— И что же, нашел?
— Да нет, куда там, сгорело все подчистую. А что не сгорело, батя подобрал. Где мой старик, земля ему пухом, пошуровал, там и сам Марольд Ночь ничего не сыщет. Так-то, мил-человек!
— А что за книга была? — сгорая от любопытства, спросил Лукас.
— Гангмар ее знает, — пожал плечами лавочник. — Все картинки какие-то да слова непонятные. Отец мой складно тогда сочинял, будто есть в них какое-то колдовство. Ясное дело, иначе товар не продашь. Ведь ежели нет в книжке волшебства, кому ж интересно в этих писульках разбираться? Будто бы нет у людей других дел, поважней.
Лукас хотел что-то возразить, да только не нашелся. Какое-то время оба молчали.
— Марольд — известный колдун, — задумчиво проговорил художник, — видел небось есть ли в книге магия.
— Да брось ты, мил-человек, — махнул рукою лавочник. — Марольд тогда мальчишка нищий был, о даре его колдовском никто и не слыхивал. Он только в обучение собирался поступать. Это после, когда вернулся, так разошелся, весь город запугал. А уж откуда у него вдруг такая силища взялась — никто не ведает. Может, и впрямь, какая книга помогла.
Лавочник сердито насупился и замолчал. А вскоре вовсе отвернулся и нарочито увлеченно принялся со скрежетом переставлять горшки на полках. Разговор был окончен.
Выйдя из лавки, Лукас увидел, как к ратуше подошли несколько вооруженных мужчин. Одного из них, Бэра, художник узнал сразу. Теперь сержант явно был здесь за главного, коротко отдавал приказания остальным стражникам, и те тут же, неумело печатая шаг, отправлялись их выполнять.
«Видать, на место погибшего Эдвара заступил. Оно и понятно, кому же еще начальника заменить, как не ближайшему помощнику», — подумал Лукас.
Бэр вскоре разослал всех подручных и, оставшись один, сразу подошел к художнику. Поприветствовал, как старого доброго знакомого, поинтересовался здоровьем, затем стал расспрашивать о работе в монастыре. Польщенный вниманием, Лукас начал увлеченно рассказывать о предстоящей росписи стен.
— Теперь уже вроде как все готово, эскизы вот к осени закончу, да сразу и подмастерьев найму. Начнем, наверно, с молитвенного зала…
Художник внезапно замолчал, заметив, что сержант слушает его рассеянно, точнее сказать, совсем не слушает. Да еще и смотрит не на своего собеседника, а как будто куда-то сквозь него.
— Что ж, замечательно, очень рад был с вами побеседовать, — не совсем впопад проговорил Бэр, все так же глядя мимо Лукаса, — всегда приятно, знаете ли, с ученым человеком поговорить. Успеха вам во всяческих начинаниях.
Сержант немного помолчал, о чем-то глубоко задумавшись.
— Вот вы, я видел, из лавки только вышли. Наверно, купить собирались что-нибудь для будущих картин, ну, в смысле, краски или, может быть, холсты? — неожиданно поинтересовался он.
— Да, как вам сказать… — замялся Лукас, — я в общем-то старые книги ищу. По ним иногда эскизы уж больно сподручно делать. Такие рисунки прежде были — глаз не оторвешь…
— Вот и чудесно, вот и замечательно, — непонятно чему обрадовался Бэр. — Солдаты должны воевать, а художники — делать эти… эскизы, картины писать и тому подобное. У каждого, знаете ли, своя работа. А тогда, во время разгрома обоза все смешалось. Да, что ни говори, а жуткий выдался денек. Не приведи Гилфинг, опять пережить подобное. — Сержант озабоченно нахмурил лоб. Скосил глаза куда-то в сторону. — Слыхали, конечно, что начальник наш погиб? — понизив голос, спросил он.
— Да, да, — взволнованно воскликнул Лукас. — Я видел, как Эдвар умирал, слышал последние слова… Только разобрать не все сумел. Понял лишь, что он о вас говорил, господин сержант…
— Вы были рядом с раненым начальником стражи? — неприятно изумился Бэр. — Вот это очень, очень нехорошо…
Сержант тревожно огляделся по сторонам и перешел на еле слышный шепот.
— Скажу вам по-дружески, хотя и не имею права. Слухи по городу идут, будто бы Эдвара кто-то из своих же и прикончил. Смертельную рану наш командир-то в спину получил! И, похоже, не копьем его… Что вы на это скажете, господин художник?
— Неужто правда? — потрясенно проговорил Лукас. — Кто-то из своих?
Бэр криво усмехнулся.
— Да нет, ну что вы, такое даже обсуждать всерьез не хочется, глупость несусветная, одним словом. Можно подумать, разбойники не могли сзади налететь, тем более в темноте.
— И в самом деле, — с готовностью поддакнул Лукас, — тогда ж, будто ночь внезапно наступила среди бела дня. В такую-то темень, что угодно могло приключиться.
— Да вот и я о том же говорю! — с досадой произнес сержант. — Но только людям рты ведь не заткнешь. Приходят ко мне, просят разобраться. Ну, я объясняю, конечно, как могу, да толку-то от этого немного. Народ темный, неграмотный народ. Только и думают, как виноватого найти. Верно?
Лукас промолчал. Но Бэр, похоже, и не ждал никакого ответа.
— Да, такие здесь люди, только и ищут виноватого, — хмуро повторил он. — Особенно ежели человек приезжий и заступиться за него некому, его ведь проще простого обвинить. — Сержант внимательно посмотрел на художника. — Вы уж лучше молчите, любезнейший, о том, что Эдвара видели в тот день. Оно и всем спокойней будет.
Опешивший Лукас растерянно кивнул. Бэр дружески похлопал его по плечу и зашагал прочь. Художник с тяжелым сердцем медленно двинулся к воротам. Город показался ему вдруг мрачным и опасным.
Глава 13
Когда колдун удалился, Свен решил разглядеть логово Марольда как следует. Но полюбоваться укреплением ему не дали. Начальство выработало некий план, и новобранцам было велено убраться в тыл. Вперед выдвинулись латники и солдаты из Ренприста. Свен удивился: наемники, казавшиеся только что веселыми и словоохотливыми, мгновенно превратились в угрюмых сосредоточенных служак. Многие достали луки и теперь поспешно натягивали тетиву.
Из-за деревьев, где приказали стать Свену и его землякам, было плохо видно, что происходит. Похоже, что гонзорские латники двинулись к крепости, сомкнув щиты. Идти предстояло по открытой местности, так как разбойники Марольда вырубили деревья на подступах к укреплению. Когда латники вышли на пологий склон холма, увенчанного эльфийскими руинами, лучники рассыпались неровной цепочкой вдоль опушки и изготовились к стрельбе. Среди них Свен приметил колдуна, Герт пригнулся за кустами, и воздух над ним колебался, будто над раскаленным горном. Двое наемников прикрывали мага щитами.
Когда штурмующие приблизились к частоколу на сотню шагов, начало темнеть, воздух наполнился едва слышным гулом. Солдаты на поле, кажется, замедлили шаг, но разглядеть толком Свен уже не мог. На холме, над гребнем частокола возникла яркая вспышка, чуть позже раскатисто грохнуло — по лесу пошло гулять эхо. Между шеренгой гонзорцев и холмом бухнуло, взметнулись комья земли — колдун промазал, взял слишком близко.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
