— Что это за акции? — спросил я его, тыкая в символ на его экране.
— Понятия не имею, — пробурчал он, не отрывая глаз от клавиатуры, — у них большой спред и они растут, больше меня ничего не интересует.
Другие трейдеры были осторожнее и плотно копались в материале — смотрели телевизоры, привинченные на одной стене, или бегали от своих мест к терминалу Блум-берга в дальнем углу, или просто изучали бесконечные графики акций на своих мониторах. И вот, когда я почувствовал суть и настроение всего происходящего, я приступил к работе на своём месте, выбирая для себя объект торговли. Но в первый день я не ставил сверхзадач, и к концу дня закрыл позиции, сделав всего 5 000 долларов. Учитывая мои недавние достижения, это было немного, но остальные трейдеры так не считали. Как явный новичок в комнате, я уже вызвал любопытство, не сказать подозрения. Кто-то осторожно спросил, не хочу ли я пойти с другими выпить в одном местечке в Павильоне на семнадцатом пирсе, но я отказался. Я ещё не готов был формировать новый союз.
Для меня это был достаточно спокойный день — по крайней мере в плане интеллектуальной деятельности и количества работы — так что, вернувшись домой, я никак не мог успокоиться, так и кипел жаждой действий. Не способный заснуть, я сидел на диване в комнате, смотрел телевизор и читал. Под аккомпанемент фильмов, живых шоу и реклам я перекапывал финансовые рубрики ежедневных газет, биографию Уоррена Баффета и тексты, заголовки, рекламные развороты, головы и фотосписки полудюжины глянцевых деловых журналов.
Придя в «Лафайет» на следующий день, я долго рылся на разных финансовых сайтах. В конце концов, я открыл больше дюжины крупных позиций, в сумме на восемьдесят тысяч акций, а потом начал внимательно их отслеживать.
К одиннадцати-тридцати слева от меня началась суета. Через пару столов трое ребят в бейсболках, которые плотно работали вместе, начали изображать в воздухе удары и шипеть «йесссссс» друг другу. Ещё через пару минут «инфа» разбежалась по комнате. Молотильщик клавиатуры рядом со мной, звали его Джей, на короткий миг развернулся от экрана ко мне.
— Тут пошёл слушок о биотехнологических акциях.
Он пожал плечами и вернулся к клавиатуре, но парень рядом с ним крутнулся в кресле и заговорил со мной, будто мы знакомы со школы.
— Медицинский прорыв, пока не объявленный. МЕДКС — это корпорация «Медифлюкс», флоридский производитель лекарств — похоже пустила в разработку белок против рака. Мужики в халатах в Национальном Исследовательском Центре Рака дрожат от возбуждения.
— И?
Он поглядел на меня, словно говоря, мол, ты что, идиот? Потом, нерешительно помедлив, заявил:
— Покупай «Медифлюкс»!
Я увидел, что Джей, парень рядом со мной, уже этим занялся. Я кивнул тому парню и вернулся к экрану, посмотреть, что можно выяснить про эту фармацевтическую компанию — корпорацию «Медифлюкс». Сейчас её продавали по 431/3, хотя при открытии они шли по 373/4. Все вокруг были уверены, что они продолжат идти вверх, и все — по крайней мере все в комнате — активно скупали «Медифлюкс». Я потратил некоторое время на изучение базовой информации по ней — историю прибыли, потенциал роста, такие вещи — и в какой-то момент Джей пихнул меня и спросил:
— Ну что, сколько купил?
Я посмотрел на него, помолчал, быстро прокручивая в голове всё, что только что прочитал про «Медифлюкс».
— Не купил ни одной, — сказал я. — Более того, я сыграю на понижение.
Это означало, в противовес господствующему в комнате мнению, я ожидаю, что цена на акции «Медифлюкс» упадёт. Пока все скупают их, я займу акции у своего брокера. Потом продам, обязавшись купить их позже, в расчёте, что придётся это делать по существенно меньшей цене. Чем меньше будет цена, тем, естественно, больше будет моя прибыль.
— Ты будешь играть на понижение?
Сказал он это во весь голос, и слово «понижение» пронеслось по столам, как острая боль по седалищному нерву, можно было почувствовать, как в комнате выросло напряжение. Некоторое время было тихо, а потом все заговорили разом, проверяя свои экраны и пялясь в сторону моего стола. Через пару минут накал достиг апогея, исходная фракция «Медифлюкса» перегруппировалась и начала забрасывать меня комментариями.
— Дружище, искренне сочувствую.
— Готовь денежки!
— Неудачник!
