— Конечно, ты же знаешь, в истории драконов нет такого случая, когда пару встретили раньше ста лет.
— А ты не думал, что просто драконы не смогли ее встретить? Мы не отпускаем своих детей, пока у них не начнется гон. Уверен, что эта загадочная Элен не пара твоего сына? Знаешь, меня бы заинтересовало уже то, что он влюбился в неполных пятьдесят лет, то есть тогда, когда драконы еще не воспринимают девушек как противоположный пол.
— Я ни в чем не уверен, — раздраженно ответил брат. — Тем более изменить ничего нельзя, поэтому в твоих же интересах не заикаться, что девушка погибла в замке. Ты же понимаешь, что винить в этом он будет тебя?
— А разве когда‑нибудь было иначе? — пожал плечами Рен. — Странно, что ты не наложил запрет от моего имени. Или ты сказал, что это по вине Северена я погиб?
— Отдыхай, тебе надо набираться сил, — не ответил на поставленный вопрос брат, и ушел.
Отдыхать надо, конечно, и силы лишними не будут, но почему‑то в душе поселилось мерзкое чувство, что лучше бы он погиб при штурме замка. Может, поэтому его зверь так долго оставался один, почувствовал его тягу к самоубийству? Ведь если вспомнить штурм, ничем иным его поступок не назовешь. А зверям несвойственно такое поведение, возможно, поэтому его вторая половинка обижается.
* * *
— Ренальд, я все понимаю, но может, ты прекратишь брать вещи моей жены?! — ворвался к нему в спальню брат. Рен с трудом разлепил глаза, прошло несколько дней после того, как он вернулся домой, но усталость и болезненность уходила медленно. Будто силы, которые он копил, куда‑то расходовались.
— Севиан, ты перегрелся? — перевернулся на другой бок Рен в надежде еще поспать.
— Нет, это ты ведешь себя странно, то взял шубу Наяны, сегодня ее любимые платья. А завтра придешь за драгоценностями?! — на полном серьезе возмущался брат.
— Сев, у меня сокровищница больше твоей, за драгоценностями я точно не приду, — отмахнулся от него Рен, все еще воспринимая претензии брата, как затянувшуюся шутку. — Я вообще ничего не брал у твоей жены.
— Знаешь, я бы на твоем месте проверил сокровищницу, — ядовито заметил Севиан. — А то ты явно страдаешь провалами в памяти. Кстати, а куда ты летал каждую ночь? Только не говори, что и этого не делал, свидетелей у меня куча.
От этих слов Рен сел на кровати и нахмурился, он точно никуда не летал в эти дни. Более того, он провел их в своей комнате и почти не выходил из нее. Но не отголоски травм были тому виной, а необъяснимая тоска и чувство безысходности. Слова брата его встревожили, неужели у него действительно провалы в памяти? Но посвящать в свои проблемы Рен никого не собирался.
— Сев, ты уже лет пятьсот не интересовался тем, где я провожу ночи. С чего бы сейчас у тебе это вызвало такое любопытство? — с насмешкой спросил Рен. — Кстати, а ты не думал, что Наяна просто захотела обновить гардероб? Ты же у нас всем известный скупердяй, вот и пришлось бедненькой придумать такую историю.
— Ты… — взревел брат, но от оскорблений удержался, всего лишь ушел, напоследок громко хлопнув дверью.
— Да я такой, а еще циничный, грубый, старый, — хмыкнул Рен и потянулся к своей второй ипостаси, если кто и знал о его ночных отлучках, то только он. Но опять натолкнулся на стену, причем в этот раз она была намного сильнее. Рен с удивлением понял, что у зверя появился какой‑то секрет от него. Вот даже как?
* * *
Элхард смотрел на пепелище и ему впервые в жизни не хватало воздуха. Даже потерю магии он воспринял более спокойно, ведь знал, на что шел. Это потом возникали предательские мысли о том, что надо было поступить как все. Но то была борьба с самим собой, а здесь бездумное убийство ни в чем не повинных людей. В деревне он наслушался многого, люди обсуждали благородство драконов, которые не стали мстить за ребенка всей округе, ограничившись виновником. Элхард не считал благородным спалить замок со всеми обитателями и не понимал, почему за поступки Ланьера должны страдать невиновные. Мага он давно не оправдывал, знал, что тот способен на любую подлость. Но как он мог совершить такую глупость — убить детеныша дракона? Уму непостижимо! И почему он не отправил Элен со всеми женщинами и детьми в деревню? Элхард спрашивал, но ему не ответили, зато рассказали, как Лан издевался над девушкой в его отсутствие.
