— Я впечатлена, — тут же пробуя микробутерброд, оценила я и вкус еды, и уровень магического мастерства, и выдающиеся способности Рина в выборе ужина.
— Безмерно рад, — отозвался он, тоже принимаясь за еду. — Знаешь, когда ты не говоришь ничего поперек, я даже не знаю, что выдумать, — вдруг признался он. — Почти всегда, не успею я еще придумать, что бы сказать или сделать, как ты тут же выдавала, что именно я не должен сейчас вытворять, и естественно, именно это и происходило.
— Хочешь сказать, это я виновата в твоих приколах? — притворно возмутилась я. — А если взять те, о которых я не подозревала?
Рин тихо рассмеялся в стакан с соком, тоже, видимо, припомнив случаи с падением книг на мою голову в библиотеке, и мою подстроенную им учебу игре в карты на деньги, где потом пришлось за выигравшего драить туалеты, потому что денег у меня не было. И будоражащий сок в моем стакане перед важным экзаменом, и много еще чего, что однозначно не я сама выдумала.
— Ну, в чем-то я и сам был хорош, признаю, — легко сдался он.
— Например, во всём, — перебила я его фразой, которую вовсе не собиралась говорить. Это сейчас я была ему благодарна — за веселье, обычное студенческое шалопутство, которое было в моей жизни исключительно благодаря Рину, но тогда бесилась похлеще любой хашры. После этих слов он даже сразу перестал смеяться, хмыкнув, с сомнением глядя на меня. Явно так не считал.
— Хочешь выпить? — наконец прервав паузу, вдруг спросил он. Я вопросительно подняла бровь, недоумевая, где пропустила момент, в котором он перешел к решительным действиям. А потом заметила бокалы. И как ловко он провернул тему с ужином. И вдруг поняла, что настоящий повод зайти был далеко не таким простым, как казался. Видя мое сомнение, Рин подстегнул: — Пить тоже надо уметь, мышь.
Скажи он это два дня назад, до снятия заклятия, через пятнадцать минут я бы уже сидела в обнимку с унитазом. При чуть более тонком подходе — лежала с ним в постели, выхлестав все, что мне готовы были бы предложить. Но сейчас у меня имелась уникальная возможность решить, чего я просто по-человечески хочу.
— Пожалуй, можно. Немного, — осторожно согласилась я. Не сомневаюсь, что у нас с Рином когда-нибудь что-то будет. Когда-нибудь в ближайшее время, потому что заставлять его еще ждать — это значит ставить новый таймер на бомбе вселенского масштаба. Легче во мне все же пробудить связь, чем уничтожить ее в нем, потому что магии Д'энии меня никто не научит — ее придется постигать самостоятельно. Некстати вспомнились слова Дикса о том, что я должна не о спасении мира думать, а о собственном наслаждении. Но мысли о нас в таком ключе… были непозволительны всю мою жизнь.
Я честно не знаю, когда все пошло не так. Ведь была же нормальным ребенком, пусть вместо куклы в руках всегда было деревянное древко, и тяжелая «отеческая» забота Алуа рисовала мне чисто мужские нормы морали и чести. Однако всегда была Ладара с ее простыми, пусть часто не беззаботными лекциями, были служанки в возрасте и их молодые сменщицы со своим видением женского сексуального мира и вообще места девушки в обществе. Я знала, как это все происходит, и возможно, будь у меня больше времени, тоже не избежала бы познания некоторых удовольствий. Не будь заклятия, многое могло бы сложиться иначе в моей жизни.
Глава 21. Прошлое
Ресана пришла ко мне нервная, аж подрагивающая, одним своим видом выгнала стихийниц из комнаты и снова принялась чеканно критиковать мои советы. Я с уже подергивающимся глазом выслушивала ее, тогда еще исключительно надеясь на обоюдную выгоду в виде отлипшего от меня и прилипшего к ней наследника престола.
— Я тебе что говорила не делать, если Ринсдей пригласит тебя в свою комнату? — гневно вопрошала я после ее отчета о проделанной работе по «моим рекомендациям».
— Не спать с ним, — заученно и грустно отозвалась она.
— А ты… хххашшшшра… — я прошипела ругательство, — что сделала?