Я не обращал на их насмешки внимания, воплощая в жизнь свою стратегию сыграть на «Медифлюксе» на понижение, при этом присматривая за другими позициями. Цена на «Медифлюкс» продолжала расти, достигла 51 пункта, и там, похоже, замерла. Джей снова пихнул меня и пожал плечами, мол, объясни, зачем на понижение-то?
— Это всё шумиха, — сказал я. — Что — пара мышей с раком в какой-то лаборатории у чёрта на куличках сели в постели и попросили чаю, и вот нас накрывает покупательная лихорадка? — Я покачал головой. — А потом, вот они разрабатывают белок, а когда он получит коммерческое применение? Через пять лет? Через десять?
Джей внезапно стал беспокоен и углубился в себя.
— К тому же, — сказал я, указывая на свой экран. — «Айбен-Химкорп» полгода назад отказалась от поглощения «Медифлюкс», ничем это не мотивировав — об этом уже никто не вспоминает?
Я видел, как он стремительно обрабатывает информацию.
— Это замок на песке, Джей.
Он обернулся к парню рядом с собой и начал шептать. Скоро — когда мой анализ разошёлся по комнате — сгустились тёмные облака неуверенности.
По последовавшему шквалу бормотания и кликанья стало очевидно, что появились два лагеря — одни трейдеры решили держаться за акции, а другие присоединились ко мне в игре на понижение. Джей и парень рядом с ним сменили свои позиции. Бейсболки совершили тот же шаг, но от комментариев воздержались — по крайней мере, вслух. Я согнулся над своим терминалом, помалкивая в тряпочку, хотя атмосфера и наэлектризовалась, принеся ощущение, что я ворвался в местную экосистему с претензией на власть. Я ничего этого не планировал, но суть в том, что я был убеждён: МЕДКС — это облом, и оставалось это подтвердить.
Ближе к вечеру, как я и предсказывал, акции обвалились. Они начали падать в 3:15, вызвав ужас у двух третей трейдеров в комнате. К закрытию МЕДКС упали до 171/2, потеряв 361/2 пункта от максимума цены в 54.
По окончании торгов в небольшой группе, сидящей за столом напротив меня, началось оживление. Потом они подходили ко мне представиться — и я понял, что они с Джеем и парнем рядом с ним, и ещё парой человек, входят теперь в мою команду. Не только потому, что они к вящей радости вняли моему совету, но и потому, думаю, что они видели впечатлающий итог моей торговли. Я продал 5 000 акций МЕДКС и заработал на этом больше 180 000 долларов. За одну сделку я получил больше, чем они рассчитывали сделать за год, и им это нравилось — нравилось такое поощрение риска, нравилось подтверждение того, что можно заработать по-крупному.
Одна из трёх бейсболок кивнула мне через комнату, жест, который должен был, по моему мнению, означать признание поражения, но потом он быстро ушёл с двумя другими, и я не смог сказать ему — великодушно, а может, и снисходительно — мол, они первыми нашли эти акции. Я всё равно отказывался идти пьянствовать с кем бы то ни было, но зато я долго там тусовался, болтал и пытался выяснить как можно больше о жизни таких фирм дневной торговли.
На третий день в «Лафайет» я оказался в центре внимания. При этом, без сомнения, для меня это был испытательный срок. Мне просто один раз повезло — уверен, они все ломали над этим голову — или я таки действительно знал, что делаю?
Испытательный период закончился уже через пару часов. Скоро развернулась ситуация с дата-банком, JKLS — всё почти как вчера — и я шепнул Джею, что готовлюсь взять акции по текущей цене, чтобы немедленно, продав их, сыграть на понижение. Джей, молчаливо принявший роль моего лейтенанта, передал эту информацию на следующий стол, и меньше чем через минуту уже вся комната продавала JKLS. За утро я озвучил ещё пару советов, и многие, хотя конечно не все, за них ухватились. Ближе к обеду, однако, когда цена на JKLS начала резко падать, и поднялся радостный гвалт, все тут же вспомнили и остальные мои советы, и сомневающиеся тоже влились в мой лагерь.
К закрытию торгов в четыре часа вся комната была моей.
За следующие пару дней кабинет трейдеров у «Лафайет» оказался забит под завязку — к старожилам присоединилось немало новых лиц. Я эксплуатировал стратегию игры на понижение, начав атаку на целую пачку раздутых и завышенных акций. Мой инстинкт позволял опознавать такие безошибочно, и когда я видел, что они ведут себя полностью сообразно моим предсказаниям, я испытывал почти физическое удовольствие. В свою очередь, люди внимательно наблюдали за мной, и конечно хотели знать, как я это делаю, но поскольку они же делали на моих советах большие деньги, никто так и не набрался смелости подойти ко мне и спросить в лоб. Что было и к лучшему, потому что ответа у меня не было.
