— Что же? — в карих глазах Аретт мелькнул интерес.
— Конечно, не амулеты, — король предвосхитил следующий вопрос, — но кое-что другое. Информацию.
— А, — императрица даже не пыталась скрыть разочарование. — И какого рода?
— Полезного рода, твое величество. Настолько полезного, что она будет способствовать сохранению Уларата в прежнем виде.
— Вот как? И что же может нарушить прежний вид моей страны? — в голосе Аретт угадывалось недоверие.
— Кто-то, известный большинству присутствующих, — Михаил понимал, что его позиция слабая, доказательств далекоидущих планов Олеана нет, а есть лишь умозаключения. Однако король сейчас пытался сообразить, как можно сгустить краски так, чтобы у всех создалось впечатление надвигающейся катастрофы.
— Кто же это?
— Я предлагаю обмен, — ответил король. — Если моя информация окажется тревожащей, а она такая и есть, то твое величество отпустит меня.
Аретт на секунду задумалась, наморщив лоб. Она не особенно верила в сказанное, но, с другой стороны, знала, что ее собеседник — важная фигура. Такой, скорее всего, не станет врать и раздувать большое дело из пустяка.
— Но твое величество может хотя бы намекнуть, о ком идет речь? — спросила императрица.
— Об одном великом ишибе, подданном Уларата, — честно ответил король, у которого в голове уже начал зарождаться план по выведению на чистую воду Олеана.
Аретт отложила вилку и в упор посмотрела на Михаила. На какую-то секунду в ней не осталось ничего, свойственного юности. На короля взирала дама, искушенная в политике и сохранении власти любой ценой.
'Любопытный экземпляр, — подумал он. — С ней наверное интересно говорить о том о сем…'
— Твое величество просила представить доклад по командирам имис, — тагга вновь вмешался в разговор. — У меня есть все записи. Думал показать их после завтрака, но сейчас понял, что это может быть очень важным. Если твое величество уделит мне наедине пару минут…
— Подожди, советник, — императрица отмахнулась, пожирая короля глазами, словно пытаясь проникнуть в самую суть его мыслей. — И кто будет оценивать информацию об этом великом ишибе? Стоит она или нет свободы короля Ранига?
— Я целиком полагаюсь на мнение и слово твоего величества, — великодушно произнес Михаил, который уже ясно представлял, как можно раскрасить Олеана самыми черными красками, да еще и предоставить некоторые доказательства.
Король только что вспомнил, что великий ишиб упоминал, что настоящий Нерман похож на родственниц по материнской линии. А ведь его бабушка была младшей принцессой Фегрида, правда, без аба, но зато состояла в близком родстве с династией Уларата. Поэтому что получается? У Олеана есть не только странные животные, но и некто, в ком можно при желании узнать отпрыска правящих династий нескольких государств. И этого отпрыска по тайной причине прячут от всех! Конечно, не факт, что Нерман на кого-то там похож, кроме самого себя, но если сообщить, что Олеан скрывает неизвестного ишиба императорской крови, то Аретт тут же сделает стойку (или Михаил ничего не понимает в психологии монархов). А животные только усилят эффект.
А потом уже дело техники — важно убрать Нермана раньше, чем до него доберется императрица. И это будет сделать гораздо легче, если Михаил окажется на свободе. Игра на грани фола, но обстановка благоприятствовала. С одной стороны — война между империями, с другой — сопротивление Олеана местным властям… возможно, небольшой рейд с фегридскими имис решит проблему. Нерман в любом случае жить не должен.
Но в тот самый момент, когда Михаил был уже готов открыть рот, чтобы заключить сделку и поведать о коварных замыслах Олеана, а потом, если надо, усилить речь вероятным претендентом на уларатский престол, кое-что произошло.
Слуга, несший поднос с небольшими сладкими булочками, неожиданно споткнулся прямо около императрицы и одна из булочек влетела в серебряный кубок Михаила, наполненный вином. Все произошло так быстро, что ишибы, сидящие за столом, ничего не успели сделать.
Советник Релест тут же вскочил со своего места.
— Глубоко извиняюсь, твое величество! Это — вина моих людей, а значит — и моя вина. Я сейчас же распоряжусь, чтобы новый кубок был доставлен, а слуга понес наказание.
Слуга, молодой темноволосый парень, выглядел ошарашенным. Он не мог понять, как это все произошло. Но советник взял его твердой рукой за плечо и, не обращая внимания на слова Михаила о том, что все в порядке, одежда почти не испачкалась и не стоит беспокоиться, потащил за дверь.
— Тагга всегда уделяет порядку повышенное внимание, — пояснила императрица. — Впрочем, случай действительно неприятный. Возьми мой кубок, твое величество. Это — компенсация за произошедшее.
Аретт демонстративно подала кубок той стороной, которой касались ее губы. Михаил понял по взглядам окружающих, что этот жест — показатель того, что он находится в фаворе. Таким нельзя пренебрегать, хотя король не испытывал никакого желания пить из одной посуды с практически незнакомой, пусть и привлекательной, женщиной.
Михаил слегка замешкался, поэтому позволил стремительно подбежавшей прислуге поставить новый кубок перед ним. Императрица все еще держала свой в вытянутой руке и ласково улыбалась. Делать было нечего. Король принял посуду Аретт, взял свой новый кубок и протянул ей. Обмен свершился.
Советник вернулся к столу в момент, когда слуга наливал вино императрице из кувшина, но садиться не спешил. Вместо этого он снова выступил с пространной извиняющейся речью, но Аретт решительным жестом остановила его и поднесла кубок к губам, подавая пример Михаилу. Королю ничего не оставалось делать, только отхлебнуть вино. Так же поступила и радушная хозяйка.
Не прошло и нескольких секунд, как Михаил понял, что, увы, ему не удастся больше поговорить с императрицей 'о том о сем'. Да и вообще, вряд ли у кого-нибудь получится это сделать. Красивое и ухоженное лицо Аретт исказилось, приобрело красно-синюшный оттенок, императрица, абсолютная владычица огромной территории и бесценных шахт, захрипела и упала на пол.
Король не стал паниковать, в отличие от остальных. В его голову в этот момент пришла дурацкая мысль. Что вот он — путь власти. Нужно с юных лет карабкаться на вершину, расталкивая всех на своем пути, притворяясь неизвестно кем, развивая актерский талант, обманывая, принуждая, интригуя, чтобы закончить свою жизнь на полу дворца провинциального города. Помогли ли императрице ее тщательно выверенные жесты? Ее притворство? Ее властолюбие? Ее железная воля? Ее любовь к великим ишибам знатного происхождения? Нет… Ничто не спасло Аретт. Михаил подумал и о том, что нечто подобное ждет и его. Что трепыхания и попытки удержать власть не над империей, а над небольшой страной, могут закончиться так же. Кто-нибудь убьет его, соратники перегрызутся, Анелия, ее брат и остатки эльфов будут уничтожены… вот так и завершится славное правление лжеНермана.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
