решила, что Люда не у Портнова, а у Калугина в гостях побывала. Неплохо. Ничего постыдного, конечно, нет в том, чтобы зайти к другу детства, но не в теперешних обстоятельствах. В теперешних обстоятельствах не стоит создавать лишние информационные поводы – чревато последствиями самыми непредсказуемыми.
А ведь Людмила не учла, что сквозь подъездные окна она будет видна, как Коломбина над ширмой кукольного театра. Но что она могла предпринять? Нацепить парик и темные очки? Именно так. Двойка тебе, Миколина. Даже единица.
– Потому что всегда брешет, – категорично заявила баба Валя. – Попросить я его как-то решила, чтобы он мне ядохимиката хорошего дал. У меня, видишь, кактус загибаться начал, вроде плесень какая-то жрать его начала от корня, а Никич, он же у нас грамотный, в оранжерее работал. Должен же иметь дома подходящее средство. А он мне: «Нету у меня, мол, никаких ядов, поскольку и кактусов нету. Ты, – говорит, – Валя, в «Сад. Огород» сходи и приобрети, что тебе нужно. Там тебе и посоветуют». А мне точно известно, что есть у него порошок, мне Елена Кузьминична из первого подъезда говорила. Он-то ей порошка отсыпал! И проинструктировал, как разводить и как обрызгивать! А я знаю, в чем дело. Недолюбливает он меня, вот и не захотел помочь. А чтобы вот так прям в лицо сказать, что не дам тебе, Свешникова, порошку, потому что не нравишься ты мне, так у него кишка тонка. Интеллигенция гнилая. Или вот про тебя набрехал. И зачем, спрашивается? Денег ему, что ли, за брехню приплачивают?
– А про меня что? – насторожилась Люда, которой совершенно не хотелось, чтобы про нее распускали «брехню».
– Ну как? Растрезвонил, что у тебя жиличка, что угол ты ей сдаешь за немалые деньги, а это же вранье! Ты-то мне иначе сказала! А с Зинаидой покойной случай?!
– Он ей тоже порошку не отсыпал? – язвительно переспросила Людмила, которой надоело выслушивать бабкин зловредный трындеж.
К тому же ей стало неловко перед отсутствующим Николаем Никитовичем. Из-за путаных показаний Миколиной теперь образовался на него новый поклеп в глазах местного женсовета, как будто мало для Калугина старых.
Баба Валя ее ехидство заметила.
– Вот напрасно ты так к пожилому человеку, – поджала она губы. – Не надо думать, что я из ума выжила, если мне восьмой десяток пошел.
Свешникова извлекла из кармана плаща клетчатый носовой платок, шумно высморкалась, сунула платок обратно и принялась, кряхтя, подниматься со скамьи, опираясь на ручку тележки.
– Вы меня совсем не поняли! – воскликнула Люда. – Я была уверена, что он и вправду отказал Зинаиде помочь с ее растениями. Так сказать, по рецидиву. Я же совсем от жизни отстала. Чем соседи живут, знать не знаю. Может, вот хоть вы меня просветите.
– Да? – недоверчиво посмотрела на нее баба Валя.
– Ну конечно!
– Тогда слушай, – успокоенно проговорила пенсионерка, вновь усаживаясь на скамейку. – Ты в курсе, что его привлекали понятым, когда с обыском к Сергею приходили?
Люда неопределенно мотнула головой.
– А сказала, что ничего не знаешь. Но я тебе больше скажу. Его вообще-то не собирались приглашать. Обошлись бы Надькой и Лешкой из двадцать третьей, но Лешка накануне на рыбалку свинтил – как он своей овце сказал, – поэтому мусора к Никичу толкнулись. Надька мне потом рассказала ситуацию. Вот стоят они с Николашкой в сторонке, наблюдают, как велено, молча, конечно. И вдруг он так крякнул, подкашлянул и говорит Надюхе: «Как же для Сережи неудачно сложилось-то. Недавно ведь он к покойной скандалить ходил. Как бы не решили, что он ее и… того…» Тут все в их сторону посмотрели – и мусора, и Сергей зыркнул. А Надька, хоть и овца, говорит во всеуслышание: «Не посмотрю, что покойница, а только подлая Зинаида была. Оговорила Сережу, лишь бы отомстить напоследок». Если бы не это ее выступление, могли бы и повязать Сергея, однако передумали. Но суть-то не в этом, Люда!
– И в чем же суть? – помедлив, спросила Людмила.
Выходило, что Никитович и вправду брехун. Не в смысле – врун, а в другом смысле. На язык невоздержан, разговорчив не к месту.
Баба Валя выдержала паузу для большей значимости и произнесла:
– А вот в чем. Я ему потом говорю: «Отчего же ты, козырь, не доложил людям из органов, что сам с Михайловной покойной ругался?» А он мне: «Не было этого, ты напутала что-то». А как же не было, если даже через форточку слышно было, как он орал! Я почему это запомнила-то? В тот день меня как раз про Зину какой-то кочегар расспрашивал. Хотя, может, не кочегар он, может, землекоп, просто руки мыть не приучен. До обеда я обычно в «Пятерочку» хожу, а после обеда, как покемарю часок, уже в «Магнит» направляюсь. Получается, с утра разговор с кочегаром состоялся, до «Пятерочки». А после обеда, часика примерно в четыре, в ее подъезд Калугин зашел. Мне-то какое дело, кто к кому ходит? Сижу, отдыхаю после «Магнита», имею право. Вон на той скамейке, напротив пятого подъезда. И тут из форточки ор начался, Никич надрывается. Слов не разобрать толком, но по отдельным выкрикам ясно, что с претензией он к Зинаиде, с серьезной. Она тоже что-то вякала, опять же непонятно что. А потом говорит – не ругался. Ну не брехун?
Просто-таки концентратор напряжений какой-то, наша покойная – если в терминах сопромата. Все к ней с претензией, все бранятся-ругаются.
– Наверное, многих она… э-э-э, – Люда хотела произнести «провоцировала», но одумалась, – многим насолила. Характер, наверное, такой. И как вам удавалось с ней дружить?
Баба Валя дернулась то ли испуганно, то ли возмущенно.
– Это кто ж тебе сказал, что мы подруги были?! Николашка? Брешет снова. Если я у нее пару-тройку раз взаймы брала, то не дружба это, а чистая необходимость. И что всего обиднее, долг я вернула как раз перед этим делом. Перед тем как убили ее. И чего торопилась?
Сообразив, что сказала лишнее, Свешникова прикусила язык. Людмила сделала вид, что не заметила бабкин ляп, но решила воспользоваться случаем, чтобы с ней распрощаться.
Только вот как незаметно от любопытной пенсионерки пройти в подъезд, где проживала ныне покойная Зина и проживает ныне здравствующая Зинина соседка, захотевшая стать свидетельницей? Ведь потом от Свешниковой не отвяжешься, расспросами замучает, а что ей можно будет ответить, Люда пока не придумала.
– Успели акционный творог купить? – спросила она бабу Валю, указав подбородком на сумку с продуктами.
– А где акция? – встрепенулась пенсионерка.
– В «Магните» угловом. В ближнем кончился.
– Думаешь, в угловом пока есть? – деловым тоном задала вопрос баба Валя, но он оказался риторическим, Люда не успела ответить.
– Только я ничего