— Переспала, — Ресана виновато повесила нос. Хоть сама понимала, что накосячила, горе луковое.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я тебе сто раз говорила — залезешь к нему в постель, всё, конец всем нашим стараниям, — к тому моменту усилия уже действительно объединились и почти приносили успех. Рин под каким-то предлогом позвал Рес к себе, она должна была помочь ему в его выдуманном вопросе и уплыть вдаль, как карасик между пальцев. Вместо этого она пошла, и не знаю какими там способами, но Ринсдей умудрился законопатить в ее красивой головушке все мои предупреждения. — Все, теперь я не знаю, чего делать, сворачивай операцию «Императрица Ресана» и ступай домой. Ему теперь будет не интересно, понятия не имею, чем можно сейчас будет перекрыть так филигранно просранный тобой прекрасный шанс.
Ресана уже тихонько шмыгала носом, пока я орала, разойдясь не на шутку.
— Придумай что-нибудь, пожалуйста, — реально разревевшись, простонала она.
— Все, хватит рыдать. Мне нужно время. Чем он… как он, хашра возьми, сумел так быстро… что он хоть делает такого, что вы все валитесь ему в объятья, теряя стыд и самоуважение? — недоумевала я, ходя взад-вперед по комнатке.
— Он такой… — зеленые радужки Ресаны тут же затуманились, а я закатила глаза. — Волнующий…
— А поволноваться из-за чего-нибудь другого у тебя поводов не нашлось? — жестко перебила я ее мечтательный тон. Даже если ее только что трясло от плача при мыслях о потере зацепок, которые еще могли привести ее к наследнику, от воспоминаний о том, что между ними произошло, она вся растекалась, как мороженое по печке, то есть быстро, неумолимо и до потери пульса.
— Он так… дышит… — с придыханием продолжила она, напрочь игнорируя меня. Саркастических взглядов Ресана не понимала вообще, да и на фразы-то реагировала через раз, больше изображая, что разобралась, чем это было на самом деле.
— Серьезно? А я-то думала, это живым людям необязательно.
— У него очень большой…
— Меня щас стошнит, — снова остановила я ее, изображая рвотные потуги. Так ничего и не поняла, что там такого в Рине особенного, и отправила ее промечтаться в свою комнату, чтобы больше не рассказывала мне эти мерзости и дала хоть секунду подумать. Про… любила наш единственный нормальный шанс.
В итоге, не помню каким чудесами лжи и шантажа я уговорила Рина под каким-то предлогом позвать Рес снова к себе, в надежде что она гордо удалится в ответ на его притязания, и это его вдвойне шокирует. Но угадайте, что?
Ресана переспала с ним еще раз. Я орала так, что к хашрам сорвала голос, она рыдала, потом снова пыталась оправдаться рассказом, как это было круто, в итоге пришлось выставить ее за дверь, теперь уже навсегда. Ну или я на это очень надеялась.
Глава 22. Настоящее
Рин материализовал какую-то бутылку из темного стекла и разлил бордовое вино по бокалам. Протянул один мне и легонько задел своим бокалом мой. Хрусталь мелодично прозвенел, и Рин первый отпил. Потом принюхался к напитку.
— Вроде неплохое, — оценил он, и тогда я тоже попробовала. Вино оказалось сладким, но не чересчур, терпковатым и каким-то еще, что не поддавалось описанию, но отчего хотелось несколько раз облизать губы и бесцеремонно чмокнуть ими, что я тут же и сделала. Рин тихо рассмеялся в бокал, отчего несколько капель стекло у него по подбородку и упало на рубашку.
— Хрюкнуть не забудь, — посоветовала я, хохоча, хотя сама чуть было не пролила все, что только что отпила, глядя на Ринсдея.
— Непременно, — трясясь от смеха, отозвался он и немедленно исполнил мою просьбу, вызывая новый взрыв хохота. Рин, не переставая смеяться, опустился на локоть на диван, а потом уткнулся в него и лицом, чтобы сдержать неконтролируемый смех.
Сколько мы так просидели, вспоминая обмены взаимными «любезностями», не заметила, но за окном уже стемнело, а в комнате мы зажгли только один светильник, на столике, создав уютные сумерки.
— Мне, наверное, пора, — кое-как выровняв дыхание, Рин провел рукой по животу. И я его понимаю — у меня тоже все мышцы свело от хохота в течение нескольких часов.
