Малкадор.
Голос Императора эхом разнесся в его разуме — громовой и подавляющий, но при этом знакомый и братский. Даже на столь неизмеримом расстоянии Малкадор ощущал его мощь, но при этом и усилия, которые требовались для установки связи.
— Как идет сражение?
Каждый день льется наша кровь, а демоны становятся все сильнее. У меня мало времени, друг мой. Война зовет.
— Леман Русс на Терре, — сказал Малкадор.
Знаю. Даже здесь я чувствую присутствие Волчьего Короля.
— Он принес вести о Льве. Сообщают, что двадцать тысяч Темных Ангелов направляются в Ультрамар.
Почему он не спешит на Терру?
От напряжения для поддержания связи по спине Малкадор побежал пот.
— Ходят… тревожные слухи о том, что происходит во владениях Жиллимана.
Я не могу увидеть Пятьсот Миров. Почему?
— Мы называем это Гибельным Штормом. Мы с Немо полагаем, что резня на Калте была частью организованной последовательности событий, предшествовавших зарождению катастрофического и непроницаемого варп-шторма.
И что, по твоему мнению, делает Робаут?
Это же Жиллиман, что он, по-вашему, делает? Он строит империю.
И Лев направляется остановить его?
— Так говорит Волчий Король, мой господин. Похоже, что в конечном итоге воины Льва на нашей стороне.
А ты сомневался в них? В Первом? Даже после всего, чего они достигли, пока прочие еще не взялись за мечи?
— Сомневался, — признался Малкадор. — После того, как тайные посланцы Рогала вернулись с их родного мира с пустыми руками, мы опасались худшего. Однако ангелы Калибана пришли на помощь Волкам, когда Альфарий угрожал уничтожить их.
Альфарий… сын мой, какие шансы ты оставил моей мечте? Ах, даже когда война напирает со всех сторон, мои сыновья все еще пытаются добиться преимущества. Они похожи на феодальных владык старины, которые чуют в огне невзгод возможность собственной выгоды.
В мыслях Малкадора появилась боль сожаления.
— Русс все еще планирует сразиться с Гором лицом к лицу, — произнес Сигиллит. — Он посылает моих Рыцарей направить его клинок, и никаким моим словам не сбить его с пути.
Ты думаешь, что ему не следует сражаться с Гором?
— Русс — ваш палач, — тактично сказал Малкадор. — Однако в эти дни его топор опускается с несколько излишней охотой. Это уже почувствовал Магнус, теперь почувствует и Гор.
Два мятежных ангела. Топор опускается на тех, кто его заслуживает.
— Но что бывает, когда Русс сам решает, кто верен, а кто заслуживает казни?
У Русса преданное сердце. Я знаю, что он один из немногих, кто никогда не падет.
— Вы подозреваете, что другие могут оказаться вероломными?
К моему бесконечному сожалению, да.
— Кто?
Очередная долгая пауза заставила Малкадора опасаться, что его вопрос останется без ответа, однако, наконец, Император отозвался.
Хан считает добродетелью быть непостижимым, загадкой, на которую ни у кого нет ответа. Некоторые в его Легионе уже приветствовали измену, и так же еще могут поступить другие.
— Чего вы от меня хотите, мой повелитель?
Продолжай следить за ним, Малкадор. Наблюдай за Ханом тщательнее, чем за всеми остальными.
— Мне никогда в жизни так не хотелось на чем-нибудь полетать, — сказала Рассуа.
Глядя на обтекаемый клиновидный корабль с выступающим носом аэродина, Локен не мог с ней не согласиться.
— Мне сказали, что он называется «Тарнхельм», — произнес он.
— Называйте, как хотите, но если я через час на нем не полечу, будет кровь, — произнесла Рассуа.
Локен ухмыльнулся ее нетерпению. Ему в принципе не нравились летающие машины, однако даже он признавал за «Тарнхельмом» определенную красоту.
Возможно, дело было в том, что тот выглядел совершенно иначе, чем все прочие воздушные корабли из арсенала Легионес Астартес. Боевые машины Легионов создавались брутальными как в плане воздействия, так и в плане внешнего вида. Их форма соответствовала назначению, которое состояло в максимально быстром и эффективном уничтожении. Зализанные очертания «Тарнхельма» указывали на иное предназначение.