И ведь Эл догадывался, что Лан не отступится, а все равно уехал. Можно сколько угодно оправдывать себя тем, что это был приказ и он не мог отказаться. Но был выход — достаточно было прилюдно назвать Элен своей невестой, и Ланьер не посмел бы ее обидеть. А Элхард испугался, подумал, что не настолько ему нужна эта девушка, чтобы вешать на себя такую ответственность. Оказалось, нужна. Только узнал он об этом сейчас, глядя на пепелище. Когда‑то он был уверен, что с магией умерла и его душа, как же он ошибался. Мертвое не может болеть. Зачем он вообще пришел? На что надеялся? На то, что девушке удалось выжить? Даже если бы так и случилось, куда бы она пошла? Неправильный вопрос. Как далеко она смогла бы уйти одна, в незнакомом лесу, полном диких зверей? До первой стаи волков? Или до первого сугроба? У нее же даже одежды теплой не было.
Зачем он пришел?! Знал же, что это бессмысленно. Что изменит теперь его раскаяние? Элхард постоял еще немного и направился к своему коню, которого привязал в отдалении. Животные чутко реагируют на пожарища и магию, Эл решил лишний раз не тревожить верного друга. Возвращаясь к коню, воин был погружен в свои мысли, поэтому он не сразу заметил дым в распадке гор. Охотники? Вряд ли. С той стороны гряды уже владения драконов, а они браконьеров не любят. Деревенские мужики ходят в другую сторону. Эл вспомнил, что у Сетрака была поблизости хижина, в молодости он занимался контрабандой. Управляющий выжил? Тогда почему он не добрался до деревни? А если не он, то кто? Элхард знал только одного человека, который вряд ли пошел бы в деревню, если бы уцелел в пожарище. Элен? Или он тешит себя ложными надеждами? Он не узнает ответы до тех пор, пока не проверит.
Дорога заняла пару часов, сначала Элхард ориентировался на дым, но потом шел по следам, ведя коня в поводу. Он почти уверился, с каждым шагом его надежда росла, следов было много и все маленькие, взрослому мужчине принадлежать никак не могли. Вот только хижину найти у воина все не получалось. Он бродил кругами, солнце клонилось к закату, а терпение было на исходе.
— Элен! — крикнул он, не особо надеясь на ответ.
* * *
Я сидела в доме и размышляла, есть ли смысл ложиться спать пораньше? Дракон уже на протяжении четырех дней прилетал ко мне каждую ночь. И постоянно с подарками. То зебра, то шуба, то ожерелье с яркими, наверняка драгоценными, камнями, а сегодня притащил сразу два платья. Я уже не пыталась отказываться, дракон воспринимал мое нежелание брать подарки очень негативно: рычал, нервничал, и порывался уничтожить принесенное им. Я же боялась, что он в порыве гнева растопчет и мой домик, а может и меня съест. А еще дракон требовал, чтобы я его чесала. Больше всего ему нравилось, когда я чесала за ухом или бровь, а еще вокруг рогов. Вообще‑то, дракон все больше напоминал мне бабушкиного кота, только большого, а так был такой же наглый, приставучий и охочий до ласки. Он мог лежать часами и млеть под моими руками. А для того, чтобы я не мерзла, сворачивался клубком, усаживал меня на свою лапу, накрывал крылом и дышал на меня теплым воздухом. Когда он проделал подобный трюк два дня назад, я очень испугалась. Правда, мне хватило ума не заорать, помочь мне все равно никто бы не смог, а вызвать ярость дракона совершенно не хотелось. За полчаса я освоилась в «объятиях» зверя, к тому же он ничего страшного не предпринимал, просто пытался потереться об меня мордой. Пришлось почесать, методом проб выясняя чувствительные места у этого монстра.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
