования немецких истребителей, которые сопровождали бомбардировщики в налетах на Москву. В ходе этих атак 4 ноября летчики полка Байков, Еременко, Коробов, Платов, Потапов, Шокун и Урвачев во главе с Александровым сопровождали штурмовики Ил-2 при налете на занятый немцами аэродром Инютино. А всего месяц назад с этого аэродрома «Чайки» 120-го полка вместе с истребителями эскадрильи Михаила Найденко штурмовали войска противника в районе г. Белого.
В этот раз на подходе к Инютино, прикрывая штурмовики, восьмерка МиГов вступила в бой с восемью звеньями Ме-109, рассеяла и отогнала их. В этой кутерьме с четырехкратно превосходящим по численности противником произошел эпизод, описанный в журнале боевых действий: «Коробов пристроился к звену Ме-109 (приняв за своих). Распознав противника, расстрелял один Ме-109 в упор». После этого Коробов поспешил уйти в облака, потерял в них ориентировку и приземлился в Рязани. Шокун был подбит огнем зенитной артиллерии, легко ранен и совершил вынужденную посадку. Тем не менее эти налеты вынудили немцев отодвинуть базы своих истребителей от Москвы.
На следующий день Александров повел группу истребителей в составе Найденко, Еременко, Платова, Сельдякова, Дурнайкина, Тараканчикова и Коды на прикрытие войск в районе Дорохово. Здесь они встретили девятку бомбардировщиков Ю-87 под защитой девяти истребителей Ме-109. В ходе боя Николай Александров реактивным снарядом сбил бомбардировщик, но Александр Кода попал под огонь зенитной артиллерии и погиб, а Захар Дурнайкин покинул подожженный мессерами самолет на парашюте.
Ближе к вечеру Александр Потапов атаковал три «Дорнье-215» и одного из них сбил. Георгий Урвачев в этот день тоже встретился с противником:
«5.11.41. Воздушный бой, 1 полет, 30 минут».
6 ноября, по свидетельству историков, немцы предприняли попытку сорвать празднование годовщины Великой Октябрьской революции: «В 15 часов они бросили на Москву 250 самолетов <…>. Первыми на перехват вылетели летчики 34-го истребительного авиаполка. <…> Ни один самолет врага не прорвался в тот день к Москве <…>. В 18 часов 40 минут был дан отбой воздушной тревоге, а в 19 часов на станции метро «Маяковская» началось торжественное заседание Московского Совета».
Перекрывая путь самолетам противника к Москве, Александров в 13.30 поднял восьмерку, а в 15.30 – девятку истребителей полка. В районе Наро-Фоминска, а затем Кубинки в составе этих групп бои вели летчики Еременко, Коробов, Бубнов, Платов, Потапов, Букварев, Тараканчиков, Байков. Особенно напряженный воздушный бой был во втором вылете с девяткой немецких истребителей Ме-109 на высотах 1500–3000 м.
7 ноября командир 6-го истребительного авиационного корпуса полковник И. Д. Климов подвел предварительные итоги воздушных боев по защите Москвы. Первыми по количеству одержанных в небе побед он отметил 34-й и 16-й полки, которые при этом понесли наименьшие потери.
11 ноября полковника И. Д. Климова на посту командира 6-го иак сменил полковник А. И. Митенков.
В ноябре 1941 г. войска ПВО территории страны были реорганизованы, командующий этими войсками генерал-лейтенант М. С. Громадин стал заместителем наркома обороны, а И. Д. Климов – командующим истребительной авиацией ПВО. Через полгода генерал-майор авиации Климов и подполковник Калараш, вместе с которым они в марте 1941 г. пригнали первые МиГи в 34-й полк, были направлены на Северо-Кавказский фронт, где Климов стал командиром 236-й иад, а Калараш – штурманом этой дивизии. Вскоре в одном из вылетов на спарке они были сбиты в районе Ростова-на-Дону, Климов тяжело ранен и оба летчика покинули самолет с парашютами.
Климов длительное время был на излечении, а Дмитрий Калараш 29 октября 1942 г. с ведомым летчиком капитаном Сергеем Щировым, прикрывая войска, недалеко от поселка Лазаревское (район г. Сочи) вступили в бой с шестеркой Ме-109 и двоих из них сбили. Затем раненый Щиров вышел из боя, а Калараш, расстреляв боезапас, таранил мессера. Покидая свой поврежденный самолет с парашютом, он ударился о его киль и от полученного ранения скончался в госпитале.
В декабре Д. Л. Каларашу (посмертно) и С. С. Щирову[6] были присвоены звания Героев Советского Союза. К тому времени у каждого из них на боевом счету значилось по 17 самолетов противника, сбитых лично и в групповых воздушных боях. Именем Д. Л. Калараша были названы улицы в Люберцах, Хабаровске и интернат в г. Свободном Амурской области, поскольку он рос и учился на Дальнем Востоке.
И. Д. Климов в 1943–1947 гг. вновь был командующим истребительной авиацией ПВО станы, затем стал заместителем главного инспектора ВВС, генерал-полковником авиации. С 1959 г. в запасе. Будучи в высоких должностях и званиях, Климов продолжал летать на истребителях. В связи с этим в авиации долгое время бытовала история о том, что как-то в полете на истребителе по маршруту он совершил на одном из попутных аэродромов незапланированную вынужденную посадку, точнее сказать, совершил ее «по нужде», приземлился без заявки, разрешения и прочих формальностей. Возмущенный дежурный подбежал к неизвестно откуда взявшемуся самолету и опешил от невиданного количества звезд на генеральских погонах пилота, который строго приказал: «Доложишь командиру части, что генерал-полковник Климов сел по…ать и улетел».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