В центре его основной части располагался центральный отсек для экипажа с луковицеобразными гондолами двигателей сзади, который сужался к носу, придавая кораблю дельтовидную форму. На машине не было никаких флагов или маячков, и ничто не указывало на ее вид и принадлежность.
— Что это такое? — спросил Варен. — Это не атакующий корабль и не пушечный катер, слишком мало вооружения. И недостаточно брони для десантного транспорта. Его выпотрошит одно хорошее попадание. Не понимаю, что это.
— Это корабль, созданный, чтобы двигаться среди звезд незамеченным, — произнес Рама Караян, и все глаза обратились к нему, поскольку это была самая длинная фраза из всех, что от него слышали.
— С какой стати может появиться такое желание? — поинтересовался Каллион Завен, на лице которого было такое же озадаченное выражение, как и у Варена. — Суть Легионов в том, что их видно.
— Не всегда, — сказал Алтан Ногай. — Хан называет умным бойцом не того, кто просто побеждает, а того, кто превосходно умеет легко побеждать еще до того, как враг узнает о его присутствии.
Казалось, Завен не убежден.
— Шок и благоговение гораздо труднее вселять, когда никто этого не ожидает.
— Учти, у него есть зубы, — заметил Арес Войтек, и его серворуки развернулись, указав на едва заметные края скрытых корзин орудий и ракетных контейнеров. — Но, как и говорит Мейсер, это не атакующий корабль.
— Это draugrjuka, — произнес Брор Тюрфингр.
Заметив, что товарищи-следопыты недоуменно переглядываются, Брор покачал головой.
— Вы что, не понимаете Juvik?
— Ювик? — переспросил Рубио.
— Домашний жаргон Фенриса, — сказал Тубал Каин. — Это ободранный, упрощенный язык. В нем нет никакого изящества, он напористый и прямолинейный, совсем как те воины, что на нем говорят.
— Осторожнее, Тубал, — предостерег Брор, расправляя плечи. — На такое и обидеться можно.
Похоже, это сбило Каина с толку.
— Не понимаю, почему. Я не сказал ни слова неправды. Я встречал достаточно Космических Волков, чтобы знать об этом.
Локен ожидал злости, однако Брор рассмеялся.
— Космических волков? Ха, я и забыл, что вы так по-идиотски называете Стаю. Я бы оторвал тебе руки, если бы не думал, что ты совершенно серьезен. Держись рядом со мной, и я тебе покажу, насколько изящен может быть Космический Волк.
— Так что такое «драугрьюка»? — спросил Локен.
— Корабль-призрак, — ответил Брор.
В посадочном ангаре следопытов встретила рабыня в сером одеянии, вокруг черепа которой наподобие тонзуры были уложены аугметические имплантаты, и теперь она же привела их на борт «Тарнхельма». Внутреннее пространство корабля было очищено, там присутствовал предельный минимум обстановки, чтобы позволить перевозку экипажа.
Астропата держали в изоляции криостазиса, а навигатора еще предстояло поместить в коническую башенку в верхней секции. По продольной оси корабля тянулась тесная спальня с альковами, которые служили медицинскими отсеками, хранилищами оборудования и спальными местами. Отдельные каюты экипажа были расположены ближе к корме корабля, от общих помещений к конусообразному носу вел узкий проход.
Рассуа направилась на мостик, а остальные следопыты начали размещать свое снаряжение в хитро расставленных шкафчиках и оружейных стойках.
Странствующие Рыцари существовали недолго, этого было недостаточно для укоренения настоящих традиций, однако они охотно приняли обычай, чтобы каждый воин сохранял один предмет из своего прежнего Легиона.
Локен подумал о помятом металлическом ящике, где он хранил свои скудные пожитки: проволоку-удавку, перья и сломанный боевой клинок. Всем, кроме него, это казалось мусором, однако был один предмет, утрата которого его печалила.
Инфопланшет, который дал ему Игнаций Каркази — тот, что принадлежал Эуфратии Киилер. Вот это было бесценное сокровище, запись тех времен, когда вселенная была осмысленна, когда название Лунных Волков было синонимом чести, благородства и братства. Оно пропало, как и все остальное, чем он когда-то владел.
Он защелкнул цепной меч в оружейной стойке шкафа, тщательно зафиксировав его. Клинок только вышел из фабричного города в Альбионе, на нем было хвастливо написано, что он гарантированно никогда не подведет.
